Я ободряюще похлопал девушку по руке, мол, все нормально, блондиночка снова покраснела и вцепилась мне в руку словно клещами.
– Излагайте, – великий князь все так же добродушно улыбался. Первый круг, таких на все княжество двое, а на все княжества – и двух десятков не наберется. Правда, на одного, кажется, меньше стало, ну да я не буду своим подвигом хвастаться, понятия дружбы и вражды на таком уровне – простой звук. Могут и отрезать что-нибудь фатально за уменьшение общего магического потенциала.
А вот практически рядом с князем сидел мой туз, точнее говоря – дама червей. При раскладе, который мне приготовили, карта не лишняя, может и сыграет.
– Челом бьем, – начал Добрянский.
– Брось, – князь даже рукой пренебрежительно махнул, мол, чего ему это чело, – давай к делу переходи. Хотя постой, я сам за тебя все скажу. Женитьбу Ратьки Фоминского с твоей внучкой одобряю, дело хорошее, обряд назначим на осенний экинокс по-имперски, или по-нашему на Радогошь.
– Благодарю, владыка, – оба князя синхронно поклонились.
– А остальное, – Смоленский внимательно посмотрел на меня, потом почему-то на Беляночку, – на Ярилов день охота будет, а потом – торги. Вот после них и посмотрим, что почем.
И снова обе владетельные особы поклонились, и спутницы – вместе с ними. Ну и мы с девушкой тоже, вон, уже следующие своей очереди ждут не дождутся. Только собрались отходить, вижу, молоденькая девчушка, сидевшая через руку от князя, вскочила и что-то шепчет ему на ухо.
Шепчи, Злата, шепчи. Неважно, что, главное, чтобы на пользу. Есть у меня к твоему прадеду интерес.
Не то чтобы я в танцах дока, но ходил больше года на латину, была у меня одна знакомая, от джайва без ума. Расстались мы с ней быстро и без особых эмоций, а вот на занятиях я задержался, уж очень симпатичная преподавательница там была – к двум занятиям в неделю у меня какое-то время прибавлялись еще столько же внеклассных.
Так что в вальсе Беляночку я вел уверенно, хоть и без домогательств. Девочка хоть немного расслабилась, а то на междусобойчике с князем ее аж трясло. Даже чего-то там рассказывала мне о своей жизни в большом городе, я кивал и особо не вслушивался. Гораздо больше интересовало меня, как отреагирует князь на слова своей правнучки. Как-никак, спас ее, хотя, с другой стороны, может, и не стоило ей последние воспоминания блокировать, но не сдержался тогда, с этим грибом разум становится открытым, словно проходная – что хочешь делай. Я наглеть не стал, какие-то существенные воздействия сразу обнаружили бы местные мастера, но вот что-то помочь забыть получилось, в итоге девчушка не помнила, как попала в комнату к паучку. А как увидела меня, тут же пелена с разума спала – не мастер я на такие вещи, как смог, так слепил, но что ни делается, все к лучшему, а главное вовремя. Поскольку заклинаний, в сущности, не было никаких, так, запертые воспоминания плюс ключ, поймать меня на этом не смогут, и считай три месяца никто и не догадывался, что я с княжной, или как ее там, в одной процедурной сидел. А вот теперь время пришло. Уж очень мне нужно, чтобы князь на меня внимание обратил.
В общем, наелся, напился и натанцевался я вволю, и всего-то за двести с небольшим золотых, изъятых в самом начале. Знакомых у меня в княжестве практически не было, показалось только, что лицо Милы мелькнуло в толпе гостей, но раз сама не подошла, значит, и не нужно. А с незнакомыми людьми я всегда отлично ладил, им по большому счету было на меня наплевать, мне на них – тоже, в общем, идеальные отношения.
Добрянские уехали ближе к полуночи, увозя с собой мою партнершу по танцам, Фоминские – еще раньше, так что я в гордом одиночестве вышел из дворца приемов и зашагал по направлению к гостинице. Апрель выдался не слишком теплым, но разве это помеха для умеющего справляться с холодом. Только вот дойти до ворот мне не дали.
– Марк Львович Травин? – в лучших традициях российской полиции передо мной возникла фигура человека в форме. Я даже к карману потянулся, чтобы паспорт достать.
Не дожидаясь моего подтверждения, человек вытянул руку в сторону пятиэтажного здания и коротко сказал:
– Туда. Следуйте за мной.
В комнате, куда мы вошли после пятиминутных петляний по этажам, лестницам и коридорам, сидели трое. Знакомый мне князь, Злата и какой-то качок, уж очень сильно похожий на Мариуша Пудзяновского из передачи «Самые сильные люди планеты», с мощными плечами и сжатыми пудовыми кулаками. Доставивший меня офицер поклонился и вышел, затворив дверь.
– Ну что, садись, Марк, – князь показал мне на стул. – Не стесняйся, тут все свои. Со мной ты знаком, Злату, мою правнучку, тоже, как оказалось, знаешь. А это вот князь Богдан Жижемский, мой внук и одновременно отец Златы. Не бойся, мы тебя поспрашиваем кое о чем и отпустим.
– Уж он все расскажет, – мрачно и как-то наигранно просипел Мариуш-Богдан.
Конечно расскажу. Хотя что лукавить, от человека с такими кулаками скрыть что-то трудно.
– Не спеши, – князь Смоленский похлопал внука по предплечью. – Итак, Марк, я не буду пока спрашивать, зачем ты залез в голову к моей правнучке. Расскажи все, как было.
И почти ласково посмотрел на меня. Такой не будет останавливаться, когда я тут на пол упаду, просто вскипятит мне мозги, но что делать, сам знал, на что иду. К тому же что-то скрывать я не собирался.
– От синей смерти, говоришь, заряжается? – князь вертел в руках хапу. Кнутомеч был полностью разряжен и на нажатия не откликался. На мои. У Смоленского модуля сопряжения не было, в его руках это была просто пустая кварковая батарейка с дополнительной электронной начинкой в качественно сделанном корпусе. – Чудная штука, вроде встречал уже такие. А что отсюда выскакивает?
Я как смог показал руками, какой длины клинок можно получить.
– Да, ханьцы – затейники, – резюмировал князь свое впечатление от бесполезного в сущности девайса. – Игнашка Тятьев просто не готов был к такому, считай, повезло тебе. То, что правду говоришь, вижу, да и внук мой, он разумник почище Олега Всеславича, предка твоего, будет, тоже вон кивает, что не брешешь. Это кристалл правды обмануть можно, а нас двоих – навряд ли, так что молодец, все рассказал, почти ничего не утаил. А внучке-то зачем воспоминания заблокировал? Пожалел девочку?
– Да, – я кивнул. – Меня самого аж передернуло, когда этот паук полез прямо…
– В глаз, – продолжил за меня отец Златы, потрепав дочку по голове. – Страшно было?
– Ага, – Злата кивнула. – Сейчас вот помню, как он прямо под веко забрался, противно еще. Потом словно уснула. Спасибо тебе, Марк, – неожиданно повернулась она ко мне, – за то, что спас. А за то, что в разум залез, не буду благодарить, хоть и добрые твои намерения были, но обиду нанес.
Князь улыбнулся.
– Вот видишь, вроде ты и герой, Марк. Так латиняне своих храбрецов называют, живота не жалеющих. Но и натворил ты тоже много такого, что не по нраву нам. Правнучке моей в голову залез, колдуна сильного убил, а ведь тот мог пользу княжеству принести большую. Скрывал все это столько времени. Хотя что тут сказать, правильно скрывал, за такие вещи по голове не погладят. По-хорошему, казнить бы тебя. Сначала наградить, а потом на кол. Да, Богдан?
Тот молча кивнул. Неразговорчивый парень, с таким дело можно иметь.
– Но деяние твое славное все грехи перевешивает, – Смоленский хлопнул ладонью по столу. – Так что жди награды. О разговоре нашем – никому, то, что раньше молчал и свою линию гнул, ты правильно сделал, нечего людям знать то, что их не касается. Штуку эту твою возвращаю, полно у меня таких диковинок, да только не работают они. А синей смертью заряжать, это как золотом свинарник отделывать, можно, но глупо и расточительно. Потом, если вдруг получится, и заряд будет, покажешь, как этот меч диковинный работает. Может, еще какие у тебя вещи есть, которые умельцы сделали? А то вдруг мне пригодятся?
Я помотал головой. Такт-костюм ему точно не подойдет, самому нужен пока, а модуль из головы вынимать я не собираюсь, уж очень это операция опасная. С предсказуемо смертельным исходом.
– Ну и ладно. Навью ночь переживешь, тогда и порешаем все. А пока иди.
Когда дверь закрылась, князь повернулся к внуку.
– Что скажешь, Данька?
– Есть в нем гнильца какая-то. Вроде и правду сказал, с тем, что дочка рассказывала, расхождений нет, и не утаил ничего, а все равно чувство такое, что темнит. Словно обманул нас в чем-то, вот только понять не могу. Надо было его все-таки просмотреть.
– Пытались уже, – князь вздохнул, – падает в обморок, потом встает как ни в чем не бывало, с тобой просто не встанет, помрет, но ничего от него не добиться. Вяземский, лекарь мой, так говорит. Что сказать, весь в предка своего, Олега, тот тоже был человек по-своему уникальный. С дедом моим не поделили что-то, а так бы Травины княжеским родом были, возле трона стояли.
– Известно, что, – внук осклабился, – бабку твою не поделили, подумаешь, тайна за семью печатями. А ты, дочка, что думаешь?
– Не знаю, – Злата серьезно нахмурилась. – Колдун он слабенький, конечно. Когда мне в мысли залез, в ту часть, которую я для внешних влияний определила, а потом ушел и бросил меня одну, как сейчас помню, разорвать его на части была готова. Ну а когда все это закончилось, даже благодарна была, ведь сопротивлялась этому красному паучку как могла, а он все равно пробирался, рано или поздно я бы сдалась. А так, как ни крути, вызволил он нас. Поэтому сегодня и подыграла.
– Неужто сама бы не смогла?
– Нет, – девочка вздохнула. – Он, этот Марк, как-то на синюю смерть воздействовать может, я потом так же пыталась, но не получается ничего. Да вы сами от Росошьева знаете это.
– Да, он говорил. А что с Тятьевым?
– С Тятьевым я и до этого поговорить пыталась, но силен он был, рассказывала уже. Со мной как с котенком играл. И не пошел бы он под нас, скорее наоборот, под себя подмять бы пытался.