Перед ним рухнул на песок морской бродяга, пропахал разинутым клювом борозду длиной в две к-единицы. Дрин, по инерции проскочив мимо него, остановился сзади в оторопелом молчании. Прекратились рев. и щелчки, остались только шорох прибоя и плач коров в отдалении.
Внутри у лейтенанта бушевал пожар. Он выпустил из легких раскаленный воздух, вбежал в море и дал течению отнести его туда, где вода похолоднее. Потом нырнул и, лишь остыв как следует, медленно заработал хвостом. Вскоре его голова снова оказалась на берегу.
Между тем драма еще не завершилась. Поверженный морской бродяга стенал и хватал клешнями песок. Его правая передняя -нога была покрыта кровью и согнута под неестественным углом. Задние ноги беспомощно взрывали песок - Гота'ланншк все еще пытался ползти. Вдруг он оперся на хвост - наверное, чтобы откатиться в море, в живительную прохладу, Перевернулся раз, другой. А потом оставил и эти попытки.
Величаво поднялся хвост и ударился о песок. И еще раз.
Напоследок Гота'ланншк выбросил язык в сторону Мэри, едва не достал.
- Грязная человеческая корова! - выкрикнул ей Гота'ланншк и утих..Умер от ран и перегрева.
Дрин лежал на отмели, тяжело дышал. По телу прокатывались волны жгучей боли, и вновь он чувствовал вкус собственной крови - не все швы Го Тон выдержали спринтерский забег. Он увидел Мэри - она лежала на животе, из ноги торчал окровавленный обрезок древка. Локти упирались в песок, пальцы сжимали пистолет Дрина; она все еще целилась в морского бродягу. Похоже, не меньше сотни пуль выпустила в его колено.
Мэри стонала, ее била дрожь. Меньше всего на свете ей хотелось кого-то прикончить в этом походе.
Надо бы ее успокоить, подумал Дрин. Но он устал. До чего же он устал…
В себя он пришел от прикосновения к шее чего-то теплого. Он открыл правый глаз, посмотрел назад. Там была Мэри, прижималась грудью и животом к его шее, тихо звала его по имени.
- Мэри… - пролепетал он еле-еле слышно. - Я уже не сплю. Я жив…
- О, Дрин! - смутилась она. - Я тебя слишком крепко обняла, прости. - Она сместилась вперед, чтобы Дрину было ее лучше видно.
Выглядела Мэри не слишком благополучно, но была счастлива, это сразу стало ясно.
Разом нахлынули запахи и шум. В небе над пляжем барражировали клетиане и самолет. Пахло мертвым Гота'ланншком и множеством живых существ, и звучали голоса клетиан, людей и ду'утиан. Среди них лейтенант узнал Ду Тора и Го Тон, и прерывисто, но счастливо вздохнул. Драма закончена, и теперь они - создания рациональные, культурные - все обсудят и решат, как быть дальше.
G. David Nordley. «Poles Apart». © Bantam Doubleday Dell Magazines, 1992. © Перевод. Корчагин ГЛ., 2002.
Роберт Рид. Почетный гость
Один робот предложил Пико отнести ее последние сто метров - на спине или на сложенных руках, но она резко покачала головой и ответила: «Спасибо, не надо. Я могу сама». Земля была покрыта мягкой травой, освещенной сияющими шарами и луной травянистого цвета. Пройти было нетрудно, даже с ее поврежденным бедром, а она не инвалид. Она справится, подумала она с инстинктивным чувством независимости. И будто показывая им, что она может, она обогнала с полдесятка роботов, разгружающих большой скиммер, складывая дары Пико на свои длинные руки. Они догнали ее только на половине луга. Уже были слышны приглушенные голоса и смех из стоящего впереди шатра, похожего на холм. И она уже быстро дышала совсем не от боли. В основном от страха. Но это был страх иного рода и иного вкуса, чем знакомый ей страх. То, что происходило сейчас, было ей неподвластно и неизбежно… и вот эта определенность заставляла ее останавливаться после каждых нескольких шагов, потирая рукой бедро только по одной причине - чуть задержать свой приход. Пусть даже на миг-другой…
- Что с вами? - спросил робот.
Она глядела на шатер, темный, гладкий, плавно закругленный.
- Я хотела бы, чтобы меня здесь не было, - призналась она. - Только и всего. - Жизнь на борту «Кибера» прошла среди роботов - их было по десять на каждого человека, потом больше - и с ними она могла быть беспощадно честной. - Это безумие. Я снова хочу улететь.
- Только этого нельзя делать, - отозвалось керамическое создание. Голос был тихий и раздражающе терпеливый. - Вам не о чем волноваться.
- Знаю.
- Технология постоянно улучшалась с того самого…
- Знаю.
Робот замолчал, поправляя на руках груз цветных пакетов.
- Я не то имела в виду, - призналась она. Потом сделала несколько глубоких вдохов с задержанным выдохом и сказала: - Ладно, идем. Идем.
Робот повернулся на месте и направился к огромному шатру. Идущие впереди роботы включили дверь, подняв ее вверх, и на траву хлынул внезапный поток золотого света. Пико прищурилась, заморгала, пошла быстрее, иногда позволяя себе испустить тихий стон.
«Думала ли ты когда-нибудь, как это будет?» - спросил ее Тайсон.
Шатер был раскинут над небольшим прудом, вероятно, именно сегодня, и кое-где мягкая густая трава была примята людьми и их роботами. Сколько людей, подумала она. Пико старалась не смотреть на лица. Она глядела на пруд, мелкий и ярко-зеленый, где вдоль берега трепыхались одомашненные водяные птицы. Утки и гуси, а еще несколько маленьких красноголовых журавлей. Пико подняла глаза и заметила большой стол в виде буквы омега возле дальней стены. Посчитать места было трудно, но вполне можно было допустить, что их шестьдесят три. И еще в середине омеги круглый столик с креслом - мой стол, подумала Пико и еще раз глубоко вздохнула, поглядела выше, на парящие осветительные шары и синих ласточек - они охотились за мошками, привлеченными желто-белым светом.
К ней подходили люди. Как только она вошла, терпеливой чередой все шестьдесят три человека пошли вверх по склону, выкрикивая: «Пико, привет!» - и их голоса смешивались в шумное бессмысленное тесто. «Привет, здравствуй, здравствуй!»
Они были одеты в яркие развевающиеся одежды, и у каждого широкополые шляпы, похожие на гигантские цветы. Люди создавали резкий контраст с серо-белыми корпусами слуг-роботов. Эти шляпы, поняла Пико, новая мода. Одно из мелких изменений прошлых десятилетий… и вот она уже заставила себя глядеть в лица, выжимая улыбку, отступая на шаг, в животе заболело, но бедро прошло. Прилив адреналина подавил глубокую боль в костях. Заставив себя помахать рукой, она сказала публике «привет», почти что прошептала. Потом, проглотив слюну, произнесла:
- Приветствую вас!
Ее ли это был голос? Она сама его едва узнала.
От толпы отделилась женщина, почти побежала к Пико. Огромная цветастая шляпа стала слетать, и женщина подхватила ее на бегу за похожий на лепесток край, а другой рукой тронула Пико за плечо. Ладонь была теплой и влажной, в воздухе запахло слишком сладкими духами. Пико еле смогла сдержать кашель. А женщина - как там ее зовут? - спрашивала:
- Не надо ли тебе сесть? Мы слышали… про тот несчастный случай, бедная девочка! Всю дорогу без происшествий, и на последней планете! Вот невезение!
Бедро. Эта женщина говорит про ее бедро. Пико кивнула и созналась:
- Сесть было бы неплохо.
Десяток голосов выкрикнул одни и те же команды. Роботы пустились наперегонки за стулом, стоящим возле маленького стола. Драматичность момента вызвала у людей смех - нервный, застенчивый смех. Когда первый робот добежал до стула и понесся с ним обратно, раздались аплодисменты. Женский голос выкрикнул:
- - Мой победил! Мой победил! - Кричавшая Подбросила шляпу вверх и сама попыталась прыгнуть за нбй Повыше, продолжая хлопать.
Кто-то из мужчин выругался и захихикал.
Другой протолкался вперед и появился из плотной толпы прямо перед Пико. Он улыбался как-то странно. Пьян или под наркотиками… что там сейчас разрешено? Он спросил нечетким серьезным голосом:
- Как это случилось? Это, с бедром… Как тебя угораздило?
Он должен бы знать. Она регулярно посылала домой отчеты. Он их не видел? Но тут же она заметила внимательные возбужденные лица - всех, без исключения, и кто-то, будто прочитав ее мысли, объяснил:
- Мы хотим знать из первых рук! Рассказывай, рассказывай!. Как будто им нужно хоть слово услышать, внезапно холодно подумала она.
Ее слушатели замолчали. Подошел робот с обещанным стулом, и она села, вытянув больную ногу перед собой, стараясь собраться с мыслями. Это было трогательно, как они молчали - почтительно и будто по-детски, и она стала рассказывать, как пыталась взойти на Прайм на Мириам с двумя другими участниками экспедиции. Прайм был самым высоким вулканом на планете Мириам супервенерианского типа. Работа была трудная из-за сложной местности и громоздких скафандров, тяжелых холодильных установок за спиной, атмосферы плотной, как вода, жгучей и кислотной. Двуокись углерода с водой создавали двойной парниковый эффект… Пико вздрогнула - частью ради театрального эффекта, частью от воспоминаний. И снова повторила «трудная работа», задумчиво качая толовой.
На самых крутых склонах и обрывах они использовали гипершнур. Обычно гипершнуры порвать невозможно, но Мириам - не обычная планета. Пико описала базальтовый обрыв и страшный момент трагедии, и ее саму удивила ясность этой сцены. Снова она ощутила жар, проникающий в скафандр, увидела плотный, темный воздух, руки и ноги задрожали от усталости. Она рассказала этим шестидесяти трем, как оно ощущается, когда висишь на Невидимой нити, а двое друзей с лебедкой где-то сверху в кислотном тумане, их не видно. Она рассказала, как внезапно заело лебедку, и главное злосчастье - лебедку заело на самом слабом месте шнура. Это было уже к концу экспедиции, и оборудование износилось после посещения десятков чужих планет, для многих из которых впервые были составлены карты, и каждая подвергла людей и машины серьезному испытанию. Как и должно было быть.
- Все имеет свой предел, - сказала она им, ив голосе была зловещая интонация, которую Пико не собиралась в него вкладывать.