Еве нужная аморальная порция поведения, чтобы выбить её мозг из того дерьма, что свалилось на неё в один краткий миг. И я, как хренов добрый самаритянин, решил исполнить этот акт милосердия, после которого Тенева начнёт переживать уже о другом, а я, возможно, прекращу мысленно трахать свою помощницу по пять раз на день.
— Я знаю! И этого достаточно!
Вот она моя любительница жертвоприношений, причём всегда только себя.
— Ева, не переживай. Мы разделим этот грех на двоих, и я на себя возьму его большую часть, так уж и быть.
Она замерла, прекращая попытки слезть с меня.
— Это как?
Пользуясь моментом, я дёрнул её за руки выше на себя, тем самым вынуждая женское тело распластаться на моей груди. Её голова оказалась на моём плече, так что шептать на маленькое ушко всякие гадости будет очень удобно.
— Легко. Иногда мужчины способны брать на себя ответственность даже за чужие ошибки, а не взваливать весь свой гемор на женские плечи. Ты можешь представить это как секс по принуждению в диапазоне от изнасилования до угрозы увольнения. Выберешь потом любой вариант, и я его поддержу и тем самым стану ещё одним козлом в твоей жизни. Устроит?
— Зачем? Какая выгода? — тихо прошептала Ева, обдавая мою шею дыханием, что мурашки по коже поползли.
— Ты сейчас меня не поймёшь, — расплывчато отмазался от её вопроса.
Я ещё и сам до конца не понял.
— Богдан Анатольевич, но …
- Ева, в принципе если тебя прикалывает моё имя-отчество, то пожалуйста, но во время секса будет звучать ну очень пошло.
Решая, что пора завязывать с разговорами, опрокинул замершее в моих руках тело на диван. Сейчас, увидев розовые щёки и смущённый взгляд, меня вдруг посетили сомнения насчёт её возраста и наличия ребёнка. Взгляд юной и непорочной девственности как минимум.
— Ев, а у тебя секс когда последний раз был? — не отрывая взгляда от голубых глаз, я практически с трепетом ждал ответа.
Тенева прикрыла веки, поморщилась, а потом, открывая глаза, созналась.
— В день зачатия дочери.
Не выдержав, я удивлённо присвистнул.
— Вот и я о том же! Пустите, Богдан Анатольевич, — обидевшись, моя помощница встрепенулась подо мною, снова пытаясь скинуть с себя.
— Не дури. Так даже прикольнее. Почти как первопроходец.
Голубой взгляд бритвой прошёлся по моему лицу, а в плечо вмазали звонкий шлепок.
— Даже так. Любишь пожестче? Тебя взять сзади и, пока я буду вколачиваться в тебя по самое не могу, надо шлёпать по ягодицам до их малинового цвета.
Женские щёки из розовых стали пунцовыми, кажется, даже кончик носа покраснел. Охренеть можно!
— Господи, да почему ваш грёбанный юмор просыпается не к месту, Богдан Анатольевич?! — возмущённо пропыхтела Ева, елозя подо мной, чем только сильнее меня заводила.
— Последнее было далеко от юмора, и … Ев, если хочешь секс без той короткой прелюдии, на которую я бываю способен, то можешь и дальше тереться об меня. Я всё равно не отпущу. Смирись уже, женщина.
Она послушно замерла, облегчая моё существование.
— Отлично. Вот так и лежи, — продекламировал её поведение, приподнимаясь над ней.
Решил начать раздевание с себя, дабы ей было комфортнее, а заодно привыкнет к моим шрамам. Ну или очи свои закроет.
Я же не отрывал глаз от её лица, считывая любую эмоцию как сумасшедший. Медленно расстёгивал пуговицы рубашки, снимал запонки, бросая их на столик, и наслаждался горящими щеками и шумными вдохами.
А потом … я снял рубашку.
Удивление. Сожаление. Печаль. Такие разные эмоции сменились на женском лице.
— Это… — робко начала она.
— Потом. Сейчас не обращай внимания.
Ева кивнула, а большего мне не надо.
Встал с дивана, быстро сдергивая брюки и трусы с носками, слыша её короткий вздох, видимо, от обзора остальных моих шрамов. Бросил короткий взгляд в её сторону, но моя помощница уставилась далеко не на шрамы, а на мой сверх увеличенный член.
— Твоя очередь, — стягивая с неё кроссовки и спортивные штаны, решил пока чёрные хлопковые трусы оставить.
— Я не собиралась сегодня… — Тенева замолчала, смущенная в ноль.
— Трахаться?
Кивок.
— Ну тряпки на женщине — это для возбуждения мужика, а у нас с этим и так порядок. Так что мне похер, какое у тебя нижнее белье, побрила ли ты ноги и когда в последний раз делала интимную депиляцию.
При упоминании последнего Ева ещё больше взволновалась. Зря ей напомнил!
Быстро расстегнул её спортивку, открывая своему обзору грудь и шею, которую она вечно прячет, от чего у меня аж пальцы горят нарушить эти правила.
Ева приподнимается, облегчая мне процесс, и, прихватив из кармана брюк презерватив, я возвращаюсь в исходное положение — поверх женского тела.
На этом обычно моя прелюдия заканчивается.
Но тут Ева кладёт ладонь на мое левое плечо прямо поверх самого уродливого из шрамов, и лёгкое дрожание тонких пальцев передаётся мне и распространяется по всему телу.
И если эта странная реакция моего нечувствительного тела вгоняет меня в удивление, то следующий её шаг вообще нахрен сносит крышу.
Приподнявшись, Ева осторожно, будто может причинить мне боль, целует то место, где только что лежали её пальцы, и потом выше вдоль кривой линии шрама до самого верха плеча.
Чтобы удержаться, она осторожно держится за мою талию руками, вгоняя новую порцию собственной дрожи в моё тело.
— Прости, Богдан. Я знаю про твои предпочтения, но мне надо немного. Чуть-чуть, — её охрипший голос волнительно шепчет где-то в районе ключицы между лёгкими поцелуями, и, громко сглотнув комок в горле, Ева целует краешек моих губ. — Чуть-чуть твоего внимания, прежде чем…
Её голос срывается, а в глазах мольба напополам со страстью.
Глава 26
Ева
Мужчина будто окаменел, едва я прикоснулась к его шрамам.
Боль. Я не имею медицинского образования или хоть какого-то опыта в этой сфере, но понимаю, что случилось нечто, что оставило не только уродливые грубые знаки на теле, но и душу вывернули.
И да, у нас не было общего будущего, а этот мужчина, наверное, один из самых вредных на свете, но сегодня нас объединяла та боль, что жила и пожирала наши тела.
Моё смущение и страхи как-то сразу ушли и забылись. Я хотела этого мужчину, я хотела его горячих прикосновений. Значит, надо просто попросить, что я и делаю.
— Ева, — глухо отзывается он, и я чувствую, с какой силой сжимаются его руки на моём теле.
Но мне всё равно. В душе болит сильнее, а он мой шанс хоть на время забыться.
— Богдан, пожалуйста.
Аренский издаёт странный звук, похожий на смесь стона и рычания, прежде чем впиться в мои пересохшие губы жадным поцелуем.
Я возликовала.
Легла обратно на диван, утягивая мужчину за собой и вынуждая вжаться всем весом в меня. Мне нравилось, что он такой большой и тяжёлый, нравились его грубоватые движения по телу.
Скользнула пальцами в волосы у него на затылке, чтобы не сбежал и не прекращал.
Горячие губы Богдана опалили чувствительную кожу шеи, заставляя дрожать ещё сильнее, но теперь только от желания. Выгнулась, запрокидывая голову и давая ещё больше доступа к разврату. Он же на мои действия тихо зарычал, прикусывая кожу чуть выше ключицы.
Я не помню, чтобы со мной такое случалось- такого шквала эмоций, разбивающего сознание на мелкие осколки. Только голые чувства без тени фальши. Только наши тела и острые вспышки удовольствия.
Я не помню, когда Богдан окончательно меня раздел, только его горящие глаза и тяжёлое дыхание, сжигающее меня повсюду.
— Я больше не могу, — простонала я, ощущая, как меня нашпиговали адреналином, но не дали окончательного залпа.
Вместо ответа Аренский вошёл в меня одним быстрым движением, что я от неожиданности громко охнула.
— Блять, — тяжело выдохнул он возле моего уха, прекращая движения. — Перебор?
— Нет. Непривычно тянет, — честно ответила ему, елозя попой, чтобы стало комфортнее.
— Ева, ты как мышь. Ещё пару таких движений, и я кончу раньше, чем планировал.
Мужчина сердито пыхтел, что в эту минуту меня ужасно умиляло.
— Ну мне жаль ваших планов, Богдан Анатольевич, но вы сами связались со мной.
Взгляд чернее безлунной ночи чётко сообщил о сиюминутном наказании меня- строптивой и язвительной.
Пауза завершилась, а вот выносливости моего босса можно было бы позавидовать. Он со своим древним орудием уделал меня за рекордный по моим меркам срок практически до соплей оргазма.
Голые и мокрые мы разрывали тишину коттеджа своими шумными дыханиями.
В голове до звона было пусто. Единственное, что вспомнилось, это его предложение трахнуть меня на его рабочем столе. Вот зря не согласилась.
Вяло скользнула вверх по его искалеченной руке и с каким-то маниакальным наслаждением чувствовала под ладонью грубые толстые и более мелкие шрамы. Вся левая половина его огромного тела была в таких отметинах.
— Авария? — вдруг спросила я, поддаваясь внутренней интуиции.
— Да. Давно, — скупо, но ответил Аренский, начиная подниматься с меня.
А мне не хотелось выползать из-под него в холодный и угрюмый мир. Мой мир.
— Мне не тяжело, — попыталась всё-таки удержать мужчину подле себя.
Он хмыкнул.
— Да мне тоже, но доставка должна подъехать совсем скоро.
Точно! Ужин.
Осторожно села, наблюдая, как методично одевается босс. Носки, брюки, ремень, сверху вместо рубашки накидывает свитер, что висел на кресле рядом с диваном.
Моя голая попа ужасно прилипала к кожаной обивке дивана, так что, как только Аренский вышел, начала быстро одеваться.
Секс-сеанс закончен. Зрителям пора расходиться по домам.
Когда, натянув трусы, штаны и кофту, я в пятой попытке пыталась найти бюстгальтер, Богдан вернулся с двумя большими бумажными пакетами.
— Уже оделась? — вроде как удивлённо спросил он.
Поднялась с пола, оглядывая комнату. Да где он может быть?!