Чувство вины и ещё больше жалости заполняют меня до краёв. Что я делаю с моим ребёнком? Копию себя? Нервной и всего боящейся истеричкой, которая ничего не делает со своей жизнью, а только играет роль марионетки в чужих руках. Нелюбимых.
— А ты хочешь? — сползаю с дивана, вовремя вспоминая, что не одета, потому за мной тянется длинный шлейф из простыни, в которую я замоталась. — Эва, ты хочешь? Хочешь звать Богдана папой, жить с ним в одном доме?
— Там где речка? — серьёзно уточняет Кнопка, вглядываясь в моё лицо.
Наши глаза на одном уровне, так как я стою перед ней на коленях, удерживая пальчики в своих ладонях. Меня снова поражает, какие у неё крохотные ручки в сравнении с моими, и это ещё сильнее щемит сердце. За последний месяц я вконец запуталась, что даже любимую девочку перенесла в режим «автомата». Так нельзя!
— Да там или в другом месте. Ведь главное не где мы, а с кем.
Голубой взгляд взрослый не по годам пронзает меня, а потом на лице моего ангелочка расплывается улыбка.
— Тогда где речка. А когда?
Я теряюсь в такой быстрой смене детских эмоций, но мне главное всё правильно понять.
— Что когда, Эвелина?
— Когда мы поедем в дом с речкой?
Терзания отпустили мою малышку, снова превращая в озорницу и неунывающую непоседу.
— Ну сейчас мы в отпуске, — начала я.
— Ага.
— Можем после или … прямо сейчас, — неожиданно для себя предлагаю ускоренный вариант развития событий.
— Да?! Тогда я собираться.
Вот так просто ребёнок решил вопрос, который мне не давал покоя столько времени. Эвелина, чмокнув меня в щёку, пошлёпала в спальню.
Слово не воробей… так что придётся свернуть отпуск преждевременно. Из основного — это выпить очень крепкий кофе, заказать билеты на ближайший вылет и … не рехнуться от большого количества эмоций, что рвали меня на части.
Порыв позвонить Богдану и сообщить о нашем прилёте отмела сразу. Я пока не знаю, что ему сказать… а то, что мне надо сказать, точно не для телефонного разговора. Отодвинула эти мысли на задний план, сосредотачиваясь на основном.
Сборы были быстрыми, так как либо самолёт через пять часов, либо завтра в обед. Собрав чемоданы, мы с Кнопкой как парочка очень голодных голубков, пропустивших завтрак, прилетели на обед, а после со скоростью света проскочили по магазинам для покупки сувениров и подарков.
На удивление мы всё успели и даже не сильно устали. Уже в аэропорту включила свой мобильный, чтобы сообщить тёте Тане о нашем скором возвращении, так как на ней лежала ответственность за нашего пса. Едва написала ей сообщение, как мобильный завибрировал у меня в руках, оповещая о входящем звонке.
Кирилл. С ним я тоже планировала поговорить и тоже не по телефону, но почему-то решила, что надо ответить на его звонок. Именно сейчас.
— Привет, — осторожно начинаю разговор, но ответа мужчины не слышу из-за очередного объявления начала посадки, причём на наш рейс.
— Возвращаешься? — слышу его, когда наступает относительная тишина, присущая в аэропорту — гул, говор, детский плач.
— Да, мы с Эвой в аэропорту. Вот только что объявили посадку на наш рейс.
Сабуров не стал бы звонить просто так, значит, есть что-то срочное, но совсем скоро я буду в городе, на что ему и намекала.
— Ева, мне нужно поговорить с тобой. Это не займёт много времени.
Ну примерно этого я и ожидала.
— Кирилл, конечно, я готова тебя выслушать. Мне и самой надо многое тебе сказать.
— Знаешь, Ев, я долго думал и пришёл к выводу, что мы с тобой абсолютно разные люди, потому не можем быть вместе.
— О! Я хотела… — не сдерживаясь, удивлённо восклицаю, но Сабуров меня перебивает.
— Ева, подожди! Я хочу сначала всё тебе объяснить, а потом ты ответишь.
— Прости, конечно.
— Я о том, что наши отношения были обречены на провал с самого начала. Хотя бы потому, что я никогда не любил тебя и наша помолвка была только фарсом. Я так хотел защитить близкого мне человека. Прости меня, если сможешь. Ты замечательная женщина и просто потрясающий человечек, но не мой. При первой встрече я был поражен светом, идущим от тебя и добротой в голубых глазах, что осмелился подумать о тебе как о той самой единственной и только моей. Да только ни я один почувствовал твою уникальность, и уж если быть честными до конца, то и не мне досталось тепло твоей улыбки. Ведь я прав?!
Столько информации за одну минуту, что я растерялась на мгновение, но тут же собралась. Я же решила меняться и менять свою жизнь! Теперь мой черёд открыться.
— Прав, Кирилл. Я тоже не была с тобой честной и смелой, за что тоже прошу прощения. Сердечно. Мы могли бы стать прекрасными друзьями, коллегами, но не любовниками и тем более не супругами. Тогда я и сама этого не понимала.
— А сейчас? Сейчас понимаешь?! Уверена?
— Да, Кир. Моё сердце принадлежит другому, как оказалось.
Главные слова сказаны и прощения озвучены, поэтому между нами зависает пауза.
— Это ошибки, Ева, но они же делают нас мудрее и сильнее, так что, наверное, хорошо, что было всё именно так, а не иначе.
Мне нравился ход мысли Сабурова, а ещё я не хотела ссориться или оставаться с упрёками друг к другу в душе.
— Не сомневайся, Ева. В нём не сомневайся, так как из-за этих дурацких и порою ненужных сомнений мы всё теряем. Можем получить целый мир, планету, а остаёмся с жалкими пригоршнями надежды и разочарованием в душе.
Сколько боли в каждом его слове. Я не знала такого Кирилла. Да я, по сути, вообще его не знала. Что он за человек и какие тайны носит на сердце, а там явно бездна печали.
— Хорошо. Я поняла тебя и постараюсь.
— Вот и правильно. Я же отпускаю тебя с чистым сердцем и без тёмных помыслов. Не сдавайся, если будут преграды, так как всегда есть другие варианты. Будь счастлива.
Он говорил так искренне, что я едва держала слёзы радости и печали одновременно.
— Спасибо, Кир! И тебе найти своё. Самое главное-это быть искренним и не бояться своих чувств.
Он громко хмыкает.
— Ева, ты у нас ещё и провидица?! В точку попала. Я тоже постараюсь. Хорошего полёта.
Поблагодарить мужчину не успеваю, ибо он прерывает наш разговор первым. Но и мне некогда. Пора пройти регистрацию и отправиться на встречу новой судьбе.
Но слова Сабурова ещё долго терзали мою память, возможно, и навсегда останутся жить рядом со мной.
Глава 45
Ева
Добрались до родного города без крупных происшествий, но наша пересадка в Москве растянулась на целую ночь — и так следующий рейс был только через пять часов, но ещё и задержали на три, так что устали безумно.
Эвелина начала выключаться почти сразу в такси, и, когда подъехали к дому, дочь уже крепко спала. Пришлось позвонить Татьяне, чтоб спустилась вниз и помогла подняться с ребёнком и чемоданами.
— Почему так рано вернулись? Что-то случилось, Ев? — пока поднимались на наш этаж, тихо, обеспокоенным голосом спросила родственница.
— На работу вызвали, — ответило первое, что «попало» на язык.
Вдаваться в подробности личной жизни именно сейчас я не горела желанием. Самой до конца сначала бы разобраться.
— Ого! Так ты сейчас в офис?
Вопрос Тани поставил меня в тупик. Вообще-то я туда не собиралась, ну по крайней мере не в одиннадцать утра. Хотела сначала поспать, привести себя в порядок и уже потом, договорившись с Богданом о встрече, ехать.
— Ага, — рассеянно отвечаю ей, пытаясь как можно тише перетащить чемоданы через порог.
Кнопку на руках несла тётя.
— Хорошо, тогда я у вас с Эвелиной останусь, а ты поезжай. Раз начальник из другой страны выдернул, значит действительно что-то очень срочное и важное.
Киваю ей, а у самой паника. Сейчас ехать к нему?! Что я там скажу и вообще … знакомые из детства чувства неуверенности накатили на меня.
Но Татьяна была непреклонна. Разрешила только в душ сходить и переодеться, а потом выдвинула из дома, заявляя, что она справится сама.
Делать было нечего, ушла и, усевшись за руль своей машины, призадумалась. Что дальше-то?!
Ехать.
Словно голос из ниоткуда прогремел у меня в голове.
— Ехать, так ехать, — выдохнула я, заводя двигатель.
Добралась быстро, так как время пробок минуло, но увиденное перед главным входом в наш «кафетерий» напомнило мне, почему я так боюсь общественности.
Толпа людей у дверей, парковка вся забита, поэтому пришлось остановиться прямо на обочине дороги, включив аварийку.
Подкрасила губы прозрачным блеском и даже щёки пощипала, чтобы скрыть их бледность под тонким слоем загара и косметики. Пока прихорашивалась, не заметила, что чуть ли не треть толпы от дверей несётся в мою сторону.
Вышла из машины, всё ещё не понимая причин такого переполоха, но, как только папарацци достигли меня, идущую им навстречу, я впала в транс.
— Ева, как вам роль любовницы кондитерского магната? Совесть по ночам не мучает?
— Ева, вы давно всё так продумали? Обвести вокруг пальца всех? Ваша дочь теперь будет с отцом, а ещё не родившийся младенец брошен на произвол судьбы?
— И как тебе живётся теперь? Спится хорошо?
Они всё окружали меня, выкрикивая свои ужасные вопросы, тыкали мне в лицо своими микрофонами и ослепляли вспышками камер.
Ужас! Тихий и бесконечный!
Я просто шла, а когда они мне преградили дорогу, то остановилась, пытаясь вспомнить закат и звёздное небо Турции, а ещё прикосновения любимого человека.
Любимого!
Вот дура же я!
Наверное, так бывает только у меня, чтобы озарение наступило, когда меня загнали в угол журналисты и буквально лишили свободы передвижения.
— Без комментариев, — громко заорала я, решительно отмахиваясь от слишком наглых, пихающих свои палки чуть мне не в рот. — Пропустите немедленно.
Мой крик неожиданно подействовал, и часть людей расступилась, давая возможность идти дальше, но продолжая меня преследовать и что-то кричать. Я же перестала их слушать.