– Спасибо, – кривит губы и делает глоток. Потом еще и еще. Пьет жадно, крепко сдавливая стаканчик.
– Не за что. Итак, вернемся к Полякову. Ты почти год была с ним в отношениях.
– Меньше. Кстати, он сделал мне предложение.
– Поздравляю, – не поднимаю глаз, сосредоточенно смотря на страницы дела.
– Из-за твоих церберов, между прочим, я осталась без подаренного им в тот день кольца.
– Кольцо подлежит аресту, как и все его имущество. Ты хотя бы примерно представляешь, сколько он наворовал?
– Судя по твоему серьезному лицу – много.
– Несколько десятков миллиардов.
Татка закусывает нижнюю губу.
– Ну да… вряд ли у силовика, даже на высоком посту, может быть «Ламборджини», – усмехается. – Так что масштабы я представляю, но не имею к этому никакого отношения.
– Твой допрос –формальность. Бумажка, которую мне нужно будет вложить в дело. Не переживай.
– Я и не переживаю. Может, уже задашь все свои вопросы и я пойду?
– Тебе некомфортно?
– Мне безумно комфортно, но я очень опаздываю. Много дел, Иван Александрович. Я, к сожалению, не могу позволить себе встречаться с людьми для формальности.
– Половина твоих знакомств именно такие, – заламываю бровь.
Татка сейчас либо считает до десяти, чтобы не взбеситься, либо тщательно обдумывает, как огреть меня сумкой, да побольнее.
– Не хами, Ваня.
– Даже не собирался. Рассказывай…
– Что именно?
– Видела когда-либо этих людей в компании своего жениха? – выкладываю на стол несколько фотографий, и Свобода уверенно тычет пальцем в пару фоток. – Отлично.
– Вот этот пару раз присоединялся к нам за ужином. Разговоры были про какие-то офшоры, покупку завода, кажется… Кто это?
– Один небезызвестный криминальный авторитет.
– Меня теперь убьют?
Не могу понять, она серьезно или шутит.
– Мы этого не допустим.
Татка напрягается после моих слов.
– Я шучу. Твои показания не первые.
– Ладно, – кивает чуть увереннее.
– Как тебя вообще угораздило с ним связаться?
– Это мое лично…
– Твое личное вот-вот станет публичным. После первого же суда разразится скандал. Тебя тоже впутают, даже не сомневайся. Головой надо думать, Наташа. С кем спишь.
– Знаешь что?! Пошел ты к черту. Я ухожу.
– Сядь, – давлю голосом, и она мгновенно замирает. Обратно прилипая одним местом к стулу. – В твоей ситуации лучше сотрудничать со следствием.
– Я и сотрудничаю, если ты не заметил. Хотя могла бы прийти с адвокатом. Вот все, что ты тут делаешь, это…
– Это… как?
– Непрофессионально, Ваня.
– Не без этого. Запиши мой номер.
– Зачем мне твой номер?
– На всякий случай. Еще пять минут назад я был уверен, что ты ничего и никого не знаешь. Ошибался, – протягиваю визитку.
Сминаю в кулак лист, на котором делал пометки из нашего с ней диалога.
– Зачем ты?..
Правой рукой сжимаю ручку и ставлю размашистую подпись на пропуске.
– Можешь идти.
– Это все?
– Все.
Татка нерешительно поднимается и ровнейшей походкой вышагивает к двери. Касается ручки и замирает. Оборачивается.
– Ты знаешь, в тот день, когда я вернулась из госпиталя, умерла Соня. Тогда вы оба меня бросили. И ты, и она…
Поднимаю взгляд, но Татка уже закрывает за собой дверь.
Раздраженно постукиваю по столу ручкой и довольно резко срываюсь с места.
На улице снова моросит дождь. Машина Свободы, почему-то теперь в своем подсознании я зову ее именно так, припаркована неподалеку.
Делаю шаг в направлении мерса, практически налетая на Лизу, которую я совершенно не заметил.
Сжимаю ее плечи и отодвигаю чуть назад.
– Привет. Я тут неподалеку работаю, решила пригласить тебя на обед, но не смогла дозвониться.
– Меня могло не быть на месте.
– Но ты же здесь.
Киваю и все еще смотрю на Таткину машину. Лиза видит эту заинтересованность и поворачивает голову.
– Кто это?
– Неважно. Пошли в кабинет. Я заберу телефон и пообедаем.
Лизка улыбается во все тридцать два зуба и крепко сжимает мою ладонь.
Мы уже ступили на лестницу парадного входа, как позади раздался Таткин голос. Громкий. Едкий.
– Иван Александрович, я, кажется, оставила вашу визитку на столе, – бросает на Лизку незаинтересованный взгляд. – Вдруг что-то еще вспомню, куда звонить? – теперь уже улыбается. Нагло.
Больше на автомате тянусь к внутреннему карману пиджака и вручаю ей карточку.
– Спасибо. А то у меня же такая дырявая голова. Тут помню, – касается правого виска, – тут не помню, – перемещает пальцы на левый.
Лиза стоит как вкопанная. Глазеет на Свободу с глупым выражением лица.
– Вы же…
– Она самая.
Татка даже не уточняет, уверена в своей известности. Только самодовольно улыбается. Она смотрит на Власову, как и подобает Азариной, как на букашку.
– А можно автограф? – не унимается Лиза.
– Конечно. Для сестры такого очаровательного следователя…
– Мы не родственники, точнее, еще не родственники, – бормочет Власова, уже, видимо, жалея о своем порыве.
– Простите, просто сложилось такое впечатление. Так, где мне оставить автограф?
Лиза протягивает Татке блокнот, но уже без былого энтузиазма.
60
– До свидания! – Тата снова улыбается и неспешной, практически прогулочной походкой, несмотря на дождь, возвращается к машине.
– Что она тут делала?
– Давала показания, – тяну Лизу к входу.
– Странная какая-то. Мне показалось, что она с тобой флиртует.
– Тебе показалось. Куда едем обедать?
– Не знаю, – засовывает свой блокнот в сумку.
Забираю из кабинета смартфон и жду, пока Лиза усядется в машину. Хлопаю дверкой. Сам думаю. Думаю, пока огибаю капот, и, пока выезжаю на проспект, тоже думаю.
Что за выпад Татка устроила? Это слегка раздражает. За эти годы я отвык от такого поведения. Никогда и никому подобного не позволял, только ей. А теперь, кажется, снова началось. Я всегда поощрял ее взбалмошность и нежелание думать, прежде чем сделать.
– …так что коллектив хороший, – Лиза наматывает на вилку спагетти из заказанной ею пасты, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Конечно, я слышал, что она говорила. Не пытался понять. Скорее, просто считывал слова по ее губам, при этом думал о своем.
– Хорошо. Ты сегодня до скольких?
– До семи. Заберешь?
Смотрю на часы и отрицательно качаю головой.
– Думаю, вернусь не раньше одиннадцати. Аврал.
– Ладно. Я тогда загляну в бар с коллегой. Вета, мы сидим в одном кабинете. Ты не против?
– Я не против.
Лизка улыбается каким-то своим мыслям, придвигая ближе тарелочку с пирожным.
…после обеда с Лизой заглядываю к Полякову в изолятор временного содержания. Около восьми вечера иду к полковнику с докладом. После еще часа два сижу в кабинете над бумагами. Только вот в башке ни одной мысли о работе.
Там туда-сюда носится Азарина. Не к месту в голову лезут воспоминания.
Прошлое на то и прошлое, чтобы о нем лишь вспоминать, только вот не с такой придурочной улыбкой на лице.
Мне было сложно. Отпустить ее. Забыть – тем более. Хотя, как показывает практика, я не забыл. Да и вряд ли вообще подобное можно стереть из памяти.
Вроде всего четыре года, а на деле целая жизнь. Далекая и абсолютно другая. Местами даже абсурдная.
После крайней операции прошло почти два года. Наверное, именно это можно назвать рубежом моего возвращения в нормальную жизнь. С определенными дефектами, конечно, но все же.
Не думаю, что наш с Таткой союз стерпел бы эти три мучительных года.
Я срывался. Загонял себя в угол. Злился. Особенно когда не получалось, особенно когда приходили плохие результаты. Например, операция номер семь только ударила по карману, но вот состоянии мое не изменила. Боли продолжали преследовать. Они и сейчас преследуют. Только не выворачивают кости. Не затуманивают сознание.
На столе вибрирует мобильник.
– Здорово, Серёга.
– Здорово. Я, вообще, по делу. Ты вроде как с моей сестренкой виделся, конспирация отменяется, так что предлагаю встретиться.
– Когда?
– Вообще, сегодня. Бросай тачку на работе, пришлю за тобой водителя.
В сотый раз за день смотрю на часы. Перспектива заманчивая. К тому же домой ехать особого желания нет. Раньше я такого за собой не замечал. И это плохо. По отношению к Лизе, по крайней мере.
В ресторане, что немаловажно, в Серёгином ресторане, оказывается очень светло и просторно. Чистейший минимализм.
Азарин поправляет пиджак и, поднявшись с кресла, протягивает руку. Такой жест-заминка перед медвежьими объятиями и похлопываниями по плечу.
– Да, Вано, костюмчики тебе явно к лицу.
Стягиваю галстук, расстегивая верхние пуговицы на рубашке.
– Сто лет бы их не видел, но работа обязывает.
– Пробил я слегка про твою работу.
– Много узнал?
– Мало. Так что жду длинный и красочный рассказ.
– Особо говорить не о чем…
– Ты на четыре года пропал. Просто взял и исчез.
– Так было нужно.
– Кому?
– В первую очередь мне, – смотрю за его спину, начиная медленно раздражаться.
Татка с какой-то девкой садится за столик неподалеку.
– Ты специально?
Азарин лениво поворачивается назад, окидывая сестру взглядом.
– Нет. Я был не в курсе, – теперь уже смотрит мне в глаза. – Правда, Вано. Я никуда не лезу. Так что там с… – Серёга не озвучивает вопрос до конца, более того, почти выкрикивает знакомое мне имя: – Агата!
– Что?
Азарин закатывает глаза и подливает себе очередную порцию горячительного.
– Я звонил тебе, когда был у Агаты. Поэтому она тут, – снова смотрит на сестру, – чтоб водитель тебя привез в мой ресторан, тоже ляпнул при тетушке. Чертовы следопытки.
Азарина ловит мой взгляд и, шепнув что-то подружке, вытягивается во весь рост. Идет к нам.
– Привет, мальчики, – усаживается рядом с Серёгой.