– Хочешь сказать, что он своему сыну в голову залез и… вот это вот все заложил? Бред, – помотала головой Мила, но, подумав, хмыкнула. – Хотя… Про дядьку я много всякого слышала.
– Ну да, – обрадовалась Лина. – А еще отец с Санычем теперь довольные ходят, словно дед обещал еще лет двести прожить и их от дел отстранил.
– А это здесь при чем? – удивилась Мила.
– Так ведь они в таком состоянии пребывают с тех пор…
– Как Кирилл эмансипировался и подписал договор о нашем обучении, – безэмоциональным тоном договорила Мила за сестру. И встрепенулась. – Ой, как мне это не нравится, ой, не нравится… Надо потолковать с… ним.
– С ума сошла? – опешила Лина. – Это же Кирилл!
– Вот именно. Внук главы рода Громовых. Наш брат… двоюродный, но брат! – резко махнула рукой Мила. – И вокруг него идет какая-то нездоровая суета.
– Да какое тебе до этого дело, а?! – взбеленилась Лина. – Пусть он хоть сдохнет, уродец мелкий! Мало тебе сегодняшнего опыта – хочешь, чтобы он и дальше из тебя куклу делал?
– Прав Кирилл. Ты – дура, – выслушав гневную филиппику сестры, заключила Мила. – Скажи мне, Малина Федоровна, чем он отличается от нас? Ну, кроме пола, разумеется. Он такой же внук боярина Громова, как ты и я. Где гарантия, что завтра такая же возня не начнется вокруг нас? Или вокруг Алексея?
– Отец не позволит… – фыркнула Лина.
– И вся разница, – тихо заметила Мила и, задумавшись на секунду, договорила вовсе почти неслышно: – Вот интересно, а если бы дядя Коля был жив, он бы такое позволил?
Они молча переглянулись, но Лина почти тут же отвела взгляд. Мила вздохнула и, не дожидаясь сестры, пошла к дому Кирилла. Да только на стук ей никто не ответил.
– А я Инке в школе намекнула, что Кирилла изгнали, – призналась Лина, когда их машина уже миновала Садовое кольцо.
Мила смерила сестру изумленным взглядом и, хлопнув себя ладонью по лицу, тихо застонала.
Сопоставляю два момента. А именно – сообщение Бестужева о гуляющих по школе слухах насчет моего изгнания и поведение Милы. Что получается в итоге? Правильно. Кузина пыталась показать всем и вся в гимназии, что слухи беспочвенны. Но есть один нюанс. Где вторая близняшка? Нету? Почему? Вопрос: какая сволочь назвиз… в смысле насвистела, – больше не стоит. Лина заработала пару-тройку… десятков дополнительных кругов вдоль забора моей маленькой усадьбы и отдых в медблоке.
Я побарабанил пальцами по краю парты, но решил оставить разбирательство до окончания учебного дня. Уроки закончатся – тогда и пойду искать эту… сестренку. А сейчас надо заняться школьными делами. Особенно тем, что успел наворотить этот реактивный Бестужев. Парень так рьяно взялся за восстановление своего реноме, что… в общем, лучше его проконтролировать. Он, конечно, не тот дурак, что лоб в молитве расшибет, но дров наломать может запросто. Уж больно импульсивен…
– Леонид, давай вернемся к нашим баранам. Уточни у ребят, из тех, кто определился с внеклассными занятиями, что им нужно для начала, сколько места займет это «что-то» – и скинь мне результат на браслет. После уроков пойду в администрацию, повожу жалом насчет помещений. Сделаешь? – Я поднял взгляд на сосредоточенно бьющего по невидимой для меня клавиатуре Бестужева, и тот, на миг оторвавшись от ввода какого-то текста, кивнул, но тут же нахмурился.
– Хорошо, но… А остальные? У нас еще шесть человек не определились.
– Не вопрос, гимназия большая, думаю, и для них место найдется. А сейчас нам нужно просто засветиться. Так даже лучше будет. Одно дело, если мы притащим список сразу на весь класс. Учителя не идиоты, точно насторожатся. И другое дело – если проведем нашу тихую диверсию, так сказать, по частям.
– Не понимаю, чего в этом такого, – пожал плечами Леонид, и шум в классе как-то резко стих. Ушки греют однокашники…
– Ну сам посуди, Лень! Вот организует гимназия выездное мероприятие и в приказном порядке назначает «крайних». Из кого будут выбирать?
– Гхм…
– Именно в первую очередь на карандаш попадут не занятые в общественно-полезной деятельности ученики. А у нас уже все расписано. Кстати, есть в классе любители лицедейства? – Ученики переглянулись, пожимая плечами и качая головами. Разве… а что это наше брюнетистое чудо с большими наивными глазами так зарделось? – Мария свет Анатольевна… Госпожа Вербицкая, вы меня слышите?
– Да, – выпрямив спину и вызывающе глянув на меня, проговорила та. Угадал! Точно, угадал.
– Поздравляю, господа. Отвертеться от участия в устраиваемых гимназией театральных постановках кому-то из нас не удастся, Мария Анатольевна с радостью поможет сему несчастному на пути Мельпомены, дабы не ударил сей сын… или дочь народа своего лицом в…
– Это он сейчас о чем? – вот второй раз слышу этот голос, и опять не успел засечь его владельца.
– Перевожу на русский, – вдруг поднявшись со своего места, звонко заявила Мария. – Если попадетесь под гребенку нашей театральной студии, обращайтесь ко мне. Помогу и научу. Хоть столбами на сцене выглядеть не будете.
– А с чего вообще такое беспокойство о театральной студии? – спросил один из учеников. На экране браслета тут же выскочило короткое сообщение от Леонида: «Осип Резанов, из боярских детей рода Смолиных. Первый из младшего поколения рода учится в нашей гимназии». Понятно.
– Осип, а ты читал информацию о гимназии в паутинке? – оторвав взгляд от экрана, поинтересовался я. Неужели есть кто-то, кто не знает, что в этой школе лицедейство чуть ли не профильный предмет? Да девяносто процентов дипломатов заканчивали именно нашу гимназию!
– Ну…
– Мария Анатольевна, просветите господина Резанова о том, куда именно он пришел учиться!
– С удовольствием, Кирилл Николаевич. – Девушка сверкнула белозубой улыбкой и, повернувшись к Осипу, заговорила вроде бы для него одного, но так, чтобы любой в классе мог слушать… даже не выдавая своего интереса. – Наша гимназия по праву считается одной из лучших в столице…
Глава 4«Пора-пора-порадуемся на своем веку…»
В связи с моим визитом в администрацию встречу с сестрами пришлось отложить до понедельника. Все равно ведь на тренировку явятся. Правда, не могу сказать, что меня так уж расстроила эта перспектива. Уж очень не хотелось после второй встречи с Катериной Ма… вот же привязалось, а! Фоминишной! – портить себе настроение, проторившее дорожку на новую высоту и уверенно замершее на отметке «превосходно-благодушное». Госпожа Нелидова высоко оценила рвение старосты младшего «Б» класса и снисходительно приняла мое уточнение, что, дескать, без помощи некоего Бестужева мне не удалось бы так быстро определиться с внеклассными занятиями однокашников. Кстати, я не соврал. Меня действительно удивила стремительность, с которой действовал Леонид. Достаточно вспомнить, что половину класса он опросил в короткий промежуток времени между появлением учеников в классе и началом учебного дня. А это меньше часа, между прочим. Только есть одна странность. Если уроки начинаются в девять тридцать, на хрена приезжать в школу в полдевятого? Или я опять чего-то не понимаю? Надо будет у кого-нибудь спросить… например, у Катерины Фоминишны… м-да.
Шарах. От размышлений о высоком меня отвлек удар в плечо. Потерев пострадавшую часть тела, я вернулся на грешную землю и огляделся. В паре шагов от меня с асфальтового покрытия парковки поднимался высокий парень… из старших классов, судя по «эсэсовскому» сочетанию цветов его френча. А рядышком, но чуть в стороне столпилось человек пять «независимых наблюдателей». Хм… Я что-то пропустил?
– К-куда прешь, босяк? – вызверился на меня старшеклассник. Ну, детский сад… Хм, сад? Я прислушался к своим ощущениям. Э, нет… Вот сестрицы с кузнечиком – действительно ощущались мною как дети, а это… Черт, никогда не мог понять, чем руководствуется мой дар в таких вещах. Но чуйка уверенно сообщала, что передо мной совсем не ребенок.
– К своему мотоциклу, – пожал я плечами, выметая из головы лишние на данный момент мысли. – Учеба закончилась, пора и по домам. А вы?
– Что? – Разрыв шаблона… перезагрузка и возврат к незаконченному алгоритму. Старшеклассник двинулся на меня с явным желанием что-нибудь сломать или вывихнуть. – Да я тебя… нищеброд, босяк, изгой…
Хрясь. Удар в солнечное сплетение остановил словесный понос идиота, а вместе с ним и движение. Парень остановился и, багровея, с выкаченными глазами попытался втянуть в себя хоть капельку воздуха. Склонив голову к плечу, с интересом наблюдаю за этой оригинальной аквариумной рыбкой. Окружающие молчат.
– Повторяетесь, господин невежа. А теперь простите, я тороплюсь. – Обхожу застывшего столбом ученика, но не успеваю сделать и пары шагов, как из-за спины раздается сдавленный голос несостоявшегося агрессора:
– Завтра в два у Егерского пруда, господин торопыга… – Надо же, сколько пафоса-то, а… Обернувшись на голос, согласно киваю. Наблюдатели тут же исчезают.
Следующая встреча состоялась непосредственно у мотоцикла, правда, этот персонаж решил не размениваться на прелюдии.
Рявкнув что-то вроде: «Всякой швали здесь не место», – бугай картинно замахнулся пудовым кулаком… захват, бросок, какой-то подозрительный треск, и мой противник утыкается лбом в асфальт. Больно, да… ну, так я же аккуратно, и вообще… нечего лезть к безобидному младшекласснику. Я нервно хихикнул, но тут же одернул себя. Что здесь творится? Поветрие у них, что ли?
Дурдом какой-то… и этот еще тут, шипит что-то, в землю глядючи… Хм. Теперь понятно, что трещало. Брюки на бугае разошлись по шву… Вот о чем я сегодня утром и говорил. Одно неловкое движение, и… Лучше надо было ателье выбирать, да. Кстати, а первый мой противник, тот, который «невежа», был в джинсах.
Да уж. Я поморщился. Ничего не понимаю. Налетают, кулаками машут… не проще было начать со стихийных техник? Подумал – и еле успел уйти от удара водяной плети, прилетевшего откуда-то из-за спины. Накаркал!
Разгон, разворот, прыжок. Удар в челюсть, и смазливый юноша-старшеклассник в отутюженной «парадке», не успев стереть с лица ухмылку, отправляется в короткий полет, заканчивающийся на капоте чьего-то «вездехода». Перевожу взгляд с выключенного стихийника на поднимающегося бугая, старательно прячущего руки за спиной, и меня накрывает… Да уж, тылом он теперь точно ни к кому не повернется.