Кот облизнулся, ухватил меня зубами за полу камзола и потянул к столбику.
На подставке, на стальной подложке золотом была изображена пентаграмма. В каждом угловом сегменте лежала золотая монета с отверстием посредине, а в среднем – две монеты. Три вершины были заняты кристаллами, такими же, как у старшего Тятьева, была хорошо видна та же вязь заклинаний. А вот оставшиеся две вершины были свободны. Я не понимал, что надо сделать, и кот, поднявшись на задние лапы, ткнул носом мне в нагрудный карман.
Да, точно, два камушка из башни. Я достал их, поместил в углубления. Черные нити опутали все пять кристаллов, замкнулись. Пентаграмма засияла, заливая комнату ярко-синим светом. А потом в дело вступил модуль.
«Обнаружены портальные маяки, – всплыло сообщение. – Повреждения – критические. Возможность восстановления работоспособности – отсутствует. Есть возможность интеграции. Выполняется».
Из моей груди выстрелили три черные нити, если в прошлый раз процесс поглощения происходил медленно, то теперь – практически мгновенно. Кристаллы вспыхнули и рассыпались, на подложке остались лежать семь монет.
Наследство Уриша? Как их там называли в шумерском мире – ману? Ровно семь штук, как во сне.
Кот, убедившись, что я все сделал правильно, не торопясь поднялся, подошел к Ирию и ударил лапой по голубому кокону, опутавшему Белосельского практически полностью. А потом исчез, уже в который раз.
Если все закончится нормально, подумалось мне, кошек заводить не стану, уж больно много хлопот. Куплю собаку. Добермана. Или двух. Сгреб монеты, подошел к Белосельскому.
Ирий зашевелился, кое-как, держась за стенку, поднялся, ощупал себя.
– Что тут произошло?
– Да мы с хозяином местным поспорили, – не стал скрывать я. Меч, сделав свою работу, растаял в воздухе, вместо него я взял в руки хапу. Чем-то я ведь убил Уриша, если вдруг кто заинтересуется?
– Напомни мне, – Ирий попрыгал на месте, убеждаясь, что с ним все в порядке, – чтобы я с тобой не спорил никогда. Удалось узнать, куда наших повели?
– В местный острог.
– И где он?
– Найдем, – самонадеянно ответил я. После поглощения кристаллов меня знатно потряхивало, такое ощущение, словно энергетиков перебрал, и пошел обратный эффект. А вот Белосельский как новенький выглядел, словно не его тут мотало по стенам и полу с синим украшением по всему телу.
Осторожно выглянул за дверь – стражники стояли на своих местах, черные непроницаемые для света забрала, отливающие матовым титаном доспехи, футуристические ружья нацелены точно на меня.
– Повелитель приказал его не беспокоить, – на эми-гир попытался успокоить я бойцов. Как ни странно, получилось. Все четверо заняли свои привычные места. Я поманил рукой Белосельского и добавил уже тише: – Никого не впускать. Приказ повелителя.
– Странный язык, – Ирий повертел головой, мы отошли уже метров двадцать по коридору от залы мертвого хозяина. – Тоже в Пограничье выучил?
– Ага, – не стал отказываться я от привычной версии.
– Ладно, а дальше-то куда, знаешь?
Я остановился, сверяясь с картой. Метка Шуша еще минуту назад была где-то на юго-западе от нас, а сейчас почему-то погасла. Но местоположение осталось, надо было только дорогу найти, хорошо, что карта трехмерной была, и примерное направление наличествовало. Чуть влево и вниз.
По пустым практически коридорам, мимо монументального вида дверей и статуй мы добрались до нужной точки минут за десять. Странно, но место, где только недавно висела метка Шуша, никто не охранял, даже стальная створка была приоткрыта.
В небольшой каморке без окон и мебели на полу валялись два тела.
Ирий поставил на входе щит, подскочил к тому, что с рыжими волосами, приложил ладонь ко лбу.
– Вроде жива, но без сознания, – сказал он. – Что у тебя?
А что у меня. Шуш лежал с широко открытыми глазами и развороченной грудной клеткой. Кроме этого, на теле виднелось несколько огнестрельных ран. Кровь уже запеклась, да и немного ее было, по парню жахнули чем-то раскаленным, навроде плазмы, так что ткани спеклись. Сквозь разрывы было видно сердце, уже остановившееся.
– Мертв, – сглотнув, глухим голосом сказал я.
Глава 28
Ирий подошел, приложил ладонь ко лбу моего слуги. Вздохнул.
– Кто ж его так.
– Узнаем, – я дотронулся до век, чтобы закрыть глаза. И даже не тактильно, а на грани ощущений почувствовал, как что-то дрогнуло. – А он, похоже, жив еще.
– Да? – Белосельский оживился. – Давай еще раз. Приложи ладонь к его животу, чуть выше пупка. На счет два, направляем энергию, только одновременно надо. Готов? Раз-два.
Я сосредоточился и сформировал лечебный конструкт. От рук Ирия, приложенных к вискам Шуша, тоже полыхнуло.
– Нет, – брат Милы покачал головой. – Может, показалось? Давай попробуем еще раз. Раз-два.
Еще один конструкт ушел впустую, все так же мертвый Шуш лежал, глядя своими ясными глазами в потолок.
– Бесполезно, – Ирий горько усмехнулся. – Слишком много времени прошло.
– Еще раз, – потребовал я.
– Хорошо.
Я сосредоточился, вложил максимум в лечебный конструкт и зачем-то добавил еще схему обнаружения ловушек. От безысходности, наверное.
– Раз-два…
Несколько секунд ничего не происходило, а потом вдруг сердце дернулось, выталкивая с небольшой порцией крови наружу что-то черное…
– Подействовало! – обрадованно отметил Ирий, вливая новую порцию энергии.
Мертвые ткани сдвинулись, заращивая открытые участки, появился пульс. Белосельский еще минуту всаживал в голову Шуша конструкт за конструктом, пока еле заметный румянец не появился на щеках парня.
– Хватит, – Ирий поднялся, – теперь выживет, надо только в течение часа-двух его подлечить. Мила куда делась?
Он подошел к Тине, похлопал вдову Курова по щекам. Не просто так, с подпиткой. Та застонала, открыла глаза.
– Тина, слышишь меня?
Рыжая слабо кивнула.
– Что тут произошло?
– Боярин этот, – Тина говорила еле слышно, – он Милу увел с собой. Шуш пытался заступиться, но его убили. А меня просто бросили на пол и потом оглушили чем-то.
– Куда увел? Где они?
– Не знаю. Он говорил что-то о покоях своих, – из последних сил проговорила воровка, снова теряя сознание.
– Где эти покои могут быть? – Ирий повернулся ко мне. – Ты знаешь их язык, сможешь узнать?
– Попробую.
– Тогда пошли.
Я кинул на Шуша еще один конструкт, авось поможет продержаться, и мы вышли из каморки, приварив дверь.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Черная фигура в балахоне с надвинутым на голову капюшоном перегораживала проход метрах в десяти от камеры.
– По приказу Повелителя, – рявкнул я на эми-гир. – Срочно проведи нас к зу Хотетовскому.
Черная фигура кивнула, приглашающе махнула рукой.
Мы бежали по коридорам несколько минут, то поднимаясь по лестницам, то спускаясь, проходя через какие-то узкие проходы, пока не остановились перед дверным проемом с оранжевой круглой нашлепкой на косяке.
Черный молча кивнул в сторону проема, повернулся и ушел.
Я шлепнул ладонью по кругу – без толку, стена как была монолитной, так и оставалась. Должен же быть какой-то способ открыть!
Браслет Уриша. Я достал из кармана отливающую синевой металлическую полоску с тремя красными камушками, нацепил на руку и приложил к кругу – совсем как на базе Громешей.
Углубление разрезала посредине тонкая черная полоса, образовавшиеся створки разошлись, давая нам доступ к помещениям.
Ирий первый влетел в, судя по всему, прихожую, распахнул первую попавшуюся дверь.
– Спальня, тут нет никого. Пусто.
– И тут нет, – я распахнул вторую, ведущую в небольшой санузел.
– В зале – никого, – третья дверь разлетелась от удара ногой. – Где же они?
– Может, там? – я указал на еще одну дверцу, прямо возле кровати в спальне. Неприметную, сразу и не заметишь, в цвет стен.
Узкая винтовая лестница вела в натуральные катакомбы. Узкий проход с проходящими под потолком трубами, чавкающей под ногами жижей и пауками на стенах через сотню метров пологого спуска вывел нас в огромный зал с куполообразным потолком. Четыре колонны черного камня с колдовскими светильниками подпирали свод, образуя квадрат стороной метров восемь. И в центре этого квадрата, на плите, установленной на возвышении, лежало практически обнаженное женское тело. А рядом с ним копошилась фигура все в том же черном балахоне.
– Кто тут еще? – балахон повернулся, капюшон откинулся, открывая лицо боярина Хотетовского. – Вы что тут делаете? Давно уже должны телами бездыханными валяться.
– Отпусти ее, – потребовал Ирий.
– Что? А, да. – Хотетовский нервно рассмеялся. – Да забирайте. Я уж думал, она одаренная, а оказалось, так, пустышка почти.
Мы подбежали к распятой на камне Миле. Руки и ноги ее были пробиты черными матовыми кинжалами, еще два торчали из груди и живота, и один – во лбу. Ирий протянул к сестре руку, черная плеть хлестнула его, отбросив в сторону.
– Ритуал не остановить, – Хотетовский явно наслаждался. – Иномирцы – мастера в этом деле, не то что мы. На самом деле она уже мертва, только оболочка осталась, но и та скоро рассыплется. Но можете забрать, она и вправду мне уже не нужна. Только зря силы потратил на ничтожество это.
– Мразь, – Белосельский на коленях попытался дотянуться до боярина, но черные плети вновь стеганули его. – Ты сдохнешь, как и твой повелитель.
– Так он мертв? – боярин расхохотался. – А не врете? Нет, нить пропала. А как удавка была, столько лет на веревочке, как пес дрессированный. Так и надо этому напыщенному идиоту. Если бы не вы, я сам его бы убил. Не верите?
Он развел руки, от черных лезвий потянулись черные же нити, складываясь в плотный узор, а потом резко разошлись. Вокруг квадрата появился цилиндр со знакомыми мне символами, идущий от пола до потолка. Ну вот такой, как на складе видел.
– Ты не представляешь, Белосельский, что может сделать с простым колдуном тарквист. Особенно если его поглощать постоянно, – Хотетовский взмахнул рукой, черные нити собрались в пучки и рванули вниз, пригвождая Ирия к полу. – Возможности расширяются, нужна только чужая энергия. Сколько вас, таких доверчивых идиотов, тут появляется. Если бы не хозяин, давно бы я уже стал первого круга, но теперь, когда он умер, я развернусь. С твоей помощью стану еще немного сильнее. А ты, Травин, не дергайся. Послабее будешь, я с тобой последним разберусь. Твоя энергия мне тоже пригодится.