Манюня и Масяня запыхтели, предательски подталкивая маменьку в пышный зад.
— Да иду я уже, иду! — досадливо отмахнулась от помощников крысиная избранница.
Брезгливо отряхнув майку от воображаемой крысиной шерсти, она шагнула на арену.
Питер Бург щелкнул пальцами, и его дрессированная крыса взлетела в воздух в прыжке, угодив точно в подставленную шляпу, как самонаводящийся баскетбольный мяч в кольцо.
Зрители ударили в ладоши.
— Отличный прыжок, — ворчливо похвалила Ирка, настороженно косясь на каскетку, которую фокусник нахлобучил на свою набриолиненную голову. — Только не выпускайте ее оттуда!
— Ага, пусть она вам там плешь проест, — тихо хихикнула я.
Было очень похоже, что Питер Бург совсем безмозглый, даже не с пулей, а с целым грызуном в голове. Это же надо такое придумать — вытаскивать ни в чем не повинных зрительниц на арену с помощью крысы! Представляю, сколько женских обмороков сопровождало этот номер!
С другой стороны, очевидно, что жертва настоящая, а не подставная: крыса сама выбирает, никто ее не науськивает.
— Хорошо, что Ирка не упала без сознания! — запоздало обрадовался мой внутренний голос.
Я представила, что было бы, если бы моя, скажем прямо, не субтильная подружка плашмя рухнула в беспамятстве, и поежилась. Немало кресел и костей поломалось бы…
Питер Бург тем временем извлек из воздуха колоду карт, шуршащей лентой запустил их из одной руки в другую, ловко поймал, развернул пестрым веером и игриво обмахнул им суровую Ирку:
— Выберите карту, пожалуйста!
Насупленная Ирка копалась в колоде так долго, словно искала там платиновую карту VISA со своим именем, но в конце концов удовлетворилась банальной пиковой дамой.
Питер Бург, кто бы сомневался, загаданную карту угадал и перешел к обещанному чтению мыслей.
Выглядело это занятно.
Сначала тощий долговязый иллюзионист ужом вился вокруг Иришки, которая стояла посреди сцены, как каменная скифская баба, и мимически изображал напряженную работу сверхчеловеческого разума.
Потом Ирке вынесли небольшую школьную доску, и на ней она крупно, чтобы это видели зрители в зале, писала мелом ответы на вопросы фокусника. Сам Питер Бург при этом демонстративно отвернулся и еще завязал себе глаза черным шелковым шарфиком, чтобы у публики и мысли не возникло, будто он подглядывает.
И ведь угадывал как-то, стервец!
— Ваше имя?
Ирка заскрипела мелом, зловредно заходя издалека: «Мое имя простое, распространенное…
— Секунду… Я читаю… — сообщил Питер Бург.
— А я еще пишу! — съехидничала подружка.
В зале послышались смешки.
— Кажется, Мира! — провозгласил иллюзионист. — Правильно?
— Неправильно! — Ирка дописала: «Ирина» и поставила три восклицательных знака.
Зал хохотнул.
— Вы не отчетливо думаете, — попенял недобровольной ассистентке Питер Бург. — У кого-то в голове сумбур.
— Ха! У кого-то там вообще целая крыса! — огрызнулась подружка.
Зал заржал.
Номер магического шоу медленно, но верно превращался в комическую сцену.
— Что ж, я попробую еще раз, — не сдался фокусник. — Вы… Сейчас-сейчас… Вы — Мира! Нет, вы — Ира!
Зал ахнул.
— Это вам кто-то из публики сообщил, по рации, — предположила технически грамотная подружка. — Небось у вас приемник в ухе!
— Вы можете проверить и убедиться, что ничего такого у меня в ухе нет, — предложил неловкий чтец сумбурных мыслей.
— Зачем мне это надо — в уши вам смотреть, чего я там не видела! — отказалась Ирка.
— Да, вдруг оттуда крыса выглянет? — весело предположили из публики.
Народ захохотал.
— По-моему, симпатии граждан на стороне вашей маменьки, — сообщила я Манюне.
— Клыса тоже холосая! — ответил он грустно.
Явно понял, что разжиться длиннохвостым четвероногим другом не получится.
— Что ж, вы не Мира, а Ира, но буква «эм» мне почудилась не случайно! — повысил голос задетый фокусник. — Именно на эту букву начинаются имена ваших детей и супруга!
Зал замер в ожидании ответа.
Ирка положила мел и демонстративно скрутила пальцы освободившейся руки в вульгарную фигу:
— А вот и нетушки! Моих детей зовут Станислав и Владимир!
В зале свистнули, и тут в спину маменьки предательски ударили родные кровиночки:
— Я Масяня!
— Я Манюня!
— Масяня и Манюня! — подхватил Питер Бург. — Именно так вы обычно называете своих сыновей! А мужа…
— Моржик, тоже на букву «М», — сдаваясь, вздохнула Ирка. — Хотя вообще-то он Сергей.
Зал разразился аплодисментами.
Фокусник сдернул повязку, обернулся к публике и картинно поклонился, приложив руку к сердцу.
Ирка заозиралась, не зная, что ей делать дальше, но тут со скользкой от геля головы иллюзиониста свалилась каскетка, из которой тут же высунулась острая усатая мордочка, и подружка, подобрав юбки, сиганула за барьер арены, плюхнулась на место и вжалась в кресло.
Народ опять ударился в смех.
Питер Бург в земном поклоне сгреб Лариску с ковра и наконец удалился, держа в одной руке черную шляпу, а в другой белую крысу.
— Отличное выступление, — совершенно искренне похвалила я сердито сопящую подружку. — Не удивлюсь, если на выходе из цирка у тебя будут просить автографы.
— Ехидна ты, — упрекнула меня Ирка.
— Ехидна — это такой австралийский ежик, — просветила я темноту деревенскую. — А про меня нужно говорить «ехидина», это злой, язвительный человек. Хотя я-то добрая.
— Можно даже сказать, белая и пушистая, — съязвила Ирка.
— Как клыса Лалиса, — печально подсказал внимательно слушающий нас ребенок.
— Купила бы ты деткам котика, что ли, пока они сами себе четвероногого питомца не подобрали, — вполголоса посоветовала я крупно вздрогнувшей подружке.
Домой мы вернулись уже во второй половине дня, и утомленные детишки с маменькой, отобедав, завалились поспать.
Я тихонько ретировалась к себе, и там обнаружила, что за время моего не столь продолжительного отсутствия в интерьере квартиры произошли некоторые изменения.
Управдомша Софья Викторовна неожиданно приняла мою жалобу близко к сердцу.
Шаткая душевая кабина исчезла, оставив в качестве печального воспоминания о себе дырку в кафельном полу, зато появился карниз с блестящей пластиковой шторой.
Замена не показалась мне слабой, так как штора была украшена интересными рисунками на морскую тему.
«Половецкие пляски беременных морских коньков для сладострастных дельфинов» — назвала бы я это смелое живописное произведение. Пузатые морские коньки на полотне кувыркались не хуже цирковых акробатов, а дельфины с низкими и выпуклыми, как у неандертальцев, надбровьями тупо таращились на них, разинув пасти и пошло подмигивая. Хотя, возможно, это у них был нервный тик.
Я тоже прилегла было, но уснуть не смогла, потому что чувствовала себя несколько взбудораженной — все-таки в чем-то прав был В. И. Ленин, утверждавший, что для нас важнейшими из искусств являются кино и цирк. Весь этот шум, гам… Трюки, фокусы… Крысы, бегемоты… Хотя все же жаль, что тигров не привезли.
А вот интересно, почему в романах фэнтези никогда не бывает оборотней-бегемотов? Волки бывают, лисы, медведи, все виды кошачьих, приматы, а вот метаморфозы с бегемотьей испостасью мне как-то не попадались. И слоны-оборотни тоже не попадались. Может, потому что они очень большие? Вряд ли, ведь люди, превращающиеся в драконов, в фэнтезийных историях попадаются на каждом шагу, а драконы, мягко говоря, вовсе не мелюзга.
— Наверное, дело в том, что слоны и бегемоты голые, в смысле, у них нет ни чешуи, ни шерсти, — предположил мой внутренний голос. — Лысый оборотень — это как-то негероично.
Я немного поворочалась, не уснула и встала с дивана, чтобы сесть за компьютер.
С оборотнями Рина познакомилась тоже неожиданно, но чуть позже, чем с магом.
С магом-то все было ясно с самого начала: кем еще мог оказаться долговязый бородатый типчик в мантии и остром колпаке? Притом что в руке у него была палочка с огоньком на конце?
Рина разглядела, что это не длинномерная сигарета, и даже не стала спрашивать, с кем она имеет дело.
Понятно же — с магом.
А вот маг не удержался, спросил изумленно:
— Кто вы?!
— Неправильный вопрос, — сказала Рина, стряхивая с пальцев переливчатые капли.
Роскошный опаловый кирпич превратился в воду, что окончательно утвердило Рину в уверенности: без магии тут не обошлось.
— Правильный вопрос — где я?
Она заинтересованно огляделась и одобрительно хмыкнула при виде идеальной зеленой лужайки с идеальным водоемом в центре. Лужайку окружали идеального вида елочки.
— Ты не Дед Мороз, нет? — спросила Рина мага в колпаке.
— Какой дед? Мне всего триста восемь! — возмутился маг.
— Совсем пацан, — согласилась Рина и, потянувшись, вытерла руки о плюшевую мантию (а чего церемониться со всякой мелочью пузатой?). — Повторяю для юношески-тугоухих: я где?
— В Средиземии, разумеется!
— Ну конечно! Как я сразу не поняла — в Средиземии! — саркастически хмыкнула попаданка и приподняла тяжелую юбку ближайшей елки. — А хоббиты где? Уже ушли к Саурону?
— Послушайте, прекрасная дама, — начал маг, спешно соображая, как бы выпутаться из неприятной ситуации. — Не трогайтесь с места, закройте глаза, и я постараюсь вернуть вас обратно…
— В кусты, к маньяку и следственной группе?! — Рина торопливо отскочила подальше от места, с которого ее просили не трогаться. — Ну нет, я лучше тут побуду! В Средиземии вашей!
Маг вздохнул.
— И что теперь мне с вами делать?
— Кормить, поить и никуда не бросать! — с чувством ответила Рина, слегка переиначив широко известную в другом мире фразу кота Гарфилда.
Кормиться-поиться ушли порталом в таверну, и в итоге вечер неожиданно удался.