— В самом деле отличный план! — воодушевилась Ирка. — Мы поймаем его и побьем!
— Поймаем и сдадим полиции, — поправила я.
— Поймаем, побьем и сдадим полиции!
На том мы и сговорились, после чего встали из-за стола и пошли претворять в реальность наш смелый план из двух частей с антрактом на вынужденное пребывание в засаде.
Детализацию смелого плана производили уже параллельно со сборами на выход.
— Во-первых, коробки поставим так, чтобы их было хорошо видно оттуда, где мы спрячемся. — Ирка загнула палец. — Во-вторых, оденемся удобно, но так, чтобы остаться неузнанными.
Я подняла брови.
— На всякий случай, — туманно молвила подружка. — Мы же планируем балансировать на грани закона! Лично я буду в этом!
Она продемонстрировала мне приготовленные джинсы и просторную тельняшку.
— Почему в полосатом? — не поняла я.
— Потому, что засада у нас с тобой будет в бамбуковых зарослях, а они с небольшого расстояния видятся отчетливо полосатыми, как штрихкод! — объяснила подружка.
— Но ведь штрихкод вертикальный, а на тельняшке полоски горизонтальные, — заметила я. — В сочетании они образуют весьма заметную клетку!
— Ничего страшного, при необходимости я лягу на бок и полностью сольюсь с местностью, — уперлась Ирка.
Она непоколебимо уверена, что эта балахонистая тельняшка ее заметно стройнит.
— С ума сошла? Нельзя лежать в бамбуковых зарослях! — испугалась я. — Ты разве не знаешь, что бамбук очень быстро растет, в Азии даже когда-то была такая страшная казнь: приговоренного сажали на побег бамбука, и он прорастал сквозь тело несчастного, мучительно его убивая!
— Эй, кто из нас специалист по растениям? — Подружка стукнула себя в грудь кулаком. — Да, бамбук в природе может вырасти на полметра за сутки, но это же максимум два сантиметра в час. Мы не будем залеживаться в засаде так долго! Так что не болтай, а одевайся, скоро стемнеет, а нам бы вынести коробки еще засветло. Не будем усложнять задачу нашему преступнику, пусть он с легкостью отследит вынос столь интересного ему мусора.
Я подошла к шкафу и закопалась в содержимое полки. Нужны темные джинсы и майка…
Стоп, а как мы спрячем лица?
— Ира, а для маскировки-то что? — Я озвучила возникший вопрос. — Думаешь, темных очков будет достаточно?
— Ой, а я потеряла свои темные очки! — Подруга было растерялась, но тут же нашла гениальное решение: — Ничего, я надену очки для плавания! В них меня совершенно точно не узнают!
— Но совершенно точно запомнят, — пробормотала я, представив, как это будет выглядеть.
— А на головы, чтобы спрятать волосы, мы повяжем вчерашние пиратские банданы, — постановила подружка. — И еще я усы себе нарисую карандашом для бровей.
Она быстро экипировалась, осталась вполне довольна своим собственным видом и обратила деятельное внимание на меня:
— Может, ты тоже нарисуешь себе усы и наденешь тельняшку? Для пущей гармонии и чистоты пиратского стиля?
— Может, мне еще деревянную ногу пристегнуть и попугая на плечо посадить? — съязвила я, немного сожалея, что размотала со своей пострадавшей ноги все бинты — а так бы, глядишь, они и сошли за деревянную ногу и порадовали бы Ирку, дополнив образ. — Нет уж, я буду просто в черной майке.
— С черепом и костями? — не потеряла надежды самозваная стилистка.
— Чего сразу с костями? — Я обиделась. — У меня и мясо кое-какое есть! Местами…
Некрасовско-рубенсовская красавица хмыкнула, но обсуждать мои мощи не стала.
Ее другое заботило:
— Обсудим, как будем действовать, когда рыбка клюнет.
— Куда клюнет? Кого клюнет? — не поняла я.
— Ну, заглотит наживку! В смысле, гад придет и начнет копаться в вещах! Как мы его брать будем?
— Ну-у-у-у…
Я осознала, что ключевой момент мы не продумали.
— Я знаю как! — сама же ответила Ирка. — Ты тихо подойдешь к нему и спросишь что-то невинное…
— Здравствуйте, у вас есть славянский шкаф?
— Невинное, я сказала!
— Кому на Руси жить хорошо?
— Не вызывающее подозрений! Типа, который час или как пройти в библиотеку. Только закурить не спрашивай, это классический зачин гоп-стопа, парень сразу насторожится.
— Ага, а вопрос о местонахождении библиотеки, вкрадчивым голосом озвученный ночью на помойке, он, надо думать, примет как должное, — съехидничала я.
— Заменишь библиотеку на что-то более подходящее, — отмахнулась подружка. — Короче! Ты отвлекаешь врага своим невинным вопросом, я незаметно подхожу сзади, хватаю его и обездвиживаю, и ты затыкаешь ему рот.
— Рот лучше не затыкать, а заклеивать, — поправила я, как матерый автор детективов. — Нужен широкий скотч или пластырь.
— Так скотч или пластырь?
Не дожидаясь ответа, Ирка полезла в сумку.
Я вспомнила, что у нее есть все.
— Пластырь крепче держится, но к нему еще понадобится нож или ножницы, это будет несподручно, — рассудила я. — Давай скотч.
— Все тебе будет сподручно, у меня есть такой пластырь, который не в рулоне, а отдельными пластинками. — Ирка вручила мне пачку листов размером примерно с ладонь. — Держи!
— Удобная штука, — оценила я. — А скотч все же тоже возьми, вдруг обездвижить гада понадобится основательно и надолго.
Нагрузившись коробками и обвешавшись пакетами, мы вышли из дома. Все хламье решили перенести за один раз, опасаясь, что враг объявится в наше отсутствие, когда мы отправимся за очередной партией вещей.
По той же причине в засаду мы отступали по очереди: сначала ушла Ирка, а я тем временем караулила складированное на площадке барахло, пока подружка не заняла наблюдательный пост в бамбуковой роще.
К тому моменту, когда я присоединилась к Ирке, уже стемнело, но площадку-ловушку неплохо освещал одинокий фонарь, так что проглядеть появление врага мы не могли.
Мы даже мелкую уличную кошку с рыбиной в зубах хорошо разглядели, хотя она пересекла открытое пространство на такой высокой скорости, что стало ясно: добыча у кисы неправедная, явно уведенная из ближайшего кафе.
Уминать рыбешку кошка примчалась в бамбук и неприятно удивилась, застав там нас с Иркой.
Успокаивая недовольное животное и намекая на некую общность их экстерьера, подружка похлопала себя по обтянутой полосатой тельняшкой груди и напела:
— Ты морячка, я моряк!
— Ты рыбачка, я рыбак! — подхватила я.
В самом деле мы же тоже пришли ловить тут одного ушлого карася.
Киса нашего пения не оценила и отошла подальше.
— Плохо поем, — вздохнула Ирка.
— Давай хорошо помолчим, — предложила я.
И мы замолчали.
Но прилипчивая песенка уже ввинтилась в мозг, форматируя мысли короткими рифмованными строчками.
На поэтессу ментальная магия винтажной попсы подействовала почти мгновенно. Не прошло и пары минут, как Ирка вопросила:
И как долго нам сидеть,
на коробочки глядеть?
— Полчасика хотя бы посидим, а там будет видно, — ответила я, старательно держась прозы, но сбить подругу с поэтической стези не смогла. И пожаловалась:
Ну и где же этот гад,
Затекла уже нога!
— Потопай, попрыгай, пройдись туда-сюда, — посоветовала я. — Только не шуми, бамбук сказочно скрипучий и трескучий.
Слово «сказочно» подружка тут же проассоциировала с моим романом фэнтези, напророчив:
Вдохновит тебя бамбук,
Ты напишешь много букв!
И тогда меня прорвало:
Ира, хватит, замолчи!
Перестань галдеть в ночи!
Мы переглянулись и затряслись, давясь неслышным хохотом.
Отзывчивый бамбук заплясал, шелестя и треща.
Краем глаза я заметила за качающейся завесой высоких прямых стеблей фигуру, которой раньше не было: на условной сцене под фонарем появилось некое действующее лицо.
— Смотри-ка, он пришел! — радостно зашептала Ирка. — Все, хорош бамбук околачивать, твой выход!
И она выпихнула меня из зарослей.
Ой, а я же еще невинный вопрос вместо «Как пройти в бибилиотеку?» не придумала!
Некто, живо заинтересовавшийся содержимым наших коробок, моего появления не заметил.
Для пущей секретности семеня на цыпочках, я подкралась к нему поближе и, вежливо кашлянув, спросила:
— Не подскажете, как пройти в Мордор?
— А?
Мужичок обернулся ко мне и замер. Руки его, энергично ворошившие тряпье в коробке, застыли, как будто увязли в бетоне.
— Смотри-ка, он сам обездвижился, — удовлетворенно отметил мой внутренний голос.
Ирка, стремительно и бесшумно, как каравелла по волнам, подплывшая к мужичку сзади, рывком под локти выдернула его руки из короба и скрутила их за спиной.
— Значит, не знаете, где Мордор, — посильно поддерживая вежливый разговор, резюмировала я и старательно заклеила приоткрытый рот мужичка припасенным плыстырем.
Пленный дернулся, но Ирка доверительно пробасила ему в ухо:
— Не рыпайся, карасик, хуже будет!
И, удерживая локти пленника в болезненном захвате, в полупоклоне повела его в бамбук.
Там я щедро опутала ошалело моргающего мужичка лентой скотча и уже приготовилась приступить к допросу, когда Ирка озадаченно хмыкнула:
— Хм, а это кто еще?
Я обернулась и разглядела в просветах бамбука еще одну подозрительную фигуру, алчно погрузившую руки по локти в полупотрошенную коробку с вещичками.
— Те же и Чацкий, — пробормотала я.
И покосилась на Ирку, которая вздернула нашего пленника за шкирку, как котенка, и теперь переводила оценивающий взгляд с него на второго расхитителя помойки:
— Этого тоже брать будем или как?
— Будем! — решила подружка. — Иди!
И вновь я семенящей поступью маленького балетного лебедя поплыла по импровизированной сцене, на ходу поспешно придумывая новый невинный вопрос. Повторно пускать в ход уже использованную заготовку мне не хотелось — я сочинитель или кто?
— Добрый вечер, не подскажете, в чем смысл жизни? — поинтересовалась я у второго кандидата в кавказские пленники.
— Че?
— Милый, че, милый, че-о! Щас те вывихну плечо-о! — задушевно напела Ирка, материализуясь за спиной у «милого» и без дополнительных предупреждений ловко скручивая его в бараний рог.