Чем дольше Клара говорила, тем резче становился ее тон. Когда она закончила говорить, она почти кричала. Ее глаза были широко раскрыты, а щеки пылали. Она дрожала всем телом. Грант молча смотрел на нее, потому что не имел ни малейшего представления, как еще реагировать. Казалось, Клара поняла, что перегнула палку, и устало подалась вперед.
– Извините, – сказала она, повернулась и поставила пустую миску на стол. Продолжая стоять к Гранту спиной, она в ярости вцепилась пальцами в мраморную столешницу, словно боялась, что, отпустив стол, попадет в другое измерение.
Грант очень старался понять Клару. Но, по правде говоря, он никогда не любил и не боялся ни за кого так, как Клара любила и боялась за своего сына. Грант знал, что она чувствует себя обязанной вырастить Хэнка. Но ему было невдомек, почему она не радуется неожиданному наследству мальчика.
Словно прочтя мысли Гранта, Клара наконец медленно повернулась к нему лицом. К счастью, она больше не смотрела на него с вызовом. Она не выглядела встревоженной. Она просто казалась очень уставшей.
– Я всегда была центром мира для Хэнка, – тихо сказала она. – И он был центром моего существования. Теперь у него вдруг появились родственники. Есть люди, которые любят его и готовы его обеспечивать, помимо меня. И даже если они не смогут любить его сильнее, чем люблю его я, они дадут ему больше денег. Я не могу этого отрицать. – На ее глаза навернулись слезы, она смахнула их с лица ладонями. – Я боюсь, что он захочет остаться здесь, когда нам придется уезжать в Джорджию.
Ага. Теперь все понятно. Клара боится потерять сына, потому что его бабушка в данный момент ведет себя как Санта-Клаус. Причем очень щедрый Санта-Клаус. Грант не знал, что сказать, чтобы избавить Клару от ее страхов. Однако его мать может дать Хэнку все, что он пожелает, а Клара на такое не способна.
Гранту не пришлось ничего говорить, потому что на духовке звякнул таймер, и Клара, надев рукавицы, вынула из нее кексы. Поставив в духовку новую порцию кексов, она закрыла дверцу и установила таймер. Потом она снова повернулась к Гранту лицом, выглядя встревоженной.
– Деньги Брента круто изменят жизнь Хэнка, – сказала она.
– Но они изменят ее к лучшему, – ответил Грант.
– Вы уверены? – спросила она. – Такое количество денег подразумевает огромную ответственность. И люди начинают по-другому относиться к тому, у кого много денег. Человек, разбогатев, начинает иначе относиться к самому себе. А я не хочу, чтобы Хэнк менялся.
– Мы все меняемся, Клара. Изменения неизбежны.
– Но изменения должны проходить постепенно и естественно, – возразила она. – Я не желаю, чтобы Хэнк лишился нормального детства или юности. Я хочу, чтобы он все лето ходил босиком, ловил светлячков, пил лимонад, стоя на тротуаре, и ел персики, срывая их с дерева. Я желаю, чтобы в юности он начал зарабатывать себе на жизнь, и приобрел свой первый, пусть и старый, автомобиль, и почувствовал вкус свободы. Именно такого детства и юности я всегда хотела для себя. Пусть Хэнк будет обычным ребенком и подростком. Я не хочу, чтобы он слишком быстро взрослел. Дети, которые слишком рано берут на себя обязанности взрослых…
Когда их взгляды встретились, Грант изумился, до чего у нее большие и завораживающие глаза. Ему захотелось приблизиться к ней, обхватить ее рукой за затылок и…
– Дети, которые рано взрослеют, – продолжала она, – редко вырастают по-настоящему счастливыми. Они не умеют играть как дети, не умеют расслабляться и радоваться. У них нет друзей, поэтому они доверяют только взрослым. И они постоянно задаются вопросом, какими бы стали, если бы у них было обычное детство. – Она пожала плечами, но ее движение было скорее безнадежным, чем беспечным. – Им всегда чего-то не хватает.
Грант знал, что Клара говорит о себе. Она рассуждала с позиции собственного опыта. Однако ее слова можно было отнести и на счет Гранта.
Он постоянно твердил себе, будто у него в жизни было все, что он только мог пожелать. Хотя иногда ему казалось, что на этот счет он ошибается. Однако быстрое взросление помогло ему стать таким, какой он сейчас. Он успешен. И наплевать, что он не умеет расслабляться и любить. Он обойдется без любви.
Но несмотря на все свои заверения, Грант заговорил так, словно решил оправдываться:
– В раннем взрослении нет ничего плохого, – ответил он. – Неужели вы предпочтете, чтобы Хэнк вырос таким же безалаберным, как его отец? Чтобы он бегал от приключения к приключению, ни о чем не заботясь?
– Конечно нет, – сказала Клара. – Но…
– По крайней мере, теперь у Хэнка есть перспектива, – прервал ее Грант. – Он может работать в семейном бизнесе, если захочет. Он наследник Данбартонов. Он может стать генеральным директором «Данбартон индастриз» после того, как я выйду на пенсию.
Клара пришла в ужас.
– О боже, нет, – произнесла она. – Неужели мой милый, беспечный Хэнк превратится в безрадостного трудоголика, который думает только о деньгах? – Покачав головой, она быстро прибавила: – Я не хотела сказать, что вы безрадостный трудоголик, который думает только о деньгах. Я просто имела в виду…
– По-моему, вы сказали то, что думали, Клара, – ответил Грант.
По непонятной причине Грант не мог на нее сердиться. А это означало, что отчасти он с ней согласен. Не то чтобы он не умеет радоваться. Он знает, как себя развлечь.
Хотя он действительно трудоголик. И возможно, он работает больше любого другого человека. Он делает важную работу, которую не сделает, кроме него, никто, потому что, несмотря на огромные размеры и прибыль, «Данбартон индастриз» семейная компания. Грант не имеет права терять время зря. Поэтому почти все время он думает о том, как заработать больше денег.
И Клара обязана его понимать. По сути, она тоже генеральный директор собственной компании. Ее работу за нее не сделает никто. Она работает больше других. И уж кому-кому, но только не ей показывать пальцем на того, кто работает усердно и неустанно и следит за рентабельностью компании.
Но тут Грант напомнил себе, что Клара занимается любимым делом. Она реализовала свою детскую мечту. И она находит время для собственного сына. Она нашла время, чтобы привезти сына в Нью-Йорк на встречу с семьей. Грант вспомнил о том, как она сидела на полу в комнате Брента, играла с Хэнком, смеялась вместе с ним и обнимала его.
Если Клара думала, что она вырастет несчастным и ничего не добившимся в жизни человеком, то она ошибалась. Она научилась радоваться жизни и любить. И Хэнк помог ей в этом.
Поэтому на кухне сейчас стоит только один безрадостный трудоголик и генеральный директор, который думает только о деньгах. И это не Клара Истон.
Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но Грант поднял руку, приказывая ей молчать. Ничего из сказанного ею сейчас не будет правдой. Она думает, что Гранта интересует только работа. И это его не волновало, потому что работа в самом деле была его основным занятием. Гранта волновало лишь то, что Клара решила его осуждать.
Хмыкнув, он произнес:
– Ну, я пошел.
Помедлив, она сказала:
– Я обещаю, что приберусь на кухне, прежде чем отправлюсь спать.
Он кивнул:
– Миссис Бентли будет вам очень признательна.
– Я положу кексы и печенье в морозилку, потому что их очень много. Возможно, вы и Франческа поедите их на Рождество, когда мы с Хэнком уедем в Джорджию.
– Мама будет вам признательна, – сказал он.
– А вы? – спросила она. Он снова посмотрел на нее:
– А что я?
– Вы будете признательны? Он счел ее вопрос странным.
– Конечно. Спокойной ночи, Клара. – Он повернулся к двери. – Я надеюсь, вам удастся немного поспать.
– Спокойной ночи, Грант, – ответила она. Следующие слова Клары он так и не понял. – Я надеюсь, вам это тоже удастся.
Глава 6
Кларе удавалось избегать Гранта весь следующий день после того, как она назвала его безрадостным трудоголиком, который думает только о деньгах. И это было замечательно. Плохая новость состояла в том, что, как только она и Хэнк проснулись, Франческа объявила: они снова проведут день втроем, на этот раз в зоопарке Бронкса, потому что Хэнк очень полюбил мультфильм «Мадагаскар», который смотрел вместе с Франческой. Если останется время, они сходят в нью-йоркский аквариум, куда обожали ходить Брент и Грант, когда были одного возраста с Хэнком.
Однако утром Кларе не удалось избежать встречи с Грантом, поскольку она, Хэнк и Франческа завтракали в столовой, когда тот к ним присоединился.
Стало понятно, что Грант точно не рад видеть Клару и жаждет поскорее уйти из дома. На нем был деловой костюм в полоску. В руках он держал портфель и пальто. Он стремительно поздоровался с Кларой и Хэнком, а потом повернулся к матери.
– Не забудь просмотреть бюджет компании на следующий год, – сказал он ей. – Завтра его будут обсуждать на совете директоров.
Франческа небрежно махнула рукой:
– О, я уверена, с ним не возникнет проблем. Мы с Хэнком и Кларой проведем сегодняшний день вместе.
Грант удивился отсутствию интереса к корпоративному бюджету у своей матери:
– Ты должна прочесть его, мама. А завтра ты должна быть на совете директоров. Нам нужен кворум, а некоторые члены правления…
– Ладно, ладно, – перебила его Франческа. – Я обещаю, что прочту его сегодня вечером. И да, я приду на совет директоров. В девять часов, – быстро произнесла она, когда он открыл рот, по-видимому желая напомнить, когда состоится совет директоров. Затем Франческа снова посмотрела на Хэнка и Клару: – Я устрою вам и Хэнку экскурсию по зданию компании, пока я буду на совете директоров. Ребенок должен постепенно вникать в семейный бизнес. Однажды ты сможешь работать в компании, – обратилась она непосредственно к Хэнку. – Здорово, правда?
Клара тут же напряглась, и Грант это заметил. Франческа не заметила ничего. Как и Хэнк. По крайней мере, он понятия не имел, что такое работать в «Данбартон индастриз», поэтому мгновенно ухватился за возможность трудиться в компании.