– Так, ну что, – вырывает меня из облачков, по которым я мысленно прогуливалась, Виктор Викторович, – есть несколько замечаний, я подчеркнул то, на что вам следует обратить внимание. А в целом неплохо.
Откинувшись на спинку кресла, он окидывает меня внимательным взглядом.
– Не передумали связать свою жизнь с прокуратурой?
Почему-то мне кажется, он догадывается о том, что со мной происходит. Первые дни было вообще тяжело заставить себя думать о чем-то, что не связано с Тимуром. Слишком много страхов, сомнений, слишком много молчания, которое не тяготило, нет, больше нет, – но за которым могло скрываться что угодно. И я не знала, что именно.
Кто я для него? Развлечение? Игрушка, с которой интересно, пока она новая? А как привыкнешь, покрутишь в руках, рассмотришь начинку – интерес пропадет? Или же…
Я не знаю, что чувствует Тимур. Нет, я вижу, чувствую, догадываюсь – но это ведь могут быть мои чувства и взгляд на него через них. А на самом деле… Сколько таких, как я, надеялись и думали, что между ними есть что-то большее, чем просто постель? А между нами пока даже этого нет.
– Не передумали, – заключает куратор, наблюдая за мной и замечая улыбку. – Так вот, у вас есть хватка, азарт и интерес к этому делу. Знания вы получите не на занятиях – да, именно я могу вам это четко сказать. Все основное вы возьмете только на практике. А вы возьмете, не сомневаюсь. На сегодня свободны.
Из прокуратуры я выхожу окрыленная. Кажется невероятным, что все складывается настолько удачно: и экзамены сдаю без проблем, остался только один, и с практикой все в порядке, и куратор видит во мне перспективы, а еще совсем скоро я снова увижу Тимура.
Едва оказавшись на улице, набираю его номер. Немного волнуюсь, потому что, если не считать тех случаев с Настей, я впервые ему звоню. Но он сам попросил, чтобы я позвонила, как только освобожусь.
У меня еще курсы, но есть час свободного времени. Тимур сказал, что мы заедем в кафе, которое мне точно понравится больше тех, где мы уже побывали. Мне ужасно хотелось сказать, что мне все равно, где мы будем, куда поедем и даже пусть кофе будет невкусным. Главное, что он будет рядом. Но я промолчала. И сейчас немного жалела.
Может, он сам? Как-то увидит, почувствует? Сам… пусть даже сейчас, по голосу, который всегда звучит слегка сипло, когда я с ним разговариваю. Слишком волнуюсь все еще, да.
Долгие гудки идут один за другим. Поправляю юбку, как будто он может увидеть меня. Вот знаю же все, а следом за юбкой машинально поправляю прическу. Может быть, вместо плетения нужно было волосы распустить? И губы я забыла подкрасить… ох…
С первой попытки дозвониться не получается, и я вновь набираю номер Тимура. Занят? Да, конечно. Просто мог бы ответить, сказать об этом. А может, телефон не рядом с ним, и…
– Алло, привет! – выпаливаю я, когда связь все-таки устанавливается. – Прости, если отвлекаю…
И замолкаю на полуслове, с открытым ртом, потому что связь обрывается.
Сорвалось? Да, могло.
Набираю еще раз, и на этот раз мой звонок просто сбрасывают, даже на него не ответив. Мимо проходят работники прокуратуры, просто незнакомые люди, мне кажется, все оглядываются, смотрят на меня и, возможно, даже посмеиваются. Прихорашивалась, готовилась, улыбалась, а он…
Он даже мне не ответил.
Я убеждаю себя не расстраиваться: это пустяк, у него много работы, он может быть не один, а с сотрудниками. Перезвонит, как только освободится. Заметит мой звонок и наберет меня.
Даже смешно оттого, что принимаю близко к сердцу подобную мелочь!
Вместо кафе я беру стаканчик кофе в ларьке, болтаю с продавцом ни о чем, так, просто чтобы отвлечься. Ну и так как времени вдосталь, на курсы отправляюсь пешком. А то, что сжимаю в руках телефон, вовсе не означает, что настолько боюсь пропустить звонок от Тимура. Просто мне так удобно, и все.
Курсы тянутся долго. Рядом лежит мой смартфон с черным экраном. Небо затягивается сизыми тучами, а я без зонта.
Но переживаю об этом, кажется, только я. У других или зонтики есть, или за ними приедут. А может, дело в том, что я слишком часто отвлекаюсь и посматриваю в окно – остальные заняты, слушают. Я, наверное, сегодня немного устала, да и вечером нужно к экзамену подготовиться, вот и нагнетается все автоматом.
Выхожу из кабинета одной из последних. Мазнув взглядом по небу, бросаю в сумочку смартфон. А потом снова решаю его достать, и едва не впечатываюсь в какого-то мужчину у себя на пути.
– Извините! – выпаливаю поспешно.
А потом поднимаю взгляд и замечаю Макса, который мне улыбается.
– Ой, а ты как здесь? – удивляюсь.
– Заехал к Антону. – Он кивает в сторону, где хозяин автошколы разговаривает с одним из наших преподавателей. – И вдруг увидел тебя. Ну как ты? Еще тянет почувствовать скорость в руках?
– Тянет, – соглашаюсь со вздохом. – Только до этого еще далеко. Нас же пока за руль не пускают: пока выучишь правила, пока все остальное…
Улыбка Макса становится шире – ну да, да, потому что я грущу искренне. Хочется побыстрее, а рано.
– То есть за руль ты пока не садилась?
– Издеваешься, да? – хмыкаю. – Вот окончу курсы, уговорю папу… честно говоря, даже не знаю, что дольше.
У Макса мягкий и очень заразительный смех, и я тоже смеюсь над своими же жалобами.
– Пойдем, – предлагает он и подмигивает, заметив, что я замешкалась. – Пойдем, пойдем.
Иду. Все равно здесь один выход и, если Макс тоже уходит, глупо шарахаться или петлять коридорами. На ступеньках я останавливаюсь, оценивая хмурое небо: успею дойти до маршрутки без приключений или все же промокну?
– Не теряйся. – Рука Макса, скользнув по моей спине, направляет меня в сторону темно-синего Форда.
Лукаво улыбнувшись, Макс открывает пассажирскую дверь. Еще раз взглянув на небо, принимаю это за приглашение.
– И адрес не спросишь? – интересуюсь, когда машина трогается с места.
– Спрошу, но чуть позже.
Пока мы едем в сторону моего дома, помалкиваю и слушаю тихую музыку. Хорошая, кстати, мне нравится. Мы даже обсуждаем свои впечатления по последнему треку, потому что у нас с Максом совпадают музыкальные вкусы. А вот по поводу другого трека горячо спорим: он уверен, что это дно, а я – что новый полет.
Не ссоримся, конечно, – еще не хватало. Наоборот, интересно обсудить с кем-то то, чем болеешь и сам. И другое мнение весьма любопытно.
Заболтавшись, я перестаю следить за дорогой и удивленно вскидываюсь, когда понимаю, что мы уверенно и давненько направляемся совершенно в другую сторону. Мой дом остается далеко позади.
– Доверься мне, – просит Макс.
И как-то… не знаю, но у него получается избавить меня от волнения. Я совершенно не представляю, куда мы едем, зачем, но вопросов не задаю. Во-первых, по взгляду вижу, что он не ответит. А во-вторых, и правда доверяю ему.
И да, ожидание и доверие того стоили! Я убеждаюсь в этом, когда мы приезжаем на внушительную площадку, где тренируются начинающие автолюбители. У меня даже ладошки потеют от предвкушения, и потому я не успеваю открыть себе дверь. И позволяю Максу дать мне руку и помочь меня вытянуть.
– Пересаживайся, – командует он.
А сам уходит в сторону, здоровается за руку с каким-то мужчиной в одежде защитного цвета, о чем-то с ним говорит.
Обойдя машину, я вцепляюсь пальцами в распахнутую дверцу, смотрю на руль и кресло водителя, как на какую-то реликвию. Обвожу взглядом асфальтное пространство, которое передо мной расстилается, – без единой преграды. Теперь я понимаю, что Макс намеренно отъехал дальше от учебной машины, проделывающей восьмерки между разложенных шин.
У него дорогая машина. Но он говорил так уверенно, что мне это чувство тоже передается.
Решившись, я ныряю в салон.
Трогаю руль, скольжу пальцем по приборной панели, откидываюсь на спинку, пытаясь понять, удобно ли мне. Смотрю в лобовое стекло через первые капли дождя, как возвращается Макс, и медленно-медленно выдыхаю.
Мне кажется, что от страха, предвкушения и забурлившего адреналина сердце сейчас остановится. Но у меня нет времени на то, чтобы даже подпустить к себе щупальца смерти. Оно пускается вскачь, едва Макс занимает пассажирское кресло, хлопает дверью и, развернувшись ко мне, предлагает:
– Не бойся. Твоя задача – просто почувствовать.
Перед глазами туман, в ушах вата, даже удивительно, что я слышу голос Макса и на него реагирую. Наверное, это страх и рефлекс – не знаю, что подталкивает сильнее и удерживает от потери сознания, когда машина под моим руководством трогается с места. А может быть, дело в Максе: он не кричит, не возмущается и ничуть не переживает, когда машина вдруг резко останавливается и нас дергает вперед. Чувствую, как по позвоночнику начинают ползти капельки пота, да и ладони начинают скользить по рулю.
– У меня ничего не выйдет, – бормочу я. – Это не для меня. Да, я поняла, это точно не для меня! Мой папа должен тебе бутылку коньяка – ты сделал то, что он не смог за несколько лет.
– Да не бойся ты, у тебя все получится! Так, вот так… держи руль… я в тебя верю!
Машина вновь трогается с места, на этот раз гораздо плавнее. Макс несколько раз придерживает руль, продолжает пояснять, комментировать.
– Расслабься, – говорит он. – Просто чувствуй.
Это кажется невозможным – следить за дорогой, хотя, к счастью, здесь нет пешеходов, но мало ли. А вдруг инструктор бросится под колеса, решив сказать что-то важное? А еще же нужно не перепутать педали. А еще дышать. Дышать, кажется, сложнее всего – я просто выталкиваю из легких порции воздуха.
А потом у меня начинает получаться. И даже выходит неплохо. Настолько, что я перестаю замирать на каждой секунде, обливаясь потом и читая молитву.
– У меня получается! – сначала вырывается нервный смешок, а потом и смех. – Макс, у меня получается!
Я настолько горжусь собой, что не выдерживаю и бросаю взгляд на наставника. Его синие глаза улыбаются, а его ладони вновь прикасаются к рулю, подсказывая и направляя. Но на этот раз его пальцы тоже соскальзывают и