— Сами же адрес мне такой написали. Вот и занесло! — обиженно выплюнула, по пояс проваливаясь в снег.
Оскару Савельевичу приходилось и расчищать нам путь, и вытаскивать меня из западни.
— Ты должна была поехать в коттеджный поселок Сибирские просторы, а ты за каким-то хреном уехала на остановочную платформу Сибирские просторы, — порицательным тоном объяснял генеральный, следуя все дальше и дальше, в самую глубь густого леса, где было существенно спокойней и теплей, нежели чем на открытой местности. — Это два совершенно разных пункта! А если бы я тебя не нашел? Черт, я даже думать об этом не хочу!
Вот это я просчиталась. И этот просчет едва ли не стоил мне жизни…
— И как же вы меня нашли? — задалась я вопросом, ступая четко по следу Адамасова.
— Догадался, что мне еще оставалось. Я действовал методом тыка, — обернулся он, и в его глазах я разглядела нечто похожее на облегчение.
Какой же он все-таки проницательный. Вот если выберемся отсюда живыми, я памятник ему поставлю. Так и быть…
— Спасибо, — пискнула я.
— Потом отблагодаришь, — заскромничал он. — Нам бы для начала непогоду переждать где-нибудь.
И судьба смилостивилась над нами.
Вскоре мы набрели на домик лесничего.
А в такой глухомани — это все равно что отыскать спасительный оазис в пустыне.
Глава 16. Подготовка к процессу теплообмена
Домик был ветхим, с щелями в окне размером с мой палец. Тесноватый. Внутри едва умещались лежанка над печью, деревянная скамейка и стол.
— Говорят, если раздеться, то станет намного теплее, — сказал Оскар Савельевич, сохраняя стоическое спокойствие.
Обомлев, я подняла на него голову, чтобы понять, насколько он серьезен.
— В смысле полностью? Вообще всю одежду снять? — уточнила, стуча зубами.
— Именно. Догола. Только так пойдет процесс теплообмена.
На часах уже близилась полночь. Вот-вот наступит Новый год, а мы так и не поняли, как нам выбраться из такой передряги. Телефон же тут не ловил, а дороги напрочь замело.
Я продрогла до самых костей. Пальцев на руках и ногах уже фактически не чувствовала. И если бы не согревающее дыхание Оскара Савельевича... Если бы не его руки, крепко сжимающие меня, я с большей долей вероятности уже окочурилась бы давно.
Он обнимал меня, кутая в своем пальто. Таким образом мы пытались дожить до утра и не подохнуть от собачьего холода.
Хорошо хоть нашли оставленную в домике кем-то овечью шубу. А еще стопку дров и забытые кем-то консервы, но ни одна спичка так и не попалась нам на глаза. Без огня мы не могли затопить печь.
В такие моменты начинаешь жалеть, что не куришь.
— Но это же верная смерть! — возмутилась я.
— Напрасно ты так думаешь. Тепло другого человека согревает лучше всего. Ты меня согреешь, а я — тебя, — произнес босс и шагнул от меня, а я съежилась и затряслась.
А потом Оскар Савельевич снял с себя пиджак, стянув со своих широких плеч, и от рубашки торопливо избавился. Положил все на скамейку.
Бледный лунный свет соблазнительно падал на его натренированный торс. Лучики очерчивали впечатляющий рельеф, каждый бугорок, каждый мускул и каждую вену на руках, что я невольно простонала. Мысленно, разумеется.
А когда очередь дошла до брюк, я сглотнула, только нечем было. Засохло все во рту моментально. Подперев собой стеночку, я широко распахнула глаза.
И стоило Оскару Савельевичу расстегнуть ремень и вжикнуть ширинкой, как у меня перехватило дыхание и участился пульс.
Как заколдованная я пялилась на стриптиз в его исполнении, нервно пожевывая свои потрескавшиеся губы, и совершенно бездействовала.
— Ну что ты стоишь? Я уже почти все снял, а ты еще даже не начинала. Раздевайся давай! — как обычно, скомандовал он и окинул всю меня взглядом, от него подогнулись пальцы, которые, как оказалось, еще не совсем обморозились.
— А вы... вы точно уверены, что это необходимо? — тянула я время.
— На все сто, это наше единственное спасение, — заявил он, высовывая ноги из штанин и аккуратно складывая брюки на скамью. — Сейчас разденемся, прижмемся друг к другу на лежанке, шубой накроемся и вздремнем немного. Будет тепло, как в бане. Уходить отсюда не захочешь.
Ох.
Он все так подробно описал и с таким огоньком, что я готова была немедленно выскочить из одежды.
Вот только во мне боролись сразу два чувства — желание согреться и порядочность. А порядочные девушки не оголяются перед мужиками по команде. Пускай даже перед такими сексуальными вроде моего начальника.
— А вдруг... О-о-о, боги... Ну а вдруг сюда кто-то придет, а мы тут голые? — нашла я еще одну отговорку, жадно разглядывая обтянутый черными боксерами крепкий зад Оскара Савельевича, когда тот развернулся от меня.
— Никто сюда не придет. Дом давно заброшенный. Тут лет десять никого не было.
Он собрался подготавливать нам ложе на предстоящую ночь. Сначала постелил на полати свое пальто, сверху положил мой палантин. Затем он взял овечью шубу и принялся выбивать из нее пыль.
А под его кожей, покрывшейся мурашками, ярко выраженные мускулы вздувались, по спине и плечам перекатывались, завораживая меня еще больше. В нем не было ни грамма жира. Настолько подсушенным он был, что проглядывались даже ямочки на пояснице.
— Сбрасывай с себя одежду! Ну же, быстрее! Заночуем здесь, а утром я вытащу нас отсюда.
Признаться, такой вариант даже несколько заинтриговал меня.
А что?
Обстановка очень даже позволяла переждать тут ночь. Не сказать, чтоб прям располагала, ведь лежанка рассчитана на полторы меня. А учитывая внушительные габариты моего начальника, мне вообще местечка могло и не найтись, но посмотреть на него без одежды страсть как хотелось.
Ладно.
Если другого выхода у нас нет, придется наступить на горло своей гордости и снова оголиться.
Сняв с себя куртку, я развернулась лицом к стене, забралась руками под юбку и стянула с себя капроновые колготки. Следом приступила к блузке. Продрогшие пальцы плохо слушались, поэтому с пуговичками пришлось немного повозиться.
И тут я заметила, что в доме как-то заметно все стихло. Возня позади меня прекратилась.
Я резко обернулась через плечо и поймала своего босса за бессовестным любованием мной. Причем он этого нисколько не скрывал.
А я ведь даже юбку еще не сняла, а он уже пожирал меня взглядом, как какую-то стриптизершу.
Складывалось впечатление, будто он сейчас достанет из своего бумажника пачку денег и засунет мне в лифчик. Но ничего подобного.
Стоя в одних трусах, он продолжал откровенно глазеть на меня. И с каждой последующей секундой его взгляд становился все более осязаемым. Щекочущим, словно он касался им моего тела. И настолько горячим, что я в один момент забыла о холоде. Мне стало жарко.
— Так и будете пялиться? — бросила претензию, а ему хоть бы хны.
— Я не пялюсь, а созерцаю, это разные вещи, — ответил он грудным голосом, склоняя голову набок.
— Созерцайте в другую сторону, пожалуйста. Вы меня смущаете, — пальцем я изобразила круговое движение, намекая на то, чтобы он поимел наконец совесть и развернулся.
Босс нахмурился, тем не менее крутанулся и послушно повернулся спиной.
— Тогда ускорься, а не то я сам тебя раздену! — вот не мог он беспрекословно подчиниться. Надо было обязательно прибегнуть к шантажу.
Будь я чуть смелее и гораздо раскованней, то нарочно бы замешкалась, чтобы проверить, насколько его слова могут расходиться с действительностью.
Но не смелая я с ним ни черта. С кем угодно, но только не с ним. Он меня подавлял. Плюс ко всему мне было холодно, поэтому я шустро стянула с себя юбку и бросила ее на горку вещей босса.
Глава 17. Поднять паруса!
— Нижнее белье не сниму, — сообщила я, пританцовывая на месте от холода.
Босс развернулся, сначала взглядом ощупал мою вставшую колом грудь под тонким кружевом. Облизнулся, точно лев в ожидании свеженького мясца, а затем вопросительно вздернул бровь.
— Почему?
— Потому что у меня ничего не замерзло... там, — я сложила крест на крест руки у себя на лобке.
— Где-где?
— Ну там, — кивнула вниз и взгляд Адамасова упал на треугольник моих розовых стрингов, там и прописался.
— А там, это где? — с насмешливой ухмылкой он буквально вынуждал назвать вещи своими имена.
Где, блин… Так и подмывало в рифму ответить, кое-как сдержала себя, чтоб не матюкнуться вслух.
— Там, откуда ноги у людей растут.
В секунду босс подлетел ко мне, создавая в доме сквозняк. Растопырив пальцы, он как хватанул меня за левую булку. Смачно, да со шлепком, что меня ударной волной на мыски подняло. Ойкнув, я выгнулась ему навстречу.
— Не ври мне. У тебя задница холодная, как лед, — произнес он у моего лица, поднимая своим голосом всех моих тараканов в голове в один строй.
Ух!
Только он мог говорить о холоде столь горячо и мурашечно.
— Все равно не буду до конца раздеваться.
— Будешь.
— Не заставите.
— Раз так, тогда я тоже не буду снимать свои трусы!
— Нет, почему же? Вы можете снять, — ляпнула не подумав, а затем до боли прикусила неуправляемый язык, выдающий мои постыдные фантазии. — В смысле... Как пожелаете. Я не настаиваю.
— А я настаиваю! Снимай все. Хотя бы здесь не пререкайся со мной! — посмел он прикрикнуть на меня.
— Тогда отвернитесь, — надула губы, принимая очередное поражение.
Оскар Савельевич поднял голову, словно взывая к небесам. Он раздраженно вздохнул, отвернулся и набросил на свои плечи овечью шубу.
Мне же все никак не удавалось сосредоточиться на одной мысли. А когда босс стянул с себя трусы, мысли начали размножаться в моей голове, подобно микробам.
Еще вчера я подумать не могла, что встречу Новый год в глухомани, в компании голожопого босса.
Но, похоже, все к этому и шло.
— Ты там скоро? — поинтересовался Оскар Савельевич, стоя ко мне спиной в одной овечьей шубе на голое тело.