— А она? — растерянно переспросил друг.
— Ева Леонидовна не заинтересовалась моими предложением.
Радостная улыбка осветила мужское лицо.
— Вот! Ангел! Даже на твое прекрасное и мускулистое тело не повелась.
Ну тут дело было не в моём теле, но объяснить это Сабурову будет сложно. У него всё просто.
— Хорошо. Спасибо, что её оставил.
Кирилл уже оторвал свою задницу, когда я всё-таки поправил неточность его благодарности.
— Зря благодаришь. Тенева осталась и перешла в мои помощники только по причине своего профессионализма. Как тебе известно, последние два года эта забегаловка держалась за счёт её пусть и не всегда умелых стараний. В отличие от их недоёбка босса, Ева тут работала, а не Мелихову на столе трахала.
Сабуров сел обратно.
— Я в курсе, но не думал, что ты оценишь.
Приподнял бровь, окидывая суровым взглядом своего местами придурка- друга.
— Ой, Богдан! Не надо на меня так смотреть. Я понял. И ушёл, — недовольно буркнул он, подскакивая со стула и быстро направляясь на выход. — И не вздумай вот так смотреть на Еву, а то она сама уволится.
— Не уволится. У неё ребёнок, три кредита и мама-пенсионер болеет раком груди.
— Аренский… — теперь злясь по-настоящему, прошипел мужчина. — Я тебя попросил … не трогай Еву.
Пожал плечами, будто надо оно мне.
На что Кир ушёл, громко хлопнув дверью. Истеричка.
Его Еву я и не трогаю. Меня больше интересует другая Ева, что смотрит на меня голубыми глазами, от которых сгорает не только кожа, но душа вспыхивает.
Глава 7
Ева
Кто сказал, что Аренский холодный андроид?!
Враньё! От первого до последнего слова и звука!
Это извращенец- манипулятор, жаждущий чужих страданий и поэтому любящий опыты. Чем больше, тем слаще. Садист.
Выдохнула только у себя в кабинете.
Меня так в последний раз трясло, когда мужа из дома попросила с вещами на выход. Да только там я сказала всё, что думала, а тут пришлось молчать.
Ибо великий и ужасный не любит пустой болтовни! И не врать ему, пожалуйста, а он, значит, будет, и ничего ему за это не причитается! Ха!
Плюхнулась в своё кресло с такой силой, что то, несчастное, проскрипело в ответ.
В отдел кадров я, естественно, не пошла. В таком состоянии лучше вообще людям на глаза не показываться, а там сейчас и без меня огонь горит.
Все недовольны.
Можно, конечно, уволиться, но куда идти?! Всё мои поиски на этой неделе ничего хорошего не дали. На трудовом рынке сейчас сумятица, да и рисковать благополучием семьи только ради собственного удобства верх эгоизма.
Придётся остаться и искать подход к шефу. В крайнем случае — молчать.
Вдох и медленный выдох. Это мелочи.
Вот четыре года назад была жопа. Справилась, выжила, а уж тут потерпеть одного засранца с раздутым желанием самоуправства — ерунда.
Меня отпустило. Метод самоубеждения сработал. Спасибо бывшему мужу, хоть что-то, кроме дочери, полезное после себя оставил.
Вывела ноутбук из спящего режима, собираясь добить таблицу, которую с утра мучаю.
Стук в двери, и голова Сабурова появилась в приоткрытом пространстве.
— Ева Леонидовна, поздравляю! — громко огласил он, что я даже поморщилась.
— Спасибо. Большое, — как можно вежливее ответила заму.
— Не за что! Приглашаю сегодня вечером на ужин. Нужно немедленно отметить такое назначение.
Кирилл наконец-то зашёл в кабинет, присаживаясь на свободный стул напротив меня.
На ужин я не хотела в принципе, а ещё я устала и хотела спать.
— Конечно. Спасибо.
Отказать этим волшебным небесно-серым глазам я не смогла. Сабуров радостно хлопнул в ладоши, получая мой положительный ответ.
— Вот и отлично! Поедем прямо с работы. Знаю одно чудное местечко, тебе там точно понравится.
Если это мягкая кровать, то да. Понравится. Но без него.
— Хорошо, — кивнула мужчине.
Желая порадовать моего заступника, даже выдавила из себя благодарную улыбку.
— Жди меня, — подмигивая, мужчина вышел.
— Жду! Куда я денусь-то теперь?! — тихо самой себе пробубнила я.
Хотя с другой стороны, эта встреча в неформальной обстановке может мне и помочь. Кирилл расскажет о себе, а заодно что-нибудь о друге. Имея чуть больше полезной информации, возможно, будет проще с ним сработаться.
Определённо, это полезный выход в свет.
Приободренная собственными силами я активно принялась долбить по клавишам клавиатуры. Когда закончила с таблицей, то, нацепив на лицо выражение святой девы Марии, потопала на переоформление.
Слава богу, народ рассосался, оставляя только работающих этого кабинета.
— Как тихо-то… у вас, — неожиданно вырвалось у меня.
— Уже миновало, — ответила Раиса Сергеевна, главная по кадрам. — Вот ваш новый договор. Подписывать будете?
Быть или не быть?!
Ведь понимаю, что надо, но рука никак не хочет взять протянутую мне ручку.
Нашу немую картину рушит одно единственное слово чётким приказным тоном.
— Подписывайте!
Аренский, как чёрт из табакерки, появился за моей спиной.
Я его не вижу, но чувствую каждым миллиметром тела. Лицо Раисы Сергеевны тоже напряглось, будто от моей подписи и её судьба зависит. Она даже мне рукой с зажатым канцелярским предметом махнула, вроде как намекая «вот она ручка, бери и пиши».
А я ведь не хочу! Снова меня под себя ломают, как и всю мою жизнь.
Видимо, всё это отразилось на моём лице, так как глаза кадровички расширились, предостерегая.
А потом шеф просто меня подтолкнул — его ладонь впечаталась между лопаток, обжигая кожу через тонкую ткань блузки, и продвинула меня вперёд до стола.
— Пиши, Ева, — тихо с угрозой на ухо, что волоски на затылке дыбом встали от этого тона и горячего дыхания как из адского пекла.
Вздохнула, собираясь сдаться, а потом рассердилась.
Вихрем обернулась вокруг себя, скидывая мужскую ладонь, что будто камнем прижимала меня к земле.
— А то что? — с вызовом спросила я, выпрямляясь, как только можно и бесстрашно глядя в дьявольски холодные глаза.
— Хочешь проверить? — и, тут же усмехаясь одними губами, развернул меня за плечи обратно. — Три кредита, Ева. Мне продолжать?
Нет. Я и так понимаю.
Молча выхватываю ручку из пальцев женщины, что кажется, вообще не дышит. Быстро ставлю свои закорючки в нужных местах, да с таким рвением, что на последнем листе прокалываю стержнем бумагу и немного рву.
Аренский, мать его, как тюремный надзиратель стоит надо мной, готовый помочь мне, если вдруг передумаю быть паинькой.
— Аккуратнее, Ева Леонидовна! — цокает он над моей головой, видя дырку в договоре. — А то придётся начать всё с начала.
До боли в лице сжимаю челюсти, чтоб ни звука. Моих мысленных проклятий уже вполне достаточно, чтоб он скончался в муках агонии.
Нервно отбрасываю ручку на стол Раисы Сергеевны, словно она сделана не из пластика, а из разогретого металла.
— Это вряд ли, — шиплю я совсем тихо, чтобы просто не лопнуть от распирающего меня желания стукнуть этого мужчину.
— Ещё как, — шепчет мне в ответ.
Сволочь ушастая!
— Это всё? — громко спрашиваю я у Раисы Сергеевны и, видя её судорожный кивок, собираюсь уходить.
Делаю широкий шаг в сторону, чтобы, не приведи господи, не задеть босса.
— Спешите? — любопытствует Аренский, на что мне даже фак ему показать хочется.
А ведь во мне воспитывали леди!
— Конечно, Богдан Анатольевич. Спешу приступить к работе.
Если он сейчас не отравится от порции яда в моём голосе и словах, то этот утёс однозначно бессмертный.
— Похвально, Ева Леонидовна, но …
Это его выразительное «но» тормозит мой побег. Неужели ему всё мало? Разворачиваюсь лицом к этому дьяволу во плоти.
— Да, что-то не так?
— Конечно. Можно было бы и меня подождать. Ведь отныне вы работаете в моём кабинете, так что смысл торопиться в одиночестве.
Меня аж тряхнуло от возмущения этого гнусного заявления. А терминатору всё нипочём. Стоит руки в брюки, всем своим видом показывая недовольство.
— В смысле в вашем?
Мелихова, помощница бывшего босса, при том, что оказывала тому интимные услуги, и то пребывала в отдельном кабинете.
— У меня мало времени, чтобы звать вас тогда, когда мне понадобится что-либо, а потом ещё ждать, когда вы прибудете. Мало ли чего по дороге случится… каблук сломается, забудете чего-нибудь. Достаточно убедительно?
Ещё бы! Комар носа не подточит.
— И на будущее. Все условия вашей работы прописаны в трудовом договоре, что вы только что подписали. Неужели не читали? И копию, заверенную мной, себе не взяли?
Я его сейчас пристрелю! Дайте кто-нибудь оружие!
Богдан Анатольевич назидательно смотрит и недовольно качает головой.
— Мадам шарфик, вы меня очень огорчили. Надеюсь, в последний раз?
Если бы моя жизнь принадлежала только мне, то я его сейчас так бы огорчила. Мамочка моя, наверное, от таких слов в обморок бы грохнулась.
Но … тик-так … настенные часы, что громко отмеряли секунды в тишине кабинета, вернули меня в серую реальность.
— Надейтесь, — уверенно ответила ему. — Раиса Сергеевна, мой комплект договора, пожалуйста.
Протянула руку к женщине, при этом больше не выдерживая этих бездушных глаз, перевела взгляд на мужскую грудь.
Была уверена, что сейчас он напомнит другое правило, но Аренский молчал.
Кадровичка суетливо поискала на столе и протянула бумаги.
— Вот ваш, Ева Леонидовна.
— Большое спасибо.
Надо изучить эта бумажку до последней запятой, а то мало ли чего ещё придумал этот андроид в целях доконать меня.
Наверное, у него в каждом его приобретении есть такая вот жертва, как я. Пьёт литрами из нас кровь и энергию, поэтому сам вечно активный.
Я снова шагнула к дверям, вовремя замечая загребущие пальцы начальства, что почти схватили мой локоть.
Ну уж нет! Достаточно на сегодня!