Ты действительно боягуз, Очкастик. Трусливый несчастный ботаник.
Я беру в руки телефон, и тут же кладу его на место. Сегодня мне плохо, как никогда. Я не спала всю ночь, не помню, как в университете прошли лекции, и не помню, как оставляла заявление об отчислении секретарю декана. Все прошло, словно в тумане. Я сама была туманом…
Воробышек поймал меня в коридоре учебного корпуса, прошептал на ухо, что скучает, и вновь запорхали, приунывшие было, бабочки в животе. Не знаю, заметил ли кто-то, как он лизнул мою щеку и куснул за мочку уха. Но я услышала обеспокоенное: «Ты чего такая хмурая, Очкастик? Дождись вечера. Обещаю поднять тебе настроение!»
Дождись…
Как это у него получается? Я только что была под тяжестью собственных мыслей, а вот уже улыбаюсь, глядя, как он пятится вслед за друзьями — красивый улыбчивый парень. Высокий, широкоплечий и синеглазый Ванька Воробышек, мечта всех девчонок. С некоторого времени не замечающий никого, кроме меня. Я это знаю, мне не нужны доказательства, потому что чувствую все в прикосновении его губ и рук.
Моя мечта, которая совсем скоро может разбиться о правду. И почему-то плевать на карьеру ученого и международные олимпиады. На собственное будущее физика-теоретика, на доклады и планы покорить мир. Сейчас для меня куда более важным видится не потерять доверие одного человека.
Я должна все рассказать, каким бы ни был итог разговора. Все равно Ванька обо всем узнает, и если не от меня, то будет только хуже. Вот только бы набраться смелости и духу ему признаться…
Время близится к вечеру, и сердце трепещет от радости скорой встречи, а еще от ожидания, чем этот вечер для меня сегодня закончится. Я нахожусь дома в своей спальне и с третьего раза все же решаюсь отправить Воробышку сообщение:
«Привет, Звездочет»
«Привет, Умка»
«Вань, нам надо поговорить»
«Я уже выезжаю за тобой. Жду внизу!»
«Вань, а если мы сегодня пропустим танго?»
«Устала? К черту танго! Но программа вечера за мной… Стоп!»
Он набирает меня на сотовом, и я слышу волнение в его голосе:
— Кать, ты не заболела? Все хорошо?
О, Господи! Ну почему, почему Ванька не оказался черствым и неприятным типом?
— Нет, все хорошо, Вань! Просто мне очень нужно с тобой поговорить. Я хочу тебе кое в чем признаться и объяснить.
Мысли парней и девушек точно различаются орбитами, потому что Воробышек вдруг хмуро спрашивает:
— Это все Семен, да? Это он тебе не дает покоя? Я же чувствовал, что ты расстроена.
— Что?
— Катя, я обещал, что сам с ним поговорю. Пусть не облизывается на тебя, если хочет жить! И не донимает. Черт! Как мне его найти?
Ну, в отношении Семена я его уж точно могу успокоить и навсегда закрыть эту тему.
— Вань, ты можешь ко мне прийти? Домой?
— Он что, сейчас у тебя?! — в голосе Воробышка внезапно слышатся напряжение и холод, а совсем не смущение оттого, что я впервые его позвала к себе.
Только от этого холода становится не зябко, а приятно на душе, и я не могу сдержаться и не пошутить, глядя, как мохнатый Сёма замер в террариуме, наблюдая за мушками — своим обедом:
— Ну, да. Сидит, молчит и, кажется, хочет кое-кого убить.
— Конечно. Я сейчас буду!
— 43 —
Старших Уфимцевых дома нет, Светки тоже. Лялька с Котэ надежно заперты в своем склепе и под звуки рока наверняка медитируют над какой-нибудь чакрой. Один Волька крутится у ног, виляя хвостом, когда я слышу звонок в дверь и спешу открыть ее своему гостю.
— Привет, Вань. Входи, пожалуйста! — приглашаю парня войти. — Родители в гостях, мы дома с Лялькой и с Котэ, так что познакомиться не получится. Извини, что я нарушила наши планы.
— Не страшно.
Воробышек непривычно серьезен и насуплен, и входит в квартиру широким шагом. В его руке два мотоциклетных шлема и он откладывает их в сторону, по-охотничьи оглядываясь по сторонам.
— Здравствуй, Катя, — почему-то включает официоз и, конечно же, задает вопрос в лоб: — Где он?
Я еще не видела Ваньку таким Отелло, это странно и непривычно. Он даже не видит мою улыбку. Я пожимаю плечами и показываю кивком в сторону своей комнаты.
— Он в моей спальне, как всегда.
— Где?! — сглатывает Ванька.
— В спальне. Он там живет. Пойдем!
Я беру Воробышка за руку и, пока с ним не случился шок от моей «тайной жизни с другим», завожу в свою спальню.
Комната довольно уютная. Здесь есть много чего. Встроенная мебель, телевизор, кровать, кресло, шкаф с книгами, компьютерный стол. Здесь есть весь набор для жизни девушки, а в любимых вещах — оттиск моей души, но нет парня, и Воробышек, войдя, удивленно озирается.
— Не понимаю… Катя, он что, спрятался?
— Не совсем. У него ужасный характер и он не любит незнакомцев. Но сейчас он в полной боевой готовности, так что пообещай не делать резких движений. Он, конечно, страшный, но ты для него страшнее.
— Вот насчет резких движений — не уверен, — хмурится Ванька. — Не нравится мне все это. Эй ты! — обращается к невидимому сопернику. — Выходи, давай! Будь мужиком, в конце концов! Катя, у тебя здесь что, есть балкон?!
Мне ужасно смешно. Нет, ну правда, судя по Ванькиному виду, еще чуть-чуть и он полезет искать за шторами, но я заставляю себя сказать серьезно. Потому что шутить с Сёмой чревато, а я действительно намерена их познакомить.
— Вань, сядь, пожалуйста, — подвожу и усаживаю Воробышка на кровать. — Все, хорошо, ты сейчас его увидишь, просто посиди смирно…
— Чего?!
— Иначе он может тебя укусить!
— Что?! Кать, не смешно! Это мы еще посмотрим, кто кому и чего откусит! Тьфу! Оторвет!
— Глаза закрой!
Ванька упирается и мне приходится поцеловать его в губы. Я чувствую их напряжение, но они отвечают, и руки парня тут же оказываются на талии…
— Катя…
— Подожди! — я отстраняюсь и подхожу к террариуму. — Не открывай! — прошу, аккуратно доставая из него Сёму.
Мне пришлось прервать его охоту за мушками и паук настораживается. Я пересаживаю его на ладонь — мохнатое чудо размером с блюдце, а затем, аккуратно на одно из колен Воробышка.
— Вань, — наклоняюсь к парню и шепчу на ухо, — ты главное не пугайся, я с тобой! Можно смотреть!
Но на всякий случай оставляю теплые пальцы лежать на шее Ваньки.
— Катя, ты меня сегодня с ума сведешь своими тайна-ик! — ми.
Паук красивого бархатистого цвета оттенка «венго» с оранжевыми пятнышками на коленцах и угольками четырех пар эбонитовых глаз. Взрослый самец. Воробышек вздрагивает, и Сёма воинственно поднимает две передние лапки.
— …Твою ж… мать!
Надо отдать парню должное, он остается сидеть на месте, и я понимаю, что испытание на смелость Иван точно прошел. Не могу удержаться и снова целую парня в щеку. Сейчас она гладкая, а в университете была колючая. Он как всегда побрился и вкусно пахнет морем и хвоей.
— Это Сёма, — говорю тихо. — Мой домашний питомец — красавец мужчина. Другого Семена в моей жизни нет.
— Но я не понимаю…
— Ты так внезапно спросил меня о парне, что я не смогла придумать имя и сказала первое попавшееся, которое повторяю каждый день.
— Но как же голос? Я ведь сам слышал?
— Это был Костик — Лялькин ухажер. Он видел меня в ту ночь, когда я выбиралась из дома к тебе, вот и позвонил узнать: где я и что со мной. Честно, Вань.
— Гот, что ли? Который тощий с патлами и похож на девчонку?
Что ж, это правда. Именно таким все и видят Котэ, но все равно я чувствую обиду за Сердюкина.
— Вообще-то, Костик очень хороший и настоящий друг. Это у него парик. Его недавно обстриг старший брат — он у него редкий придурок и терпеть не может нашу Ляльку. А для Ляльки увлечение готикой сейчас до ужаса актуально, вот Костик и терпит, как истинный рыцарь причуды свое дамы. А так он обычный старшеклассник, не смотри что в парике. Мы его с детства знаем.
— Значит, у тебя на самом деле и не было парня?
Я снимаю Сему с колена Воробышка и возвращаю паука в террариум. Вытираю руки влажной салфеткой, чтобы не оставить на коже раздражающих волосков, и откладываю ее в сторону. Ванька тут же вскакивает с места.
— Постой, Очкастик! К черту Костика! Я тут чуть с ума не сошел, а это был всего лишь… паук?!
— Осторожно! — я поворачиваюсь и угрожающе наставляю на парня палец. — Паук-птицеед! Так что лучше его не злить, птичка!
Я улыбаюсь, глядя в растерянное синеглазое лицо Ваньки, но вернувшиеся мысли вдруг заставляют эту улыбку померкнуть. Я вспоминаю, о чем хотела с ним поговорить и почему позвала.
— Нет, у меня никогда не было парня и не было отношений, но ты уже и сам наверняка догадался. До тебя, меня всегда интересовала только учеба и будущие открытия. Если честно, ты первый, Вань, кто обратил на меня внимание. Точнее, не совсем ты и не совсем сам.
— То есть? Как это?
От волнения пальцы сцепляются в замок, но этого мало, и вот уже руками обхватываю себя за плечи, пытаясь укрыть свой стыд.
— Понимаешь, об этом я и хотела с тобой поговорить. Хотела тебе признаться, как все получилось…
— Стоп! Стоп! — Ванька останавливает меня. Всего секунда и он легко расплетает узел из моих рук, которым я только что себя опутала и оказывается прижатым ко мне. — Кать, я впервые к тебе пришел и даже конфет не купил. Черт, так неудобно! Ты наверняка думаешь, что я жлоб.
— Что? — я удивленно моргаю, не понимая, о чем он.
— А ведь у меня кое-что есть для тебя. Но я ни о чем думать не мог, только о проклятом Семене! Очкастик, — он наклоняется к виску, — не шути так больше, договорились? У меня, оказывается, буйная фантазия и никаких тормозов. Могу и дел натворить сгоряча. Ум-м, — он протяжно стонет, зарываясь носом в волосы, — как ты пахнешь сегодня. Что это за запах? Похоже на черничный десерт.
— Ваня, погоди…
Но Воробышек отстраняется и хмурится.
— Что, кто-то умер? Или заболел? — спрашивает всерьез.
— Н-нет.
— Ну и отлично. Терпеть не могу всякие признания! Очкастик, давай не будем. Сейчас ты скажешь, что у тебя нет на меня времени. Или, что начитавшись книг, ты представляла себе отношения с парнем совсем не так. Ты у меня умная и способна додуматься до чего угодно!