«Figaro». Ладно, на данный момент понятно, что это одиннадцатый округ Парижа, квартал Оберкампф. Читаем дальше: «2/ЗР 2è ét, séj au mezz, 1 ch, SdE, parquet».
O-O! Помогите!
Я достал словарик и посмотрел значение единственного слова, имевшегося в этом объявлении. «Parquet» означало «половая доска». Великолепно, значит, пол в наличии. Что, черт побери, значило все остальное?
Другое объявление гласило: «11è proche Marais».[87] Возможно, это местечко располагалось неподалеку от болота? Судя по запрашиваемой стоимости, болото было золотым.
Я принялся читать дальше: «ЗР RdC s/cour, SdB/WC, dressing».
«Cour» — это внутренний двор, WC — предположительно туалет, но что могло бы значить «dressing»[88] Квартиру предполагается использовать как соус? Очень изысканно!
Ах нет, словарь внес ясность: «dressing» означало «гардеробная».
Был еще вариант в районе Бастилии, который, надо полагать, в наши дни более безопасен, раз людей больше не отправляют на гильотину. Предлагалась beau 2 pièces — прекрасная двухкомнатная квартира. Также упоминались Sе étage («Ага, пятый этаж», — подумал я, сочетание «ét» стало понятным), ascenseur (лифт, слава богу), gde chambre (большая спальня), balcon (личный balcon, великолепно!) и SàM avec cuis amér (вот дерьмо!).
Словарь подсказывал, что, вероятнее всего, жилье предназначалось для садомазохиста с горькими (amer) бедрами (cuisses). Но я подозревал, что перевод не совсем точный. И правильно — на самом деле эти слова значили столовая (salle à manger) с кухней свободной планировки (cuisine américaine).
Вполне нормально, что мне нелегко дается чтение объявлений, подбадривал себя я. В конце концов, рекламные объявления в Англии так же непонятны для иностранцев. Все эти требования: «Только Н/Ш» — незнающие могут подумать, что им предлагают заманчивое соседство с приезжими из Новой Шотландии!
Я потянулся за чашкой кофе и чуть не вывихнул запястья от обрушившейся на них тяжести. Официант пронесся мимо, спеша обслужить мужчину, сидевшего через пару столиков от меня. И похоже — о да, так оно и было, — ему подали чашку café au lait нормального размера.
— Merci, — поблагодарил посетитель, в интонации которого я мог различить сильный американский акцент. В довершение всего, мужчина читал «Геральд Трибьюн».
— Извините, — обратился я, чуть подавшись вперед. Оторвавшись от газеты, американец поднял глаза на меня. — Как вам это удалось?
— Удалось? Что?
Мужчине было чуть за тридцать, длинные волосы в духе Курта Кобейна свисали с плеч; завершал его образ потертый черный пиджак, надетый поверх выцветшей толстовки с логотипом нью-йоркского университета — да… желанный объект для грабителей.
Я снова с трудом приподнял лохань, скорее напоминавшую чашу озера, чем кофейную чашку, и уточнил:
— Как вам удалось заполучить обычную чашку кофе?
Американец от души расхохотался хрипловатым смехом курильщика. Прихватив с собой чашку, счет и газету, он пересел за мой столик.
— Я — Джейк, — представился он, протягивая руку.
— Пол. — Мы обменялись рукопожатием.
— Решил посмотреть Париж? — спросил Джейк, с интересом уставившись на мою чашу.
— Нет, живу уже два месяца. А ты?
— О да, живу здесь. — Джейк рассмеялся так, будто только что искрометно пошутил.
— Что? Здесь? — спросил я, охватив жестом близлежащее пространство. Если это кафе было привычным местом обитания Джейка, любые нападки со стороны официантов были бы бесполезны.
— Нет, время от времени я работаю неподалеку. В банке, вон там. — Джейк махнул газетой в сторону величественного здания в конце улицы. Украшенное изогнутыми рисунками окон, оно выдавалось из общего ряда, словно нос корабля. Судя по фасаду, небритые гитаристы — поклонники стиля грандж[89] в штате не числились. Разве что в качестве персонала ночной смены, чьи обязанности сводятся к использованию пылесоса.
— Ты работаешь там? — Скепсис в моем тоне был слышен за версту.
— Ну да. Раз в неделю языковая школа, в которой я преподаю, командирует меня обучать банкиров английскому.
— По субботам?
— Ну да. Во Франции некоторые банки работают и по субботам.
— И они не требуют, чтобы ты одевался несколько… ну… как сказать…
— Нет. Ты сам, что ли, из банка? — Обвинительным жестом он тыкнул газетой в мою сторону.
— Нет, я работаю в сфере пищевой индустрии.
Джейк многозначительным взглядом окинул мою модную рубашку и дизайнерские джинсы:
— И тебе даже по выходным нравится выглядеть на миллион франков?
— Нравится что?
— Выглядеть на миллион франков. Надевать самое лучшее, что есть в твоем гардеробе. Разве мы так не говорим? Черт подери!
В его смехе чувствовалось раздражение. Он переспросил, чем именно я занимаюсь в Париже. На мой подробный ответ единственной его репликой было:
— Можно подумать, Париж страдает от нехватки кафе.
«Charming»,[90] — подумал про себя я.
— Ищешь квартиру? — Джейк щелкнул по открытой странице «Figaro». — А где бы ты хотел жить?
— Даже и не знаю. А где бы ты посоветовал?
— Я живу в пятнадцатом округе.
«Где это у нас? — Я попытался воссоздать улиточный домик в уме. — В нижнем левом углу, если меня не подводит память».
— Буржуазный дальше некуда, — с досадой констатировал Джейк. — Невозможно спокойно пройтись по тротуару, не наткнувшись на детскую коляску. Толпы белокожих католиков, которые и делают статистику: на каждую из этих семеек приходится по три целых шесть десятых ребенка.
— А!
— Девятнадцатый более посредственный.
— Более что?
— Ну, дешевый. Более приемлемый по средствам. — Джейк постукивал по крышке стола, словно пытался отпечатать в мозгу позабытое слово.
— Это недалеко от Бютт? — Алекса говорила, что девятнадцатый округ становится все более популярным в качестве места жительства. Неподалеку огромный городской парк с искусственной возвышенностью в центре, имя которой начиналось как раз на «бютт».
— Бютт Шомон? Нет, там невозможно жить. До метро добраться нереально. И если честно, это не что иное, как место воскресных прогулок.
Я с недоумением слушал его.
— Ох уж эти воскресные прогуливающиеся… — тут же пояснил он. — Толпы выстроившихся в очереди ради того, чтобы их чадо прокатилось на какой-нибудь жалкой карусельке…
— А! Не подходит, ты считаешь?
— Нет. — Джейк на минуту задумался. — Конечно, с точки зрения удобства транспорта идеален Монпарнас. Но раз ты не лорд, вряд ли ты сможешь позволить себе престижную квартиру. И еще там слегка…
Джейк, надо заметить, общался на своеобразном английском. Я уже начал задумываться, не был ли он каджуном[91] или что-то в этом роде, говорящем на американском английском вперемешку с французским.
— …липко. Имею в виду, туристам там как медом намазано.
— О! А что насчет Шателе? — Это был самый центр города и удобная станция метро.
— Шателе? — Джейк чуть не подавился, услышав это название. — Забудь об этом, парень. Слишком близко к Лез Аль, который с легкостью мог бы стать Гринвич-Вилледж Парижа, если бы не так называемые архитекторы, изуродовавшие местечко старомодным стилем семидесятых и превратившие его в туалет для наркоторговцев.
Да этот парень все видит в черном свете!
— Джейк, что-то не чувствуется, что ты в восторге от Парижа. Но почему тогда ты до сих пор здесь?
— Дела нужно делать.
Он задумчиво опустил кофейную чашку на блюдце и с характерным для французов отстраненным взглядом посмотрел на меня.
— Черт! — Он снова глянул на меня. — Перерыв закончился. Пора бежать на следующий урок. — Свернутая вдвое газета перекочевала в карман пиджака. — Увидимся. Я здесь каждую неделю, в одно и то же время.
— Да, конечно.
В следующий раз? Я буду близок к суициду!
Джейк был уже у выхода, как вдруг ему в голову пришла мысль:
— Знаешь лучший способ найти жилье?
— И какой же?
— Найди себе подружку из француженок и переезжай к ней.
— Точно.
— Я на полном серьезе. Большинство так и делают.
— Да, да. Я уже прошел через это. Нашел подходящую девушку, но по пути перепутал адрес.
Ну, раз я не смог стать сожителем Алексы, может, у меня получится стать ее соседом?
Я решил миновать стадию унижения, неизбежного при телефонном общении с владельцами квартир, и спустился в метро.
Поднявшись по эскалатору в районе Оберкампф, я осмотрелся вокруг в поисках агентства по недвижимости. На улице стоял полдень, а посему скопище машин протискивалось сквозь заторы вдоль широченного бульвара.
Двигаясь в сторону улицы Оберкампф, я вскоре наткнулся на яркую витрину фирмы под названием «Иммоланд». В окне были вывешены фотографии домов, выставленных на продажу, в сопровождении уже знакомых, но от того не ставших более понятными надписей на местном сленге. «Triplex RdC s/cour», «SdB + SdE». В маленьком окошке у двери был вывешен список, озаглавленный «Сдаются площади». Теперь мне уже было известно, что это не предложения для режиссеров, планирующих съемки на природе, а квартиры, которые агентство сдает в аренду.
— Bonjour, — поздоровался я с парнем, сидевшим за компьютером.
— Здравствуйте, чем могу быт полезин? — спросил он на английском.
Интересно, что меня выдало? Акцент или беспомощный вид?
Я объяснил, что по крайней мере до конца августа следующего года мне нужна съемная квартира.
— Пожалуйстт, присаживайтэсь, — улыбаясь, предложил парень.
На вид ему было около тридцати. Светлые волосы зализаны назад. Постоянный посетитель солярия. Коричневый костюм, казалось, ему маловат. Встретив его на улице, я бы решил, что он, скорее, продавец женских сумочек, но никак не недвижимости. (Не подумайте, что я страдаю гомофобией.)