взгляд терял фокусировку, а язык начинал немного заплетаться. Когда она звонила нам домой, я передавала трубку маме, находила Оуэна и напевала ему мелодию «Pink Floyd» «Уютно-бесчувственная». Оуэн примерно через пару секунд узнавал, что звонил.
— Замечательно, — рассмеялся Чейз.
— Я до сих пор так делаю, даже не осознавая этого. Иногда ловлю себя на том, что напеваю песню, которая отражает мои текущие мысли.
— Надеюсь, в ближайшее время ты не будешь напевать Джонни Пэйчека.
— Джонни Пэйчека?
— У него есть песня «Возьми эту работу и засунь ее куда подальше». Я бы предпочел услышать, как с твоих губ слетает что-нибудь из репертуара Марвина Гэйя.
— Позволь мне угадать. Ты имеешь в виду его сингл «Давай начнём»?
— Ты ведь, как и я, понимаешь, что однажды будешь ее напевать, верно?
— У тебя только одно на уме, да? — фыркнула я.
— В последнее время так и есть. — Чейз странно посмотрел на меня, словно сам недоумевал по поводу своего ответа. — Подобные мысли постоянно курсируют в моей голове.
Я рассмеялась, словно это была шутка, но что-то подсказало мне, что он говорил правду, что он действительно все время думал обо мне. Или, возможно, я просто выдавала желаемое за действительное, учитывая устойчивое направление своих собственных мыслей.
— Как твой брат потерял слух? — спросил Чейз, меняя тему. — Ты упоминала, что это произошло в результате несчастного случая. Спортивная травма?
Я не любила говорить об этом, но учитывая то, что Линдси недавно рассказала мне о подруге Чейза, полагала, что он один из немногих людей, кто сможет понять. Признаться честно, я стала немного одержима этой историей и невольно задавалась вопросом, могло ли то, что мне пришлось пережить в прошлом, и то, что пережил Чейз, незримо объединить нас.
— Когда мне было девять лет, а Оуэну соответственно десять, в районе, где мы жили, начались квартирные кражи. В основном мы с Оуэном были предоставлены сами себе. Родители уходили на работу, прежде чем мы отправлялись в школу, и возвращались, когда мы уже были дома. Кроме того они не ладили между собой, и отец частенько уезжал на несколько дней из города, так что наша квартира большее количество дня пустовала. Однажды во вторник нас отпустили из школы пораньше, так как у учителей была запланирована какая-то конференция, и, войдя в дом, мы с братом наткнулись прямо на двоих воров.
— Дерьмо! Прости, Риз, я понятия не имел. Я не должен был спрашивать.
— Все в порядке, Чейз. Я редко говорю об этом, но это часть того, кем я являюсь, и кем сейчас является Оуэн, к худшему или к лучшему. Несмотря на то, что Оуэну было всего десять, — продолжила я, — он оттолкнул меня к двери и стал звать на помощь. Один из грабителей держал в руках нашу игровую приставку «Xbox» и запустил ею брату в голову. Она раздробила ему височную кость и разорвала нерв. В больницу Оуэн попал с сотрясением мозга, а спустя некоторое время выписался с диагнозом «Постоянная нейросенсорная потеря слуха».
— Черт побери, вы же были просто детьми! — воскликнул Чейз.
— Могло быть и хуже. Так, по крайней мере, всегда говорит Оуэн. Он остался счастливым ребенком даже после того, как потерял слух.
— А ты? Ты не пострадала?
— Пока не приехала скорая я пыталась позаботиться об Оуэне и, упав, проткнула руку обломком «Xbox». — Подняв правую руку, я показала Чейзу едва заметный звездообразный шрам между большим и указательным пальцами. — Мне даже не потребовалось накладывать швы, все само зажило. Знаешь, это даже смешно. Получивший серьезную травму Оуэн ведет себя довольно беззаботно, я же физически почти не пострадала, но ставлю на свою дверь дополнительные замки и по нескольку раз в день заглядываю за шторы и на заднее сиденье машины. В некотором роде можно сказать, что я боюсь собственной тени.
— Ты ведь не оглядываешься на заднее сиденье, когда ведешь машину? — спросил Чейз.
— Нет, такого не было, — ответила я, не понимая, куда он клонил.
— Вот видишь, значит, ты не позволяешь страху контролировать тебя и диктовать, что делать. Когда ты смотришь своему страху в глаза и продолжаешь жить — это сродни мужеству.
Я благодарно улыбнулась. Этот мужчина не мог выбрать более правильные и верные слова.
И снова я почувствовала ее, ту невидимую связь с Чейзом, которую ощутила при первой же нашей встрече. Я не могла объяснить или увидеть ее, я просто знала, что она есть. Именно поэтому я была убеждена, что Чейз поймет меня, и это же заставило меня захотеть лучше понять его.
— Спасибо. Не знаю почему, но мне всегда казалось, что ты знаешь, что именно мне нужно услышать. — Я усмехнулась. — Даже тогда, в коридоре ресторана, когда ты сказал, что я веду себя, как стерва.
— Этих негодяев поймали?
— Полиции потребовалось несколько месяцев, но, в конце концов, они их арестовали. Узнав об этом, я продрыхла сутки напролет. После несчастного случая я взяла в привычку спать на полу в комнате брата и просыпаться от каждого шороха.
— Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить такое.
— Спасибо.
Раньше, вспоминая об этом дне, я всегда ощущала грусть, но сегодня почувствовала странное спокойствие и облегчение, и была готова перейти к более легким темам.
— Итак, ты умеешь готовить? — спросила я.
— У меня припрятано несколько тузов в рукаве, — лукаво ухмыльнулся Чейз.
— Ну, давай посмотрим, что же ты можешь сделать, Босс Мэн.
Чейз поставил сковороду на плиту и бросил несколько кусочков хлеба из цельной пшеницы на гриль. Затем он достал довольно причудливое сочетание продуктов, среди которых были ананас, сливочный сыр и мешочек с орехами.
Отрезав кусочек ананаса, он протянул его мне через стол.
— Ты привередлива в еде?
— Как правило, нет. Мне нравится экспериментировать.
— Значит, ты позволишь мне накормить тебя тем, чем я хочу?
Мои брови взлетели вверх.
— Я говорил об ананасово-сырном кешью-сюрпризе, но мне больше нравится то, о чем подумала ты.
Кокетливый стеб вернулся. Казалось, мы успешно миновали напряженность после сцены в гостиной, но для себя мне хотелось бы понять, почему Чейз так отреагировал. Посмотрев на него снизу вверх, я тихо сказала:
— Прошу прощения, что взяла гитару без разрешения. Я не хотела тебя расстраивать.
— Все нормально, — ответил Чейз, ненадолго отводя взгляд, — не беспокойся. Она собирала пыль в течение многих лет. Кто-то должен на ней играть.
— Ты сам не играешь?
— Нет.
Я подождала, не продолжит ли он, а потом отпустила тему.
Причудливые бутерброды, приготовленные Чейзом, оказались на удивление вкусными, и мы сидели в кухне и разговаривали, поглощая их.
— У тебя прекрасный дом, — сказала я. — Признаюсь, я предположила, что ты из тех людей, которые предпочитают жить в пентхаусе в небоскребе, а не в Браунстоуне. Но видя все это, могу сказать, что тебе он подходит.
— О, да? — Чейз ухмыльнулся. — И что это значит? Это хорошо или плохо?
— Хорошо, — улыбнулась я.
— Скажи, а где живет Брайс? В пентхаусе или в Браунстоуне?
— Брайант. Он живет в обычном доме, как и я.
— И с таким типом мужчин ты обычно встречаешься?
— Похоже, мой тип это лжецы, лузеры и пиявки. Видишь ли, последнюю дюжину лет мою личную жизнь преследовали неудачи.
— Всего-то двенадцать лет? Это просто засуха, которая, я уверен, закончится в любое время.
— Да-да, конечно, — усмехнулась я.
— Расскажи мне о Барклае. Кто он: лжец, лузер или пиявка?
— Брайант ни первый, ни второй и ни третий. — Покачав головой, я засунула в рот последний кусочек бутерброда, полагая, что теперь не моя очередь говорить, однако Чейз, молча, смотрел на меня, очевидно, ожидая, продолжения. — Я почти уверена, что он действительно хороший парень, — прожевав, закончила я.
— Так почему же ты не спишь с ним?
— У тебя нездоровая одержимость моей сексуальной жизнью. Ты уже тритий раз спрашиваешь о моих отношениях с Брайантом.
Чейз пожал плечами.
— Мне просто любопытно.
— Любопытно узнать о моей сексуальной жизни?
— Или об ее отсутствии. Да, любопытно.
— Почему?
— Честно говоря, я и сам не понимаю.
— А вот, к примеру, у тебя, Чейз, когда в последний раз был секс?
Чейз откинулся на спинку стула и скрестил руки на своей груди.
— Перед тем, как я встретил тебя.
Я понятия не имела, куда вел этот разговор или, что он значил, но каждый нерв в моем теле был возбужден из-за того, что мы об этом говорим.
— Засуха? — Я вопросительно вздернула бровь.
— Можно и так сказать.
— Что это за ответ: «Можно и так сказать»? А если сказать по-другому?
Чейз выпрямился и наклонился ко мне.
— Если по-другому, то можно сказать, что я жду, когда женщина, с которой мне действительно хочется переспать, станет свободна, и тогда я сделаю свой ход.
Я с трудом сглотнула.
Несколько минут мы сидели в тишине, просто глядя друг на друга.
Одна часть меня хотела взять телефон и порвать с Брайантом прямо здесь и сейчас, но другая, более вменяемая часть, напомнила, что потрясающий мужчина, сидящий рядом, — мой босс.
— Чейз, ты когда-нибудь заводил интрижку в офисе? — спросила я, наклонив голову.
Я почти могла видеть, как в его голове мелькает миллион вопросов. Он не был уверен, как ответить, но все же, будучи умным мужчиной, решил сказать правду:
— Да.
— И со мной такое случилось, и это не закончилось ничем хорошим.
Чейз не отступил, продолжая удерживать наш зрительный контакт.
— Знаешь, старую пословицу, в которой говорится, что, если не получилось с первого раза, то надо продолжать пытаться снова и снова?
Его взгляд скользнул вниз к моему рту, и он облизнул свои губы, прежде чем вернуть его обратно. В этот момент я поняла, что пора менять тему, и быстро поднялась со стула.
— Как насчет экскурсии по дому? — поспешно предложила я.
— Конечно, — улыбнулся Чейз. — Наверху как раз есть одна комната, которую я очень хочу тебе показать.