— Хорошо, я подумаю, — уклончиво отвечала, а на следующий день снова приходила в джинсовом комбинезоне и рубашке.
И снова повторяла и разучивала движения. К концу вечера я так уставала, что безропотно садилась на мотоцикл позади Воробышка, и мне уже было все равно, кто нас видит, и куда мы едем. Родители, конечно, узнали о мотоциклисте, так что пришлось все честно им рассказать — и о Празднике и о репетициях. Папа даже спустился познакомиться с парнем, но Воробышек выдержал экзамен на «Отлично».
Да, учимся с Катей в одном университете. Да, танцуем по вечерам. Нет, мне не сложно отвезти ее домой и дать свой номер телефона. И нет, я не форсую на дорогах, когда со мной пассажир. Не волнуйтесь, ездить на спортбайке достаточно безопасно, если есть шлем и знаешь правила дорожного движения.
А вот Костик не поверил, однажды увидев меня с Иваном. Не напрасно я боялась, что он все расценит по-своему. И все же, то ли я повзрослела, а то ли Костик оказался достаточно горд и упрям в своем порицании моего ночного поступка, но в какой-то момент мне расхотелось отчитываться перед парнем младшей сестры о своих отношениях.
— Ты что, с ним встречаешься, Кать? С этим длинноволосым пугалом?
Хм-м. Странные у Сердюкина взгляды. Я давно подозревала, что Котэ избегает зеркал. Хотя в свете того, что под париком у него сейчас рос ежик волос, то да, Воробышек со своей длинной челкой казался непростительно длинноволосым.
— Почему с пугалом, Костя? Иван нормальный парень. Нет, мы не встречаемся. Мы занимаемся танцами. У нас же соревнование факультетов впереди, я говорила.
— Ну да. Сначала вы физикой занимались по ночам, а теперь танцами. Странно, что не наоборот.
Я покраснела. В последнее время это со мной случалось все чаще.
— Сердюкин, ты забыл, что я совершеннолетняя? С ума сошел такое брякать? За Лялькой лучше смотри и за собой! — сказала в сердцах. — Будешь мне тут рассказывать…
— А я смотрю, ты не думай. Просто я твой друг и мне не все равно! Не хочу, чтобы ты потом ревела. А у этого твоего, который с ухмылкой, на лице написано «натуралист-любитель». Такие сначала в детском саду фантики собирают, а потом…
— Что потом?
— Неважно. Коллекционировать можно разные вещи.
— Вообще-то, Иван думает, что у меня есть парень.
У Костика на лице вдруг мелькнуло такое удивленное выражение мысли, что я даже не стала его просить эту мысль озвучить — так стало за себя обидно. Сказала только: «Думай что хочешь!» и ушла. Значит, Ляльку любить можно — по-настоящему и преданно, а меня, получается, нет?
— Привет, Воробышек.
— Привет, Очкастик. Давай, проходи! Подожди минутку, ладно? Я сейчас закончу с платой — друг попросил системник починить, и начнем.
Как всегда Ванька встретил меня в одних штанах и босиком. Что у него за мода такая — голопузая? То он в майке, то без майки. А я тут стой, и смотри каждый день на его грудь и спину, как будто мне больше смотреть не на что! А может, у него и вправду в предках отметились папуасы, и я была не так уж и далека от истины?
— Сам ты Клюв!
— Да ладно тебе, Кать, — Ванька закрыл за мной дверь, повесил ветровку в шкаф и пока я разувалась, вернулся в комнату, где на столе стоял разобранный системный блок. Взяв в руки тонкий пинцет, он склонился к компьютеру. — Очкастик — это же и не обидно вовсе. Очкастик-глазастик! Мне нравится.
А вот с этим я могла поспорить, хотя сейчас действительно необидно прозвучало.
Я подошла ближе и вытянула шею.
— Вань, а что там за поломка — в системнике? Наверно, сложная?
— А ты что, — хмыкнул Воробышек, — разбираешься в материнских платах? — он приподнял локти и на спине красиво обозначились лопатки.
— Нет, — призналась. — Как-то не приходилось.
— Жаль, — задумчиво ответил парень. — Здесь компьютер собран из чего попало, еще и после удара — ребята из общаги притащили. Низко-скоростные устройства я проверил, а вот что с чипсетом[31] — непонятно. Но сделать надо, раз пообещал.
— И все-таки? Что с ним не так? — я встала рядом с Иваном и заглянула поверх плеча парня на разобранный компьютер.
— Да черт его знает. Здесь процессор и шины уже менялись. Разъемы и слоты в спайках. Ищу одну микросхему к видеокарте.
— Случайно, не северного моста[32]?
— Угу. Ее самую.
— Вань, так это же сокет[33] Intel, — удивилась я. — Смотри какой новенький.
— И что?
— А то, что ты ее и не найдешь. В последних материнских платах под Intel нет этих микросхем. Их функциональность частично перенесена в процессор, а частично переброшена на южный мост. Там, где основная компьютерная периферия. Я читала.
Воробышек отложил в сторону пинцет, который взял пару минут назад, и медленно повернулся. Уставился на меня хмуро.
— Что? — отступила я.
— Ничего.
— Тогда почему ты так смотришь?
— Думаю.
— О чем?
— Как я до сих пор жил без тебя, Уфимцева, не знаешь?
А вот на это я ответить не могла.
— Э-э, а может, мне лучше кофе сделать? — предложила, широко улыбнувшись. — Хочешь? Я даже знаю, где у тебя кофемашина! Могу добавить цианид по вкусу!
Но парень на улыбку не ответил, и она потускнела, с головой выдав мое смущение.
— Если это шутка, Воробышек, — сказала растерянно, — то совсем не смешная.
— Да какая уж тут шутка! — Ванька сердито вздохнул и встал. Отошел в сторону, запуская пальцы в волосы. — Свалилась ты на меня, как снег на голову, а я теперь…
— Что ты теперь?
— Танцуй вот с тобой, как школьник! — он оглянулся. — Еще и в комбинезоне она, ну конечно! Сколько раз можно говорить, что пора раздеваться!
Но пора или не пора, а нашу танцевальную жизнь усложняли совсем не мои джинсы. Сложнее всего в танго нам давались паузы, когда настал их черед. Я все никак не могла понять, чем их заполнять, а Воробышек не спешил помогать. И вот я вновь съеживалась под его рукой, растерянно замирая, когда он опускал ладонь на мою шею или живот — ниже пупка. Когда притягивал ближе. Да, я понимала, что это всего лишь танец, но сердце вместе с паузой останавливалось и не давало дышать, словно натыкаясь на границу, за которой его ждало что-то опасное и испепеляющее, обещающее обжечь душу и взметнуть в ней языки пламени.
В такие паузы Ванька сводил меня с ума своей близостью. Я чувствовала, что шаг за мной и за моими скрытыми желаниями, но никак не решалась стать смелее. Здесь Воробышку не повезло с партнершей. Ничего не поделать, я не была в достаточной мере женщиной, чтобы вести откровенный диалог с мужчиной. Да, я многое знала и понимала, но разговор тел был мне незнаком.
— Катя, нет, не годится! — качала головой Женя. — Красивые, чистые шаги и на самом последнем ты опять закрылась, зажала бедра! Дала надежду и спряталась! Это трусость, а не провокация. Не недосказанность, а молчание! Ты не доходишь до партнера, не держишь эмоцию. Шагни с вызовом, как кошка, оставляя опорное бедро сзади как можно дольше. Смелее иди на контакт. Почувствуй, как растягиваются косые мышцы живота, как раскручивается спираль твоего тела и слов. Если надо — войди в Ваньку! Не бойся, он встретит тебя, с какой бы позиции ты не пришла. Покажи, что ты не играешь, а готова с ним разделить маленький квадрат паркета! Что готова в этот миг танго быть с партнером одним целым!
— Я попробую, — отвечала не первый раз.
Ну а что еще ответить человеку, который понимает природу танца так естественно и глубоко, как я понимаю природу чисел.
— Ваня, — в наше последнее занятие Женя строго посмотрела на брата, — Катя не доверяет тебе, и с этим надо что-то делать. Здесь я ничем не могу вам помочь. Ваша степень доверия не пройдет проверки публикой, если уже сейчас не попытаться что-то изменить. Твоя партнерша не умеет играть. Ты ей нужен настоящий, понимаешь? — Девушка взглянула на меня. — Ребята, возможно, пришло время лучше узнать друг друга? Катя, расскажи Ване о себе. Чем ты увлекаешься, что больше любишь? Горький шоколад или нежный бисквит? Просыпаться рано или поспать подольше? Каким ласковым прозвищем тебя называют домашние? Это несложно!
— Ну, на самом деле я не уверена, что это интересно…
— А вот и зря! Ты знаешь, Катя, что в детстве Ваньку дразнили Звездочетом? Мы жили у моря и ночью звезды были особенно хорошо видны. Когда брату было шесть лет, он очень старался, но все никак не мог их сосчитать. Их почему-то всякий раз оказывалось больше двадцати! А в счете дальше Ванюшка путался, ужасно расстраивался и плакал. Сердился на всех и соглашался спать только с мамой.
— Не слушай ее, Очкастик, она все придумала, — проворчал Воробышек.
— Да ну? — игриво удивилась Женя.
— Точно говорю. Я сразу родился жутко умным и наглым, — возразил парень. — Женька, не суй нос, куда не надо, ладно? — обратился к сестре, но легкий румянец на щеках заиграл.
Оказывается и Ваньку можно смутить.
— Ладно, — засмеялась блондинка, целуя брата в щеку. — Но ты подумай над моими словами. Обязательно! Две недели пролетят быстро!
Уже было поздно, студия закрылась, и в дверях ее хозяйку ждал муж — красивый молодой мужчина. Она с радостью поспешила к нему навстречу — мягкая и невероятно женственная. Не удивительно, что он очень нежно ее обнял.
— Что, нравится? — буркнул Воробышек.
Я вместе с ним засмотрелась на пару и не сразу поняла, о ком речь.
— Кто? — удивилась.
— Люк. Он всем нравится. Особенно девушкам, — зачем-то уточнил.
— Да, — честно ответила. Глупо было отрицать очевидное. — Но вместе они мне нравятся гораздо больше. Я его знаю, — призналась. — Видела раньше. В нашем доме живет его друг Виктор. Странно, что я не видела раньше Женю.
Когда вышли на улицу, Ванька показался особенно хмурым. Потоптавшись за его спиной, пока он возился со спортбайком, я сказала:
— Вань, вообще-то я могу и на автобусе доехать, мне не сложно. Тебе не обязательно отвозить меня домой.
— А что ты еще можешь?
— Ну, — пожала плечами, — могу различить две основные формы китайского языка — старую вэньянь и современную байхуа. Могу в уме извлечь квадратный корень из числа. Могу процитировать Конфуция — я его обожаю. Могу повторить дословно страницу текста — у меня фотографическая память. Могу попытаться решить уравнение любой сложности, правда, здесь не обойтись без ресурса времени. Могу играть в шахматы — я очень хорошо игра