— Две горгу-ульи! — в четверть голоса тоскливо затянула Ирка на мотив народной песни про черного ворона. — Что ж вы се-ели…
— Типун тебе на язык, никто из нас не сядет! — поспешила я оборвать заунывное пение, прекрасно понимая, что именно беспокоит подружку. — У нас железное алиби — мы были на пиратской вечеринке, нас там видело множество людей, и все, кто видел, — наверняка запомнили!
— Да, нас трудно было не запомнить. — Ирка оживилась. — Как Масяня с Манюней рубили саблями торт, а? Поди, забудь такое! — Она улыбнулась: — Хороший был отдых! Жаль, закончился…
— Вы теперь уедете? — Я огорчилась.
С Максимовыми мне было беспокойно, но весело.
— Малышей я решила отправить к папе, что-то меня тревожит повышенная криминогенность здешней обстановки, — вздохнула подружка. — А самой мне еще придется задержаться, полиция просила пока из города не уезжать. Ты пустишь меня к себе пожить? Что-то не хочется возвращаться в ту квартиру…
— Конечно! — Я обрадовалась. — Уступлю тебе диван и буду спать на кресле-кровати, мы прекрасно поместимся!
— Договорились, — Ирка встала. — Тогда пошли спать.
Вообще-то я думала еще обсудить нашу детективную историю, но по подружке было видно, что криминальной тематикой она сыта по горло, и я не стала возражать против объявления отбоя.
День шестой
Я проснулась раньше всех и не сразу поняла, что именно меня разбудило. Не будильник, не телефонный звонок, не шум за окном…
А, вот что: встроенное чувство ответственности!
Пришел мой черед выносить мусор.
— Да брось, какой мусор? — зевнув, отмахнулся от дежурного подвига мой внутренний голос. — После вчерашнего погрома вся Иркина квартира — сплошная помойка, и одно-единственное ведерко с мусором никак не изменит общую картину! Для наведения порядка придется вызывать профессиональный клининг. Спи дальше!
Но мне уже не спалось. Я сообразила, что завтракать мы будем у меня, и попыталась вспомнить, каков нынче внутренний мир моего холодильника.
По всему выходило, что скуден.
Воображение красным по белому в эффектном минималистском стиле нарисовало заиндевевшую бутылочку кетчупа, одиноко и горделиво высящуюся на фоне снежных сугробов…
Я смущенно засопела, вылезла из постели, тихо оделась и пошла добывать пропитание для компании из четырех человек, на три четверти состоящей из едоков повышенной прожорливости.
В пекарне тетушки Ануш уже поспели лаваши и хачапури — я взяла по паре того и другого. В круглосуточном магазинчике под вывеской «Да, еда» я купила молоко, сметану, масло, овсяные хлопья и банку меда. Пробегая мимо стеклянного павильона «Сувениры», зацепилась взглядом за шеренгу белых «олимпийских» медведей и решила порадовать пацанов неожиданным, но желанным подарком. Пусть вдали от солнечного Адлера вспоминают добрым словом любящую их тетю Лену…
Подарок пришелся очень кстати.
Особо мощный сдвоенный рев я услышала сразу же, как только вышла из лифта.
Ревели в моей квартире.
Богатые обертона глубоких голосов и суперэмоциональное исполнение не оставляли иных вариантов: либо это Фредди Меркьюри в дуэте с Монсеррат Кабалье — либо пока еще менее известная, но перспективная пара Масяня — Манюня Максимовы.
Фредди уже покинул этот мир, а Монсеррат я к себе нынче не ждала, потому что две некрасовско-рубенсовские красавицы в одной маломерной квартирке — это перебор.
— Значит, Масяня и Манюня, — вздохнул мой внутренний голос. — Как кстати ты купила им утешительного мишку!
Я вытащила медведика из пакета с продуктами, прикрылась его плюшевым телом, как щитом, переформатировала свое заурядное сопрано в мажорный дедморозовский бас и смело шагнула в сотрясаемую децибелами квартиру со словами:
— Здра-а-авствуйте, дети!
— Смотрите, дети, кто к нам пришел! — без промедления вступила с партией Снегурочки Ирка. — Миша, мишенька, медведь!
— Хватит, Мишенька, реветь! — подхватила я-Дед Мороз.
И дети затихли.
— Брось им игрушку, быстро! — напряженным шепотом скомандовала мне подружка.
Я послушно катапультировала медведика — и вовремя: Масяня и Манюня уже стартовали, как две ракеты.
Не последуй я совету мудрой Ирки, сдвоенным ударом меня унесло бы обратно в коридор. А так самонаводящиеся дети вовремя изменили траекторию, подпрыгнули и в четыре руки выхватили игрушку из воздуха, никого не травмировав.
— А еще я купила продукты для завтрака! — радостно возвестила я, отвлекая пацанов уже от медведика, которому всерьез грозило четвертование. — Хачапури! Лаваш! Молоко! Сметана! Мед!
Эффектно (в стиле Питера Бурга, мастерски работающего со шляпой фокусника) я извлекла из пакета покупки и выразительным жестом пригласила присутствующих к столу.
Едва мы закончили завтрак, как настойчиво затрезвонил подружкин мобильник.
— Моржик прилетел в Сочи, — отлепив от уха трубку, сообщила Ирка. — Просил не уходить из дома, сказал, что они скоро будут.
— А кто — они? — насторожилась я.
Включив детям мультики, мы с Иркой вышли во двор, старательно сформировали на лицах наиприветливейшие улыбки и встали на крыльце плечом к плечу а-ля верные крепостные, встречающие любимого барина.
Задние двери подъехавшего такси синхронно распахнулись, и из машины выбрались Моржик и Лазарчук.
— Их только двое? — Ирка вытянула шею, высматривая еще пару крепких мужских фигур.
— Значит, мои еще не в курсе. — Я выдохнула с облегчением. — До солнечного Крыма дурные вести не дошли!
— А это упущение. — Подружкин муж и наш общий друг переглянулись.
— Но-но! — сказала я им строго и с понятным намеком. — Птички, которые слишком много чирикают, у нас тут долго не живут!
— У вас тут вообще смертность явно повышенная, не заживешься, — ехидно хмыкнул Лазарчук.
Я поморщилась.
Ясно было, что неприятного разговора на неизбывную тему «Дуры-бабы, вечно во что-то вляпывающиеся» нам не избежать, но я не ожидала, что это случится так скоро.
— Ленка, не язви, это не в наших интересах! — торопливо нашептала мне на ухо Ирка.
Она всплеснула руками и слетела с крыльца с приветственным воплем в лучших народных традициях:
— Здравствуйте, здравствуйте, наши дорогие! Поди, устали с дороги, сердешные? А вот мы сейчас вам накормим, напоим…
— В баньке попарим, зажарим и съедим, — голосом Бабы-яги пробормотала я, узнав сюжет.
Отчетливо хмыкнул Лазарчук.
И чего это у него слух такой хороший?
— Бабушка Леголасовна, отчего у тебя такие большие уши? — пропищал мой внутренний голос.
— Серега, ты, случайно, не эльф? — спросила я друга, пропустив вперед Ирку с Моржиком.
Подружка ворковала голубем и вилась вьюнком, игриво, как дельфин утопающего пловца, толкая мужа боками.
— А что? Похож на эльфа?
Полковник приосанился.
— Болевшего в детстве, — хихикнула я.
— Язва, — привычно констатировал Серега. — Все б тебе хиханьки да хаханьки, а дело-то серьезное.
Он придержал меня у входа в лифт и жестом показал Моржику, что они с Иркой могут ехать.
Двери закрылись, кабина лифта ушла вверх.
Мы с полковником остались в сумрачном коридоре вдвоем, и я поняла, что шуточки закончились.
— А теперь живо колись, почему тебя интересовал сапожный нож? — приступил к экспресс-допросу Лазарчук.
— Потому что мы хотели проверить, относится ли окно Иркиной квартиры к типу тех, которые с легкостью открываются этим самым сапожным ножом, — отрапортовала я.
— И проверили?
— Конечно!
— И?
— Да!
— А где же вы взяли этот самый сапожный нож для своего смелого эксперимента?
— У Ирки свой нашелся.
Я отметила, как округлились глаза полковника, и сочла нужным дать пояснения:
— Она считает, если у человека есть сапоги, то должен быть и сапожный нож. Кстати, это логично.
— Да неужели? А если у человека есть две руки, то у него должен быть и двуручный меч?! Это же тоже логично!
Я мигом представила себе Ирку с притороченным вдоль позвоночника богатырским мечом — острие заботливо прикрывает копчик, над рукоятью боевым знаменем реет огненная шевелюра — и восхитилась:
— Хм, Серега, интересно, а ты не пишешь ли фэнтези?
— Я рапорты пишу! И протоколы читаю! И вот, знаешь, что интересное совсем недавно вычитал? Что причиной смерти гражданки Галосиной Софьи Викторовны стало несовместимое с жизнью ранение горла, нанесенное острым режущим инструментом, предположительно — сапожным ножом, который, кстати говоря, и был найден на месте преступления!
— Каким сапожным ножом? Тем самым, Иркиным?! — Я схватилась за голову. — И с ее отпечатками, наверное…
— Ну, положим, ее отпечатки смазаны, — снизил давление Лазарчук. — Но других следов на ноже нет, вероятно, убийца был в перчатках.
— Так! — Я цепко ухватила полковника за неуставную майку с покемонами. — Серега, ты должен вытащить Ирку из этого дерьма!
— А зачем же я здесь, по-твоему?
Я мигом отпустила полковничью майку и изобразила мимический этюд «Глубокое раскаяние».
Тут тихоходный лифт вернулся и выгрузил на первом этаже все семейство Максимовых в полном составе.
— Мы решили пойти в ресторан, потому что в доме тесно, а в холодильнике пусто, — радостно объявила Ирка. — Стойте все здесь, я через минуту подгоню машину!
— Зачем машину-то, до «Макдоналдса» всего три минуты пешим ходом по прямой! — напомнила я, прекрасно зная, какой именно ресторан предпочитают всем другим заведениям общественного питания самые главные — младшие — Максимовы.
Они, конечно, уже позавтракали, но от картошки фри и маффинов никогда не откажутся.
— Безопасности ради! — веско молвила подружка и указала взглядом на хмурого Моржика.
Отец семейства явно успел выразить недовольство организацией безопасного отдыха супруги и потомков, и Ирка спешила исправиться.
В столь критической ситуации идеально было бы поднять качество охраны труда и безделья на уровень пулеметной вышки, но на рубежах нашего дома никаких оборонительных сооружений не имелось, поэтому подружка подогнала прямо к крыльцу подъезда свой четырехколесный танк.