Люди здесь, все как один, были очень любезны и легко шли на общение. Я остановился в местной гостинице, а Злотый ночевал рядом, в большой пристройке. Я познакомился с Кираном Брауном из банка, городским поверенным Шоном Кенни, семейством Фоули и Мэгги Кирнан, которая всем рассказывала о том, как отчаянно мечтала о ребенке и в конце концов его родила. Еще здесь жила дама с очень изысканными манерами по имени Ханна Харти, бухгалтер и воплощение конфиденциальности в этом кишащем сплетнями местечке. Поэтому, когда я приобрел участок земли через Шона Кенни, он посоветовал мне обратиться к Ханне. Если оформлением бумаг займется она, никто о моих делах ничего не узнает.
Еще в городе было два врача: желчный старик Дермот и гораздо более молодой и толковый парень по имени Джимми Уайт. Мне не повезло обратиться к доктору Дермоту еще до того, как в город приехал Джимми Уайт, поэтому приходилось наблюдаться у него. Тот еще тип, медлительный, с ленцой. Мазнул взглядом по прописанному мне лекарству и сказал принимать его и дальше. А потом уехал в отпуск. Вскоре у меня появилась одышка. Я проконсультировался с Джимми Уайтом, и тот посоветовал сделать ЭКГ с нагрузкой и УЗИ. Кардиолог поменял мне бета-блокаторы, и самочувствие вернулось в норму.
В то время горожанам пришлось нелегко. Сначала умер старик Фоули, потом мать Шона Кенни и отец Кирана Брауна, и все за каких-то десять дней. Мы успели протоптать тропу на кладбище.
Бедняга Джимми Уайт. Он был совершенно раздавлен.
– Надо же этому случиться именно в мою смену, – сокрушался он как-то вечером. – Народ тут считает, что солнце встает из задницы Дермота и что, будь он здесь, все эти старики не умерли бы.
– Глупости, – отозвался я. – В том смысле, что там и возраст, и болезни – просто время пришло.
– А вы скажите это Фоули, Браунам и Кенни, – угрюмо парировал он.
– Да уж, не повезло так не повезло, – посочувствовал я.
– Это да, или же, как подсказывает моя паранойя, все было спланировано, – предположил он.
Я выразительно на него посмотрел, и Джимми Уайт поспешно себя одернул: нет, конечно, быть такого не может, даже доктор Дермот не смог бы приманить смерть пациентов, находясь в отпуске. Я и сам поразмышлял о том, как все сложилось. Может статься, этот пронырливый докторишка и вправду подгадал момент, когда старики уже готовились отдать богу душу.
Неужели и у меня паранойя разыгралась?
Впрочем, забот и так хватало. В фирме-застройщике, которую я привлек в Ирландии, никто не перенапрягался. И это еще мягко сказано. Финн Фергюсон частенько повторял, что, когда Господь создавал время, Он создал его достаточно. Получение разрешений на планировочные работы обернулось кошмаром, а собрать бригаду было совсем не так просто, как дома. Похоже, каждый тут совмещал обязанности сразу нескольких человек. Когда я изредка смиренно жаловался на свои трудности той милой женщине, Ханне Харти, она всегда мыслила конструктивно и выступала неисчерпаемым источником дельных советов.
Меня посетила идея сообщить прорабу Финну Фергюсону, что, если его жена надумает поехать в Америку за покупками, мои сестры приглядят за ней и подскажут стоящие магазины. Хитрость удалась как нельзя лучше, и женщина вернулась домой не только с тремя чемоданами обновок, но и с новостью о том, что «Марк Ковач и семья, строительные подряды» – важный игрок на американском рынке. После этого прораб Финн перестал относиться ко мне как к недотепе Честеру и перешел на «вы». Однако он все еще не отказывался пропустить со мной по бокалу пива, частенько угощал Злотого косточкой и не скрывал своих тревог по поводу дороги, которую, возможно, построят в объезд Россмора.
Как только какая-нибудь здоровенная компания получит контракт на строительство объездной и обоснуется в Россморе, она вытеснит из города все маленькие фирмочки, вроде той, где работает Финн Фергюсон. Люди польстятся на крупных застройщиков с огромными бульдозерами и кранами, а он останется на бобах. Я заверил его, что самым верным было бы выбрать узкий профиль. Сделать себе имя на высококачественном выполнении одного типа строительных работ.
Когда Медицинский центр имени Дэнни О’Нила откроется, мы выпустим красивый глянцевый буклет, который наверняка поможет Финну привлечь новых клиентов.
К моему безмерному облегчению, эти доводы подстегнули Финна отнестись к работе над зданием куда серьезнее.
– Все-таки дельный ты мужик, Честер, то есть я хотел сказать вы, – расчувствовался Финн. – Многие так считают. Я тут слышал разговор мисс Харти с каноником Кэссиди, когда он заглядывал сюда на прошлой неделе. Так вот, она сказала, что вы ангел, которого нам здесь всегда не хватало.
Мне нравилась Ханна, а вот то, что она, похоже, питала к доктору Дермоту вполне определенный интерес, огорчало. Я как-то ее спросил, влюблялась ли она когда-нибудь. Она ответила, что нет и что в пятьдесят два ей на такое чудо рассчитывать уже не приходится. Ее мать всегда говорила, что доктор Дермот – завидная партия, и Ханна потратила массу времени, чтобы не упустить свой шанс. Вот только доктор держался особняком и ничего в жизни менять не желал.
– А может, он просто слишком печется о своем благополучии? – спросил я.
Эх, это ты, старина Честер, зря ляпнул.
Ханна Харти сразу же бросилась на его защиту. Да он жизнь положил на этот городок! Никому и в голову не придет обвинять его в эгоизме.
Я сказал, что, как человек посторонний, могу чего-то и не знать. Хотя все я прекрасно знал. Дермот действительно думал только о себе. Подтверждений тому становилось все больше и больше.
От выпивки за мой счет он не отказывался, но сам меня никогда не угощал. Ханна рассказывала, что время от времени готовит для него пирог с говядиной и почками или запекает цыпленка, потому как мужчины в быту совершенно беспомощны. В то же время при гостинице имелся неплохой ресторан, куда Дермот мог бы ее пригласить, но он ни разу этого не сделал. Он определенно вел себя с молодым Джимми Уайтом крайне заносчиво, настолько, что парень сообщил мне: он собирает чемоданы и уезжает. Здесь ему жизни не было.
Между тем планы потихоньку воплощались. Прораб Финн теперь любил меня как родного брата. На строительство Медицинского центра имени Дэнни О’Нила в Дуне он набрал людей со всей страны. Здание росло прямо на глазах, как гриб после дождя.
Горожане с трудом верили, что в двух шагах от дома у них будет рентгеновский кабинет, аппараты для мониторинга сердечной деятельности и лечебный бассейн, а в придачу еще и не меньше десятка процедурных кабинетов под аренду. Газеты писали о медицине будущего. Уже начали поступать запросы от желающих организовать в центре стоматологическую практику, занятия пилатесом и йогой, а также от нескольких специалистов, заинтересованных в возможности вести прием пациентов дважды в неделю. Все было нацелено на то, чтобы обеспечить людей медицинским обслуживанием на месте, а не вынуждать их ездить на большие расстояния, из-за чего мучений только прибавлялось. Первоначально я надеялся, что здесь будет работать Джимми Уайт, но, к сожалению, он уехал еще до запуска центра.
Понятно, что на этом этапе Ханна Харти передала основную часть моих дел бухгалтерской конторе, но моими личными счетами продолжала заниматься сама. Мне нравились наши встречи.
По пятницам, около шести вечера, в гостиницу приходил Финн, мы пропускали по бокалу, и прораб вводил меня в курс событий за прошедшую неделю. Позднее к нам присоединялась Ханна Харти и подписывала чеки для Финна. Потом мы с ней вдвоем ужинали.
На наши встречи она всегда приходила с красивой салонной укладкой. Ей нравилось говорить о докторе Дермоте, и я, будучи человеком покладистым, слушал без возражений. Обычно они виделись по субботам, поэтому, думаю, модная укладка, вообще-то, делалась для него. Однако я заметил, что у доктора Дермота все чаще возникали какие-то дела и ему приходилось отменять субботние встречи.
Врачебный консилиум. Игра в гольф, где без него никак нельзя было обойтись. Заехавшие по дороге друзья из-за границы. Друзья, которых никто не видел и не слышал.
У Ханны начали закрадываться подозрения, что доктор Дермот ее избегает. Я возмущенно фыркнул и сказал, что такого не может быть. Именно это ей и хотелось услышать.
– И вы, конечно, все равно ведете его счета?
– Ну да, но в последнее время он просто оставляет всю отчетность в лотке для бумаг. Сам не появляется. – Она была очень обеспокоена.
– Может, занят. Много срочных вызовов.
– Да ладно. Вы же знаете Дермота, – сказала Ханна. – У него не случается ничего срочного. Думаю, он боится, что его имя будут связывать с моим.
– Ну так он, наоборот, должен этим гордиться, разве нет?
Она закусила губу. Ее глаза наполнились слезами, и она удрученно покачала головой. Мне так и захотелось схватить этого противного доктора Дермота за тощие плечи и вытрясти из него душу. Как он смеет огорчать столь славную женщину, как Ханна Харти? Женщину, с которой любой нормальный мужчина был бы только горд показаться на публике? А то и разделить жизнь.
И едва у меня промелькнула эта мысль, как возникла следующая. Ханна Харти слишком хороша для этого хорька. Да я бы счел за счастье проводить с ней гораздо больше времени. Я задумался, почему не понимал этого раньше.
Я надеялся, что Ханна не решит, будто слишком уж со мной разоткровенничалась, и поэтому уже не сможет увидеть во мне мужчину. Ладно, никогда этого не узнаю, если не подтолкну малость события… И я предложил завтра куда-нибудь съездить после того, как она заберет бумаги доктора Дермота.
– Только если его не будет, конечно, – предупредила Ханна.
Его не было, и мы поехали смотреть старый замок с водопадом. На следующей неделе отправились на художественную выставку, а еще через неделю посетили свадьбу дочери Финна Фергюсона. Теперь Ханна все меньше говорила о докторе Дермоте, и наши имена определенно связывали, или как там еще в этих краях выражаются.