Стиль, в котором видны корни, расползающиеся в разные стороны, называется хаппо-нэбари. Иногда корни превращаются в камень, и тогда это уже банкон.
Часть ствола, которая располагается между корнями и первой веткой, называется татиагари. Толщина, мощь, кора играют особенно важную роль. Иногда у старых деревьев бонсай можно увидеть наслоения коры — этот стиль называется мацу-бонсай. Эда-бари — это «ветви изящной формы», которые красивы и с листьями, и в конце сезона, когда листья опали. Они должны быть в негласном балансе, без грубых ветвей, которые называются имиэда (буквально «вредная ветка»).
Стиль пэнцзинь, имеющий китайское происхождение, включает в себя не только дерево, но и маленькие горы, озерца.
Отдельно от искусства бонсай, но перекликаясь с ним существует суйсэки — японское искусство созерцания камней и восхищения стабильностью, долголетием и бессмертием. Камень формирует вода и ветер, а затем человек. Он тщательно отбирает камни и выставляет их на небольшие деревянные подставки дайдза («пьедестал», «основание») и подносы добан. Иногда поддоны заполняют песком или водой. Суйсэки бывают разными: какие-то изображают ландшафт и горы, какие-то — предметы быта, людей, животных или природные явления.
Японский обычай гармонизировать каждый предмет окружения друг с другом нашел отражение в ниваки — это деревья, обрезанные таким образом, чтобы они гармонировали со всем вокруг. Например, можно сформировать ниваки как маленькие облачка, облетающие дерево; как дерево, раздвоенное молнией или согнутое ветром. Если бонсай — это растение в горшке, то ниваки — растение в саду.
Искусство ниваки появилось в 1200-х годах, оно глубоко связано с синтоизмом и буддизмом. Как и в философии этих течений, ключевая мысль ниваки лежит в уважении к природе и благоговении перед нею. Ниваки растут гораздо быстрее, чем бонсай, потому что не ограничены горшком, но для их создания тоже нужна постоянная обрезка ветвей и притягивание молодых гибких побегов в нужное положение с помощью канатов.
Для тех, кто только начинает заниматься искусством бонсай, можно купить не совсем маленький саженец, а уже подращенный и сформированный. Если вы не готовы ждать слишком долго или проращивание семян кажется вам слишком сложным, можно купить заготовку. Многие мастера бонсая покупают саженцы, пригодные для формирования в специальных питомниках, — это нормально.
Распространено заблуждение о том, что бонсай содержится в закрытом помещении. На самом деле большинство видов деревьев бонсай должны стоять на улице, чтобы подвергаться воздействию погоды на протяжении четырех сезонов так же, как и обычные деревья. Все-таки не стоит забывать, что это не комнатное растение, а настоящее дерево, только в миниатюре. Поэтому представьте: понравится ли огромному клену у вас в квартире в ноябре с жаркими батареями? Вряд ли. На этот случай существуют теплицы-передержки для деревьев бонсай.
Несмотря на то что настоящий бонсай — это дерево не для домашнего содержания, вы можете начать опыты по его формированию с комнатными растениями. Цитрусы, толстянки, инжиры, некоторые виды сосен в целом подойдут. Фикус микрокарпа из «Икеи», в общем-то, тоже.
Традиционный горшок должен быть максимально плоским. Это приближает растение к виду в природе, а заодно обнажает архитектурные корни — про их красоту в искусстве бонсай тоже не забывают. При этом контейнер должен быть достаточно просторным, чтобы в нем могли хорошо развиваться корни. Как только он становится растению мал, его меняют. При пересадке удаляется некоторая часть корней, что в свою очередь стимулирует рост новых.
Субстрат, в котором выращивается бонсай, иногда бывает универсальным, но можно собрать его и самим. Главное, чтобы он был достаточно влагоудерживающим (например, для этих целей добавляют кокосовую кору), но при этом и не задерживал слишком много влаги, чтобы ценные корни не загнили. Дренаж важен: камешки, перлит, глиняные черепки — подойдет все. Пересаживать и менять почву и контейнер лучше каждые два года.
Идеально, если вы сможете поливать свой бонсай дождевой или хотя бы отстоянной водой по мере того, как будет просыхать земля.
Лучшие инструменты для бонсай — это вогнутые кусачки. Если удалять ветку обычным секатором, остается наплыв, а с такими кусачками будет вообще незаметно, что эта ветка там была.
«Тренировка» бонсай происходит с помощью наложения металлической проволоки, которая направляет растения в нужную сторону или обвивает ствол. Важно не забыть снять ее раньше, чем она врастет в него.
Иногда бонсаю требуется досветка флуоресцентными лампами T5[39], если это не цветущее или плодоносящее дерево — в таком случае лампы должны быть HPS[40]. Ну и вообще хорошей идеей будет предоставить дереву условия, в целом максимально схожие с условиями его естественного произрастания.
Основная работа по формированию лиственных растений может производиться поздней зимой или ранней весной. Работы с вечнозелеными хвойными растениями — осенью и зимой, хотя что-то подрезать можно потихонечку в течение всего года. Сосны — исключение: необходимо обрезать ⅔ нового побега-свечки поздней весной. Японские клены подрезаются осенью или ранней зимой, чтобы не тек кленовый сок.
Если бонсай кажется вам слишком сложной задачей, попробуйте кокэдаму — обернутый мхом земляной шар, в который посажено растение.
Фернарий
Идея использовать растения как декор для дома, а не источник пищи или какой-то другой ощутимой пользы, стала особенно популярна в конце XVII века.
В XVIII веке начали появляться различные емкости для домашних растений: например, Джозайя Веджвуд[41] был в числе первых английских производителей, быстро подсуетившихся и взявшихся за изготовление декоративных контейнеров. Так, он сделал кашпо[42] — в буквальном смысле горшок для сокрытия другого горшка. А фабрика Barr, Flight and Barr придумала вазу для проращивания луковиц тюльпанов — она была частью комплекта garniture de cheminée[43], который полагалось ставить на каминную полку. Все подручные емкости тоже стали использоваться как горшки или кашпо; так, например, семья баронетов Тревельян из графства Нортумберленд приспособила под вазон для калл старинную китайскую фарфоровую миску, предназначавшуюся для разведения декоративных рыб. В 2015 году ваза была продана на аукционе «Кристис» за 7500 фунтов стерлингов.
Однако срезанные цветы совсем недолговечны, поэтому, как только помещения научились комфортно отапливать, места ваз стали занимать горшки с комнатными растениями. Существенным импульсом к этому послужила и Великая выставка промышленных работ всех народов в Лондоне 1851 года. Всемирная выставка вообще оказалась поворотным моментом для многих явлений в викторианском обществе: науки и технологий, художеств и ремесел, даже для религии. Специально для выставки амбициозный инженер Джозеф Пакстон выстроил Хрустальный дворец — удивительное сооружение из стекла, железа и чугуна. Площадь этой конструкции была доселе невиданной — больше 90 тысяч квадратных метров. Здесь уместились не только все новинки и достижения промышленности с разных концов света, но и фонтан, и — что особенно важно! — деревья, которые не стали спиливать перед строительством, а, наоборот, включили в проект. Хрустальный дворец сам по себе был экспонатом, на которой приходили посмотреть. Его обожали и ненавидели, ругали и притом копировали. Как бы то ни было, многие из его технологий потом использовались при строительстве других зданий и, конечно, оранжерей. В середине 1850-х годов предсказуемо стали появляться первые бытовые теплицы и зимние сады. Некоторые из них пристраивали к обычным жилым домам, что до сих пор практикуют в Британии.
Технологии производства стекла улучшались, позволив увеличить площадь остекления в домах и пропускать больше света для растений и, конечно, людей внутри. Начало появляться регулируемое центральное отопление — и в целом такой климат оптимально подходил растениям в горшках. Цветы входили в моду и выходили из нее, как обои, обивки для диванов и ковры.
Например, пальмы и папоротники — в викторианской эпохе в Америке их почему-то считали родственными типами — были самыми популярными. В 1870 году газета New York Evening Post написала: «Папоротники начинают использовать в Бостоне, но не настолько активно, как того достойна их красота». После выхода этой статьи продажи возросли: комнатные папоротники стали популярны настолько, что теперь нефролепис возвышенный известен в англоязычном мире не иначе как бостонский папоротник.
Британия тоже поддалась папоротниковой мании: в 1855 году натуралист Чарльз Кингсли даже придумал для нее термин — «птеридомания». За папоротниками охотились, снаряжали походы в леса и старались разводить их в домах — в целом не слишком безнадежная затея, учитывая, насколько в викторианском доме было влажно и холодно. Особый интерес представляли редкие папоротники, путешествия за которыми оплачивались как самые ценные экспедиции. Что-то похожее происходило с орхидеями. Конечно, нежным экзотическим видам требовались оранжереи, поэтому спросом стали пользоваться фернарии — небольшие теплицы, которые зажиточные викторианцы ставили у себя в домах. А те, у кого на фернарии денег не было, использовали декоративные теплички на подоконники — вроде тех, что сейчас продаются в «Икее». У них было даже специальное название — Wardian case, или «ящики Уорда», прототип современных флорариумов. Что любопытно, изобретатель этой небольшой теплицы, доктор Натаниэль Бэгшо Уорд, придумал ее для собственной коллекции папоротников. Он заметил, что лондонский воздух, насыщенный парами серной кислоты и угольным смогом, губителен для растений на улице. Затем, соорудив теплицу, он отметил, что в ней папоротники могут размножаться без существенного количества грунта. Он решил экспериментировать с конструкцией и материалами, пытался перевозить растения из Британии в Австралию в сохранности (и успешно осуществил свой план!). Так скромный доктор с любовью к папоротникам внес невероятный вклад в развитие ботаники и прекращение монополии на разные виды растений: теперь выращивать те или иные виды и выводить их на рынок смогло большее количество человек. С помощью его портативных тепличек стала возможной перевозка редких растений с континента на континент: ростки чая, тайно вывезенные из Шанхая, положили начало плантациям в британских колониях. С перевозкой и проращиванием семян каучукового дерева по всему свету стало развиваться производство резины. А возможность вывезти хинное дерево за пределы Южной Америки существенно способствовала исчезновению цинги.