Спрос породил предложение: появились независимые профессиональные охотники за орхидеями. Они проводили месяцы и даже годы в поисках уникальных экземпляров, а затем продавали их на аукционах. Доход от продажи мог обеспечить несколько лет безбедной жизни.
Конечно, такое собирательство было совершенно неэтичным. Во-первых, по отношению к экосистемам, которые варварски разграблялись и до сих пор — а прошло уже несколько веков — толком не восстановились. Во-вторых, потому что индейцы, трудившиеся на поисках орхидей, и независимые авантюристы часто погибали. Многие — из-за коварства соперников: нередко их отправляли по ложному следу и они оказывались в опасных местах вроде непроходимых трясин или пещер с хищниками. В-третьих, поле для обмана вообще предоставлялось широкое. Некоторые искатели орхидей уезжали в Париж, прогуливали деньги заказчиков, выделенные на экспедицию, возвращались с корнями самых распространенных сортов, вручали их клиенту и умывали руки.
Орхиделириум порождал поистине животные чувства и поступки. Охотники боролись друг с другом, напрочь лишенные духа сотрудничества. Долгое время в лондонских гостиных изустно передавалась история, как некий Уильям Арнольд встретил другого охотника в джунглях Венесуэлы и так взбеленился из-за того, что соперник собрал те же виды, что помочился на все его находки, бесповоротно их испортив и перечеркнув несколько месяцев тяжелых поисков. И это еще цветочки: большинство просто под дулом пистолета выпытывали у конкурентов координаты мест произрастания интересных видов. Ходила и другая байка — про компанию из восьми охотников за орхидеями на Филиппинах, которая сперва лишилась одного члена команды, потому что того загрыз тигр. Второго позже сожгли заживо разъяренные местные жители. Пятеро сгинули в джунглях. До родины добрался только один — он вернулся с огромным количеством диких фаленопсисов и ушел на покой с соразмерным благосостоянием. Зыбкие топи, тропические хвори, недружелюбное коренное население и дикие звери — это еще не всё, от чего приходилось спасаться искателям орхидей и приключений.
Заказчики иногда оказывались суровее всех прочих условий. Одним из таких видных орхидеистов был мистер Фредерик Сандер — крайне неоднозначная фигура. С одной стороны, он сделал огромный вклад в популяризацию и селекцию орхидей, с другой — погубил много жизней и экосистем. У Сандера была ферма орхидей в Сент-Олбанс, под Лондоном. Там в шестидесяти теплицах, специально предназначенных для особых потребностей орхидей, росли его находки и приобретения. С 1880 по 1890 год его компания ухаживала за орхидеями, в их распоряжении было от одного до двух миллионов экземпляров. Сандер также тестировал новинки и выращивал гибриды. Бизнес рос, и Сандер построил теплицы для орхидей в Нью-Джерси и в Бельгии.
Сандер родился в Ганновере в 1847 году и в двадцать лет начал работать на лондонскую компанию, продававшую семена. Там он познакомился с чешским авантюристом и коллекционером растений Бенедиктом Роезлем. Роезль потерял руку в ходе демонстрации некой сельскохозяйственной машины в Мексике и с тех пор решил посвятить себя сбору орхидей — садоводство было для него после несчастного случая затруднительно. Вместо протеза у него был металлический крюк, который очень нравился индейцам и позволял его обладателю заручаться их поддержкой и помощью. Сандер быстро смекнул, какая добыча плывет к нему в руки, и стал одним из коллекционеров с наиболее обширной сетью агентов-охотников. На пике развития его бизнеса в разных частях света на него работали 23 человека; некоторые из них охотились на орхидеи, но большинство с оружием искали собирателей-конкурентов. Сандер был безжалостен: когда одного из его охотников ограбили и он телеграфировал об этом, ответная телеграмма от Сандера была лаконична: «Вернитесь, соберите снова».
Тем не менее вклад Роэзля и Сандера в ботанику был так велик, что первому даже поставили памятник в Праге, а второй был назначен орхидееводом Ее Величества.
Во времена орхиделириума, впрочем, были и более прозаические проблемы, не связанные с опасностями джунглей и стихий, например логистика. Многие собиратели не очень понимали, как доставлять ценные растения заказчикам. Зачастую их сушили, а гербарии отправляли пароходами, паровозами, слонами и даже ламами. Репортер Уильям Джордж Фицджеральд писал, что на поиски десятка тысяч редких экземпляров в Андах и в папуасских деревнях тратились огромные деньги, но по прибытии редко когда выживало хотя бы одно растение. Охотники варварски относились к орхидеям, а заодно и к деревьям, на которых росли эпифиты. До сих пор в Центральной и Южной Америке есть области, где популяция орхидей так и не восстановилась. Сейчас многие страны приняли законы, которые запрещают продажу орхидей и других растений из их естественной среды обитания.
Но даже доехав до адресата, несчастные орхидеи не обретали мирной жизни. Пытаясь воспроизвести влажные условия джунглей, европейские садовники строили плохо проветриваемые теплицы из толстенного стекла. Орхидеи, разумеется, чувствовали себя в таких условиях очень плохо, что только укрепило их репутацию нежных и крайне капризных растений.
Впрочем, это справедливо не для всех. В викторианскую эпоху были популярны так называемые parlor plants — растения для салонов или гостиных. Дело в том, что архитектура жилого пространства тогда изменилась: вместо одной большой комнаты в доме все чаще появлялось несколько маленьких. И растения в основном выращивались в них. Другое дело, что некоторые комнаты, исходя из их назначения, отапливались слабо, и зимой там было очень холодно, а некоторые — напротив, слишком сильно топились днем, но быстро остывали ночью. А это практически идеальные условия для каттлей и дендробиумов. Поэтому они считались самыми популярными орхидеями для дома. А вот фаленопсисы выращивали в основном в оранжереях, которые примыкали к половине богатых домов Лондона. Все очень хотели завести себе фаленопсисы, но не могли позволить их содержать. Поэтому большой популярностью стали пользоваться гибриды, появившиеся позже.
Орхиделириум немного утих, когда селекция как наука сделала скачок, и люди научились выращивать растения из семян, примерно к 1920-м годам. А теплицы стали строить более совершенными и проветриваемыми. Теперь орхидеи — особенно гибридные фаленопсисы — это стандартный набор цветочного магазина, а место безбашенных искателей орхидей заняли голландские цветоводы, поставляющие миллионы растений в год.
В истории орхидей не обошлось и без Чарльза Дарвина. Его работы в области ботаники не ограничивались стройной и убедительной теорией естественного отбора. Исследования Дарвина положили начало новой парадигме изучения механизмов цветочной адаптации.
Дарвин был большим поклонником орхидей и даже написал книгу «Опыление у орхидных». В ней впервые появились идеи коэволюции, которые потом легли в основу «Происхождения видов». Вкратце главная мысль книги заключалась в том, что эволюция одного вида тесно связана с поведением другого. В случае с орхидеями — от того, как ведут себя насекомые-опылители. Тычинки орхидей содержат пыльцу, которая прилипает к голове или к языку насекомого, когда оно садится на цветок. После того как насекомое улетает, цветок наклоняется таким образом, что, когда насекомое прилетает во второй раз, пыльца попадает в пестик, и орхидея опыляется. Для орхидных вообще важны симбиотические отношения: сейчас, в эпоху перепотребления и промышленного сельского хозяйства, это особенно заметно. Например, ваниль — тоже из семейства орхидных. Ее опыляют безжальные пчелы, которые сейчас оказались на грани исчезновения, и, чтобы отвечать на запросы рынка, ваниль опыляют вручную люди (это быстрее и более предсказуемо).
Дарвиновская орхидея — это ангрекум полуторафутовый, цветок, у которого нектар находится на самом дне очень длинного шпорца. После многих попыток извлечь пыльцу Дарвин обнаружил, что это просто невозможно сделать, если ты не мотылек с тридцатисантиметровым хоботком. В то время они не были известны науке, но Дарвин предположил, что если коэволюция существует, то есть и такое насекомое. Спустя сорок лет после этого предположения бражник Xanthopan morganii был наконец открыт, и он был именно таким, как предположил ученый, — с 30-сантиметровым хоботком. Так благодаря всего лишь одной орхидее случился невероятный прорыв в эволюционной биологии.
На самом деле, чтобы понять, как стоит ухаживать за тем или иным растением, хорошо бы представить, как и где оно растет в дикой природе. С орхидеями это особенно наглядно: по большей части это эпифитные растения. То есть они живут не в почве, а на коре деревьев, во мху и расщелинах стволов, их корни не всегда целиком погружены в землю или субстрат. Как правило, орхидеи живут в таком климате, где дожди редки, но обильны, а разница между ночной температурой и дневной хорошо заметна. Исходя из этого и стоит осуществлять уход.
Для содержания подойдет подоконник, где много света, но ночью становится чуть прохладнее. Орхидеям из рода Ванда нужно еще больше солнца и температура должна быть выше на несколько градусов, чем для фаленопсисов. Если у вас нет окон, которые выходят на солнечную сторону, орхидеи придется досвечивать специальными лампами.
Сажать орхидеи лучше в специальный субстрат, состоящиий преимущественно из коры, оптимально — в грунт Орхиата из коры новозеландской сосны лучистой. В зависимости от сорта и возраста растения подбирается фракция коры: фаленопсисам подойдет средняя, а вот вандам — покрупнее, чтобы высыхала быстрее. На упаковке обычно написано, какая фракция для чего подходит.
В горшке для орхидей должно быть много дренажных отверстий — не только в дне, но в идеале и в боковых стенках, чтобы вода не застаивалась.
Орхидеям будет приятно, если вы оставите их в покое: их достаточно поливать раз в несколько дней или даже раз в неделю (вы легко поймете, когда придет время; например, домашний фаленопсис меняет цвет корней: если влаги достаточно, корни будут ярко-зелеными; если они уже высохли — серебристо-сизыми). Растения нужно вынуть из кашпо, поставить в раковину и пролить под струей воды содержимое горшка в течение примерно пяти минут. Как если бы вы мыли салат в дуршлаге. Как только вы равномерно смочите и промоете всю кору, оставьте лишнюю воду сливаться в раковину или уже в кашпо. Если у вас очень жарко, то можно верхний слой коры и корней орхидей прикрыть мхом-сфагнумом и поливать вместе с ним.