– Прыгай, Сова! Здесь только салфетки, смятые документы и использованные тюбики!
– Ты же не думаешь, что я брошусь тебе на шею, когда это закончится?
Я закрываю глаза и расслабляю пальцы.
– Сгруппируйся! Попытайся защитить голову и согнуть ноги!
– Как вовремя! – воплю я, приземляясь.
Ищу опору и не нахожу. Кубарем качусь с горы. Распластавшись на сырой бетонной поверхности, я позволяю себе выдохнуть. В висках стучит адреналин. Ничего не болит, кроме мелких царапин на тыльной стороне ладони.
Я в тоннеле, уходящем в темноту. Вокруг ни одной лампы, и только моргающие лучи из мусоропровода освещают обрывки бумаг и использованные банки.
Не успеваю я прийти в себя, как рядом падают друзья.
– Ну и запах же здесь, – недовольно бурчит Альба.
– Некогда, девчонки, некогда! – вскакивает Кир и достает из кармана фонарик.
И снова бег до звона в ушах и ударов сердца на уровне «дай-ка мне выпрыгнуть».
По-прежнему кто-то кричит. Серые заплесневелые стены, запах сырости и нечистот… я долго не протяну, но останавливаться не имею права.
На этот раз я должна пройти квест.
Преследователи все ближе. Кир тянет нас к нише, частично заваленной камнями. Мы прижимаемся к стене и ждем. Железная дверь напротив с царапиной-улыбкой, как у Джокера, выглядит так, будто приветствует нас.
Семерка продолжает исследовать тоннели. Они ведут за город, и эта «веселая» дверь как раз упирается в неизведанное. Через такие пролеты к нам попадают сущности, поэтому коридоры блокируют.
Кир выключает фонарик.
Появляются Утешители – одинаковые, резкие, монотонные.
Я боюсь дышать. Сердце бьется слишком громко. Я слишком громко существую.
Несмотря на опасения, преследователи нас не замечают. Звук шагов стихает.
– За мной! – Кир несется к перекрестку и ныряет в левый пролет.
Нам плевать на царапины и ссадины, запах и плохую освещенность. Мы обязаны выбраться. Игра не окончена.
Спустя несколько бесконечных минут мы застываем у лестницы. Люк. Мы нашли люк!
Мы поднимаемся. Я дрожу все сильнее и, когда оказываюсь в пустынном дворе, едва не падаю.
Мы добегаем до соседних домов и прячемся в темной подворотне. Тридцать пять лет назад люди боялись гулять по ночам. Теперь нас защищает карма. А кто защитит от нее – неизвестно.
– Спа… Спасибо, – выдавливаю я.
– Всегда пожалуйста, – хрипит запыхавшийся Кир. – Выглядишь не очень.
– Так себе комплимент.
– Кто еще скажет тебе правду?
– Эй, не обижай красотку, – вносит свой вклад в «беседу» Ольви.
Правду…
Голос Кира словно расслаивается. Я цепляюсь за плечо Матвея, чтобы не отключиться.
– Осторожнее, солнышко.
Желание терять сознание сразу пропадает.
Из-за угла выходит Оскар. Усмехается, пробует наше удивление на вкус. Если бы не фырканье Кира, мы бы еще долго хлопали глазами.
– Откуда вы здесь? – недоумевает Матвей. – Что за игры?
– Ты спас нас, потому что он попросил, – догадывается Альба, обращаясь к парню-миллион-спичек. – Я права?
– Элементарно, Ватсон! – хохочет тот.
– Пообщаетесь в машине, – перебивает их Оскар.
За раскидистой вишней, во дворе, прячется хот-род.
Конечно, куда же без железного монстра. Как ни странно, меня завораживают его обнаженное сердце и огромные колеса.
Мы с Матвеем, Ольви и Киром с трудом умещаемся на заднем сиденье. Альба садится спереди.
За тепло в машине я готова простить и запах бензина, и оглушительный рев мотора. Да и бешеную скорость, чего уж.
Сейчас дневное «перышко» Оскара больше напоминает орла Хааста[7] – дикого, неудержимого, беспощадного. Мы не летим навстречу смерти. С такими цифрами на спидометре мы ее олицетворяем.
– Нельзя помедленнее? – зеленеет Ольви.
Мы выезжаем на трассу.
– Потерпи, нужно отъехать на безопасное расстояние, – чеканит Оскар, жадно втягивая воздух.
Он – крылья этого орла. Он – его свобода. И его погибель, если отвлечется хотя бы на секунду.
Я с ужасом понимаю, что мне нравится летать: есть шанс сбежать от кошмаров.
– Если испачкаю ваши сиденья, я не виноват, – стонет Ольви, уставившись в одну точку.
– Притормозите, мы уже далеко. – Матвей то и дело сжимает и разжимает кулаки. – Мне не терпится услышать вашу историю, Оскар.
Гость из прошлого резко сворачивает на обочину и заглушает двигатель. Если бы не цепкая хватка изобретателя, я бы вылетела через лобовое стекло.
Оскар гладит руль кончиками пальцев.
– Хотел посмотреть на вас в экстремальных условиях.
– Серьезно? – Я задыхаюсь от возмущения. – Нас чуть не арестовали, а вы просто развлекались?
– Не просто. Мне нужно знать, как вы ведете себя в нестандартных ситуациях. Но отпустить вас одних я не мог. Кир подкинул отличную идею и помог воплотить ее в жизнь.
– Как ты согласился? Как смолчал? – моргаю я.
– Чтобы я не ввязался в такую авантюру? Да никогда в жизни! Тем более после пранка с Утешителями у нас остался белый костюмчик.
– Ты не должен был следить за нами. – Я дышу глубоко, но, чтобы унять волнение, этого мало.
– За вами? Не смешите меня. Я шел по тоннелям.
– Ребят… – лепечет Ольви, открывая дверь. – Я на воздух.
– И что? Мы сдали экзамен? – не обращая внимания на страдающего выскочку, уточняет Альба. Кажется, выходка Оскара ее не впечатлила.
– Да. – Гость из прошлого отпускает руль. – Поздравляю.
– Спасибо за доверие, – язвит притихший Матвей.
– Прости, ты был заинтересованным лицом, – разводит руками Оскар.
– Как вы поняли, что нам угрожает опасность?
– Видеожучок. На одежде Матвея.
– Вообще отлично! – Изобретатель хлопает себя по лбу. – Так посадите меня на цепь, чтобы забот меньше было!
– Остынь.
Оскар зовет Ольви, и орел снова расправляет крылья. Мы мчимся по знакомой трассе – к штабу. Я каждой клеточкой чувствую яростную дрожь Матвея. Интересно, на что он способен в таком состоянии?
Ох, лучше об этом не думать.
За дозу адреналина индикатор платит писком и оранжевым свечением.
– Переночуешь у меня, – уверенно заявляет Кир. – Возражения не принимаются.
– Завтра созвонимся, – командует гость из прошлого, когда мы добираемся до конторы. – Спасибо за вечер. Мне понравилось.
– Только помедленнее, умоляю, – хнычет Ольви.
Не успеваем мы шагнуть в сторону штаба, как хот-род растворяется в ночной дымке. Бедный выскочка. Или… сиденья Оскара.
В штабе не так тепло, как в машине, но я слишком устала, чтобы искать одеяло.
Спать. Скорее спать.
– Это было опасно, Кир.
– Говорит мне та, кого я вырвал из когтей злобных Утешителей.
– Я серьезно.
– Я тоже.
– Сова, – морщится Кир, – переоденься. От тебя несет, как от бомжа.
Я принюхиваюсь. И правда, кажется, будто я прихватила с собой добрую часть мусора.
– Ты пахнешь не лучше… и да, я еще злюсь на тебя.
– Давай, давай. – Кир тянет меня к странному белому пятну. Я пытаюсь сфокусировать зрение – тщетно. – Пока ты в больничке валялась, я починил водопровод.
– Серьезно? – вскидываю я брови. – Ничего себе… я ведь была здесь позавчера… Не заметила.
– Ты вообще мало что замечаешь после недавних событий, – многозначительно хмыкает Кир.
Я впиваюсь пальцами в умывальник. Друг протягивает мне чистую одежду и тазик, а сам исчезает за дверью.
Я открываю кран и подставляю рот.
Пить. Я хочу пить. Захлебываться, мочить губы и подбородок.
В тазик хлещет вода. Пора смыть с себя шелуху Утешителя.
Я вновь Шейра. Или то, что от нее осталось.
Покончив с купанием, я надеваю растянутый свитер и падаю на кровать. Сквозь пелену сна до меня доносятся шаги Кира, шум воды, а затем – щелчок моего индикатора.
– Все, экран зеленый, – шепчет Кир.
Я погружаюсь в себя и как никогда остро чувствую, что за толстой стеной сознания во мне кто-то трепещет. Но я его не впущу – боюсь.
И, пожалуй, спрячусь от него в кошмарах.
Ровно в полдень я просыпаюсь от звонка Оскара.
– Жду в Сети, солнышко. Комната номер пятьдесят три, – говорит он и отключается.
Поприветствовав зевающего в спальном мешке Кира, я надеваю линзы и погружаюсь в виртуальные коридоры.
Хлопаю в ладоши – включается голосовой поиск. Я называю адрес комнаты. Стены превращаются в пластилин, из которого «лепится» тесное помещение. Как и все залы в Сети, пустое. Конечно, если не считать раскрасневшегося Оскара, яростно жестикулирующего Матвея, Альбы и Ольви.
– С вами невозможно работать! – разоряется изобретатель.
– С тобой – тоже! – парирует гость из прошлого.
– По крайней мере, я нормально отношусь к людям!
Похоже, эти двое убьют друг друга. Растерзают.
Издавая странные звуки, отдаленно напоминающие пение, Альба скользит пальцами по стене. Я завидую ее умению отключаться в любой момент.
– Тебе тоже кажется, что мы здесь лишние? – Ольви сидит на полу и со скучающим видом наблюдает за перепалкой.
– Не обобщай.
– И не думал.
– Доброе утро, – громко произношу я.
Все умолкают. Так тихо бывает только перед взрывом. Стоит пошевелиться – и нам конец.
– Доброе, – неожиданно успокаивается Оскар. Он пристально смотрит на Матвея, а затем резко опускает глаза. Связь разорвана. Убийство отменяется.
Громко выругавшись, изобретатель падает рядом с Ольви.
– Начнем, пожалуй, – чешет в затылке гость из прошлого. – Поздравляю вас с успешным выполнением задания…
– Я бы так не горячился, – охлаждает его пыл Матвей.
– Проясним это позже, – обещает Оскар. – Сейчас о карме. Запас будет обнуляться быстрее обычного, потому что мы балансируем на лезвии. Прогуляйтесь по приграничному полю, возьмите – украдите, если точнее, – себе флешки. Пароли вы вчера нашли. Но помните: зеркало, которое покрывает землю, – кармопотребитель. От него заряжаются «плоды».