— Вообще-то, подбор рыбок для аквариума — это очень серьёзно, — начала отчитывать Волконского его мисс Строгая Училка. — Нельзя вот так просто взять и купить, что в голову взбредёт.
Как же хотелось небольшим шажком сократить эти двадцать сантиметров, что отделяли от Кати, и прижать её к себе.
— Это хорошо, что у меня как раз нет придонных рыбок. А если бы были? Да ещё какие-нибудь агрессивные территориальные? Они бы мирным коридорасам жизни не дали.
В мыслях Антон уже обнял свою мисс Неприступность и дал волю рукам.
Катерина несколько раз небольшими порциями добавляла аквариумную воду в пакет с сомиками. Пока не решила, что те привыкли к новой среде и можно их выпускать. Сильвестр и Фёкла опустились на дно и с весёлым энтузиазмом принялись исследовать новые владения.
Антон бы с удовольствием простоял вот так, почти вплотную к Кате, наблюдающей за рыбками, ещё полчаса, но помнил, что пустили его, вообще-то, не просто так — а дырку сверлить. Совесть заставила полюбопытствовать:
— Что вешать будем?
— Полочку в ванную.
Катя проводила Волконского до санузла и показала фронт работ.
— Десять минут — и всё будет готово, — пообещал Антон. — Только нужна дрель, два шурупа и два дюпеля.
— Ээээ…, — Катерина посмотрела озадачено.
— Хотя нет, — Волконский распечатал упаковку и обнаружил пакетик с фурнитурой. — Дюпели и шурупы идут в комплекте. Значит, осталась только дрель.
— Дрели нет, — развела руками Катя.
— Без дрели никак, — снисходительно пояснил Волконский, постучав по стене. — Железобетон.
— Ты же дырку сверлить ехал, почему не захватил инструмент? — не осталась в долгу Катерина.
— Не вопрос, — невозмутимо произнёс Антон. — Завтра приеду с дрелью.
Это ж надо — какая удача. У Волконского нарисовалась совершенно обоснованная причина провести завтрашний вечер снова здесь. Правда, где он возьмёт дрель, пока представлял слабо. Купить точно не получится. У него и так сегодня снова незапланированные траты. Усатые обошлись недорого — всего сто рублей, но ещё кофе с Радославой — двести. Однако Антон в себя верил. Ради того, чтобы провести здесь вечер, он дрель хоть из-под земли достанет.
Но Катя придумала другое решение:
— Схожу к соседям в шестую. Они всегда выручают.
Антон скрестил пальцы, чтобы соседи из шестой оказались на даче, а ещё лучше в отпуске, где-нибудь в Турции, в десяти часах лёта.
Катя нажала на дверной звонок уже раз пять. Но за дверью шестой квартиры царила тишина. Куда интересно Потаповы делись?
Пришлось вернуться к себе ни с чем. Волконский, зараза, просто сиял, когда заметил, что добыть дрель у Катерины не получилось. Правда, быстро спохватился:
— Жаль, что соседей нет дома. Так бы полочка уже сегодня висела на месте.
Ага, так Катя и поверила, что ему хоть чуточку жаль. У этого котяры, а вернее ягуара, на его довольной физиономии было написано, как он счастлив, что появился повод ещё раз наведаться к Катерине. Она, конечно, могла бы завернуть Волконского с этой его навязчивой помощью, но она почему-то не завернула.
— Ладно, приезжай со своей дрелью. Только не завтра, а послезавтра.
— А почему не завтра?
Ох, Волконский. Ему коли мед, так и ложку.
— Завтра Обабок посылает нас с Наташей Кудрявцевой в Новогусевку отвезти местной школе спонсорскую помощь — компьютеры. А как показывает практика — такие командировки затягиваются до позднего вечера.
Антон понимающе кивнул и не преминул возмутиться:
— А кого-то из мужчин Обабок не догадался с вами отправить? Компьютеры не такие и лёгкие. Как вы их разгружать будете? Я тогда с вами поеду.
— Уже нашлись желающие разгружать, — успокоила Катя и кивнула в сторону кухни. Она же вроде как кофе обещала.
— Кто? — Волконский послушно пошёл за хозяйкой.
— Ваня Красильников.
Вообще-то, врождённое чувство гостеприимства диктовало Катерине предложить гостю что-нибудь посущественней кофе. Но как назло, сегодняшний ужин Кате не очень удался. Борщ получился немного сладковатый, а котлеты жестковатые. Но всё же она спросила:
— Антон, ты есть хочешь?
— Хочу! — ответил он подозрительно быстро и с какой-то затаённой надеждой в голосе.
— Что будешь: борщ или котлеты с гречкой?
— А можно: и того, и другого?
— Можно.
Катя начала греметь кастрюлями. А Волконский сел за крошечный столик и наблюдал за ней так, будто она жрица, совершающая некий священный ритуал. Катерина даже немного смущалась под этим его взглядом. А потом Антон ел. Ел сладковатый борщ и жестковатые котлеты и мычал от удовольствия.
— Мммммм…, Кать, как ты вкусно готовишь.
И снова:
— Ммммм…, я ещё никогда ничего вкуснее не ел.
И опять:
— Ммммм…
И делал он это так искренне и самозабвенно, что Кате ничего не оставалось, как подкладывать ему добавки.
А потом они пили кофе и придумывали кличку подружке Сильвестра. Но почему-то единогласно решили, что пусть она всё-таки остаётся Фёклой.
— Сильвестр и Фёкла — это звучит! — заверил Волконский.
Стрелки часов ехидненько приближались к полдвенадцатого, когда Антон поднялся из-за стола помыть посуду (плюс десять ему к карме). Катя оценила порыв, но всё же указала на дверь:
— Скоро транспорт перестанет ходить.
Волконский послушно потопал в прихожую. Катерина двинулась за ним проводить. Он встал у двери, но почему-то не спешил обуваться.
— Кать… — посмотрел так, что она остро ощутила, насколько в её хрущёвке тесная прихожая…
Глава 16. Огурчики-помидорчики, или Повальный энтузиазм
«Кать… разреши мне остаться…», — Антон не даёт ей ответить. Приближается решительно. Прижимает к стене свою мисс Неприступность. Она сегодня уже не холодная — тёплая настоящая. Но ему этого мало, он хочет почувствовать её горячую. Антон порывисто накрывает её губы своими. Смакует их пьянящий вкус. Тело напрягается от удовольствия, и он ещё плотнее вжимается в неё…
Но это всё, конечно, в мыслях. Эх… Волконский знал, что торопиться пока нельзя — можно всё испортить. Как тем сомикам, которые должны постепенно привыкать к новой среде, Кате тоже нужно дать время. Поэтому в реальности он сказал совсем не то, что в своих фантазиях:
— Кать… Давай Сильвестра и Фёклу покормим. Сами-то мы поели, а они?
— Не беспокойся, — улыбнулась Катерина. — Голодными сомики не останутся.
То, что у Кати голод никому не грозит — это Антон уже убедился. Он не помнил, когда в последний раз еда доставляла ему такое удовольствие. Ни в одном ресторане ни один выписанный из заграницы шеф-повар так не готовит. Зелья какого-то она, что ли, в эти котлетки сыпанула? Невозможно было оторваться.
Вот с мыслями про котлетки Антон и возвращался на съёмную квартиру. А ещё размышлял, как бы ему завтра в деревню вместе с девушками попасть. Напрямую попросить Обабка, чтобы он туда Антона официально откомандировал — дохлый номер. Не будет Димыч Волконскому подыгрывать. Попытаться уговорить Красильникова, чтобы тот по доброй воле уступил тёпленькое местечко — тоже бесполезно. Если Радослава своим метким глазом верно приметила, что сисадмин клеится к Наталье Кудрявцевой, то живым тот от поездки не откажется, а нанимать киллера — у Антона денег нет. Так что пусть живёт.
Когда утром Волконский заходил в здание офиса, чёткого плана действий у него не было. Но ему крупно повезло. Видно, звёзды сегодня были на его стороне. Ну, или вернее, не столько звёзды, сколько Раздобудько. Не успел он материализоваться в её кабинете и поступить, так сказать, в её полное распоряжение, как она озадачила неожиданным вопросом:
— Волконский, вы завтракали?
Строго так спросила. Начальственно. Антон неопределённо качнул головой. Какие завтраки? Последний подсчёт наличности показал — уже и обеды под вопросом.
— А я тут из дома пирожки захватила, — Изольда Эммануиловна сняла крышку с лежащего на столе пластикового лотка, и по кабинету распространился запах выпечки. — Сама стряпала. С мясом.
У Антона слюнки потекли от вида этих огромных румяных лаптей, бока которых ломились от начинки.
— Ставьте чайник, — скомандовала Раздобудько. — Перекусим. Нельзя работать на голодный желудок.
Устами начальницы, как известно, глаголит истина. Может, не всегда, но в данном конкретном случае, Волконский был глубоко с ней солидарен. Уже через несколько минут в руках Антона красовалась чашка чая и гигантский пирог Изольдиного производства. Но это были не все сюрпризы от Раздобудько.
— Волконский, вы свежие огурчики-помидорчики любите? — спросила она, поглядев как-то так, что он догадался — вопрос с подвохом.
Но ему ли бояться подвохов Раздобудько, когда он уже не одно ЧП с ней ликвидировал? Что может быть страшнее нежелающих покидать служебное помещение голубей?
— Люблю.
— Вот и чудесно, — кровожадно обрадовалась Изольда Эммануиловна. — Поправите моей тётке забор, она вас и угостит.
Пока Волконский соображал, куда клонит Раздобудько, и нужен ли ему вышеозвученный бартер, она продолжила:
— Не хочу я такое ответственное дело Красильникову поручать. Хватки в нём нет. А вы Волконский — парень хозяйственный.
Похвала начальства, конечно, вещь приятная, но не сильно-то Антон обольщался. Поручить что-либо сисадмину, Раздобудько не могла не столько потому, что он нехозяйственный, сколько потому что он не её подчинённый.
— Тут так удачно получилось, — Изольда прикончила свой пирог и попивала чай. — После обеда намечается поездка в Новогусевку. Нужно спонсорскую помощь — компьютеры — местной школе отвезти. А там как раз тётка моя живёт. Ей забор починить нужно. В общем, с Обабком я уже договорилась. Поедете в командировку вместе с Метельской, Кудрявцевой и Красильниковым. Пока они с компьютерами возятся, вы Олимпиаде Ираклиевне пособите.
Нет, ну бывает такое везение?
— Изольда Эммануиловна, не вопрос. Забор так забор.
— Молодец, — удовлетворённо крякнула Раздобудько. — Но это после обеда. А пока у нас с вами на повестке дня ликвидация ЧП.