Автобус остановился у дальней опушки Боярышникового леса, где должен был развернуться и ехать обратно. Я, как зомби, бездумно брела между кустами и деревьями. Поговаривали, его выкорчуют, чтобы проложить новую дорогу, но это могли оказаться всего лишь слухи. Впрочем, если лесу и правда осталось недолго, лучше было наглядеться на него сейчас.
Я шла, стараясь унять ужасное сосущее чувство в груди – чувство, что все кончено, ведь Иэн полюбил другую. Какую-то жуткую проходимку.
Она задурила ему голову, и теперь он купил ей браслет и собирался встречать с ней рождение новой луны.
Следуя деревянным указателям, я дошла до источника. В детстве мы часто здесь бывали, но с тех пор я сюда не заглядывала. Даже в этот ранний час тут были молящиеся. Пожилая женщина с закрытыми глазами. Двое детей с чьей-то фотографией, скорее всего матери, просящие об исцелении. Все это оставляло ощущение нереальности и некой грусти.
Я подумала, что, раз уж я здесь, стоит попытаться. И рассказала святой Анне свою историю. В самых простых фразах. Она получилась удивительно короткой. Мальчик любил девочку, мальчик встретил другую девочку, сердце первой девочки разбито. Подобные истории здесь, должно быть, звучали уже сотни тысяч раз.
Не сказать, что во мне всколыхнулась надежда или что-нибудь вроде этого. На самом деле я чувствовала себя немного глупо и не очень понимала, о чем, собственно, прошу.
Может, навести на соперницу какую-нибудь страшную болезнь? Но святая Анна никогда не пойдет на подобное.
Нет, все-таки – заставить Иэна одуматься. Наверное, ничего другого я не хочу.
Я бодрым шагом направилась к выходу из леса и села на автобус, идущий в сторону работы.
По возвращении в Россмор вид у меня был самый что ни на есть мрачный. Я все утро перебирала в голове обстоятельства, свидетельствующие о неверности мужа. На прошлой неделе он отказался поехать в боулинг, хотя обычно его от дорожки за уши не оттащишь. Дважды поменял тему разговора, когда я попросила составить бизнес-план по покупке выставленного на продажу газетного магазинчика на углу неподалеку от нашего дома и переделке его в салон красоты.
– Давай не будем спешить, – сказал он. – Кто знает, что с нами станется через год или два?
Неожиданно мои размышления были прерваны.
– Подошла ваша клиентка на одиннадцать, – позвала меня одна из ассистенток.
Госпожа Десмонд ждала у стойки администратора. У нее была приятная улыбка, и она попросила, чтобы я звала ее Брендой.
– Какое у вас чудесное имя – Пандора! – с легкой завистью проговорила она. – Хотелось бы и мне подобное иметь.
Фабиан не одобрял, если мы рассказывали клиентам о том, что пользуемся вымышленными именами, такая откровенность скорее порицалась.
– Думаю, мама во время беременности читала какую-нибудь книжку с претензией, – произнесла я, чтобы имя не казалось клиентке столь впечатляющим и она приободрилась.
Мне понравилась эта женщина. Бренда Десмонд отдала пальто ассистентке и села в кресло. Я встретилась глазами с ее отражением в зеркале.
– На этих выходных я хочу выглядеть бесподобно. Еду в одно действительно шикарное место за городом, чтобы полюбоваться новолунием со своим новым парнем, – поделилась она.
Я снова посмотрела на ее отражение в зеркале и сказала себе, что в городе найдется изрядное количество женщин, которые планируют выбраться куда-нибудь со своими новыми парнями в выходные. Это необязательно должен быть Иэн. Я удерживала на губах приятную заинтересованную улыбку.
– Как здорово, – услышала я собственный голос. – У вас с ним серьезно?
– Да, насколько возможно. Но он, увы, не совсем свободен. Говорит, что это не помеха, но, сами понимаете, может вставлять палки в колеса нашим совместным планам. Забавное выражение, кстати. Интересно, почему так говорят?
– Наверное, его надо понимать буквально. Если палку сунуть в крутящееся колесо со спицами, то его заклинит, и дальнейшее движение станет невозможным, – пояснила я.
Клиентка с любопытством выслушала:
– Вы правы, тут объяснение лежит на поверхности. Вы интересуетесь всякими устойчивыми выражениями и их происхождением?
Бренда разговаривала со мной как с живым человеком, имеющим собственные взгляды, а не как с безликим обслуживающим персоналом с плойкой в руках. Но требовалось убедиться, что она та самая, перед тем как я с корнями выдерну каждую прядку ее слипшихся жирных волос.
– Да, интересуюсь. Сегодня утром думала о выражении «комар носа не подточит». Вы, случайно, не знаете, откуда оно появилось?
– Как ни странно, знаю. Где-то вычитала, что так говорили о безупречной работе плотника или столяра: доски пригнаны настолько плотно, что между ними не пройдет даже комариный нос.
– Неужели?
Мне действительно стало любопытно. Надо же, что она знает! И все-таки почему именно комар?.. Ладно, хватит уже об этом думать. Пора заняться работой.
– Чего бы вам хотелось?
– Даже не знаю, Пандора, я не очень хорошо разбираюсь в прическах. Все время уходит на работу. В офисе постоянный аврал. Поход к вам для меня настоящее приключение. Сегодня утром отпросилась: якобы приболела. Так что появиться завтра на рабочем месте с новой прической я не могу – будет подозрительно. С другой стороны, на носу суббота и многообещающие выходные с коллегой.
– А где вы работаете? – поинтересовалась я.
Слова прогремели в голове и отдались раскатистым эхом.
Хоть бы не в компании Иэна.
Она сказала, в компании Иэна.
Мои руки лежали на плечах клиентки. Так и подмывало схватить ее за шею и придушить. Она бы, понятно, такого поворота не ожидала, и все бы получилось. Она бы уже сидела в кресле мертвая.
Но я сдержалась. Не хотелось расхлебывать многочисленные последствия.
Вместо этого я заговорила о волосах.
– Я смотрю, вы не пытаетесь придать прическе объем, – сказала я, удивляясь тому, что вообще смогла из себя что-то выжать.
– Так и есть. Думаете, стоит укладываться попышнее или, может быть, поменять стрижку? Что вы предложите?
Ей бы мои предложения точно не понравились.
Я представила, как Иэн гладит эту женщину по ее ужасным волосам, пропуская между пальцами безжизненно висящие пряди, и говорит Бренде, что она настоящая красавица, как часто говорил это Ви. Невыносимая мысль.
– Мне кажется, нынешний вариант смотрится вполне элегантно, – задумчиво произнесла я. – Но давайте я уточню у Фабиана. У него глаз наметан.
На заплетающихся ногах я доковыляла до Фабиана:
– Новую клиентку прическа устраивает как есть; думаю, она может стать нашим завсегдатаем. Ты не мог бы к ней подойти и сказать, что она выглядит чудесно.
Он бросил взгляд в другой конец салона.
– Она выглядит по-дурацки, – произнес он.
– Фабиан, ты сам просил предугадывать желания клиентов. Я именно этим и занимаюсь, а сейчас вдруг выясняется, что так делать не надо. – Я напустила на себя оскорбленный вид.
– Да нет, ты права.
Он скользнул к клиентке и своим фирменным жестом коснулся ее головы:
– Госпожа Десмонд, Пандора, одна из наших лучших стилистов, поинтересовалась моим мнением. Я считаю, что классическая стрижка, которую вы для себя выбрали, идеально подходит к вашему лицу, подчеркивая его достоинства. Мне кажется, все, что требуется, – это немного, самую малость подровнять кончики.
– Вы правда так считаете? – глупо переспросила она.
Великий Фабиан прикрыл веки, как бы говоря, что его восторг не выразить словами. И заодно лишая себя необходимости врать ей прямо в глаза.
– Люсинда, – позвала я молоденькую ассистентку. – Возьми мою клиентку и помой ей голову. Шампуня не жалей.
А на ухо Люсинде – которую на самом деле звали Брид – шепнула, чтобы она хорошенько приложила эту дамочку головой о раковину и напустила побольше мыльной пены ей в глаза. На предсказуемый вопрос юной помощницы: «За что?» – прошипела:
– За то, что эта мерзкая шалава спит с мужем моей лучшей подруги.
Брид-Люсинда не подвела. В кресло Бренда Десмонд вернулась полуослепшей; она прихрамывала и постанывала от боли. Брид-Люсинда в качестве последнего штриха еще и пнула ее, сделав вид, что споткнулась. Я нанесла на уже склизкие волосы клиентки самый маслянистый гель из тех, какие были под рукой, и высушила пряди так, что они повисли у лица, как крысиные хвосты. Стригла неровно, чтобы концы волос торчали во все стороны. Когда ловила взгляды, направленные на мое художество, пожимала плечами, показывая, что не имею права спорить с желаниями заказчицы.
Когда я закончила уродовать клиентку всеми доступными мне способами, она с сомнением оглядела себя в зеркале:
– Это точно классика?
– Она самая, Бренда, ему понравится.
– Очень на это надеюсь. Он, знаете ли, невероятно элегантный мужчина. Все-таки француз.
– Он француз?!
– Да, разве я не сказала? Его направили к нам из парижского филиала! Подумать только! А я, похоже, и правда ему понравилась… – по-детски радовалась она.
Я уставилась на нее в ужасе.
– Вы знаете кого-нибудь в своем офисе по имени Иэн? – неожиданно спросила я.
– Иэн? Иэн Бенсон? Конечно знаю. Отличный парень. А откуда знаете Иэна вы?
– Просто знаю, – мрачно ответила я.
– Он женат на Ви. Только о ней и говорит.
– И что говорит?
Я чувствовала себя такой жалкой. Я была готова упасть перед клиенткой на колени и, рыдая, умолять простить за то, что теперь она похожа на городскую сумасшедшую.
– О, массу всего. Хотел уехать с ней на эти выходные, а его отправили на конференцию. Это, конечно, почетно и все такое, но он сказал, что лучше бы свозил Ви в одно местечко у озера, где они могли бы полюбоваться молодой луной. И загадать желание.
– Как думаете, что у него за желание?
– Иэн не говорил, но мне кажется, он задумывается о ребенке. И подыскивает Ви салон рядом с домом. В последнее время он соглашается на любую сверхурочную работу. Наверняка копит на что-то…