— Эй, дубина, куда ты прешь? — окрикнул меня один из артели дварфов, когда, обойдя ожидающих, я направился прямо к мосту. — Вход после полудня, когда солнце на ту сторону перейдет.
— Да брось. Зажарится, нам меньше топорами махать, — осадил его другой. Вот, значит, в чем дело. Солнце. А ведь верно, над идеально гладкой, почти зеркальной поверхностью моста колебался от жары воздух. Еще вчера я бы, пожалуй, последовал совету дварфа и начал путешествие, только когда светило скроется за гранью Бездны, и прямые лучи уйдут прочь. Сейчас же это была лишняя возможность проверить догадку.
— Сколько за вязанку хвороста? — спросил я, подойдя к хоббиту-торговцу, стоящему рядом с приличных размеров возом, доверху набитым сухостоем.
— А, понимаю, решили вернуться на поверхность? Нисколько не осуждаю, — тут же быстро заговорил пухляк, потирая розовые ладошки. — Не многие выдерживают испытания богов. Да что там, только четверо великих героев императоров дошли до конца…
— Сколько? — повторил я вопрос, прерывая его словоизлияние.
— Как вы видите, дерево тут не растет, приходится использовать магию дриады, о которой я забочусь, — продолжил лепетать торговец, набивая своему товару цену. — А это ох как трудно в Бездне, куда попадает мало солнца и еще меньше дождей. Поэтому, господин, я хочу десять медных монет за одну вязанку.
— Дай две и не заставляй меня ждать, — сказал я, бросая на прилавок монеты.
— Вы так щедры, господин, — голос хоббита тут же изменился, будто в него залили бочку меда. — Не желаете купить на дорогу припасы? Сладкий батат, может быть, или пару острых луковичек? Давайте я положу вам на пробу. Может, хотите мальчика или девочку? У меня есть несколько послушных рабов на прокат.
Прибить на месте. Сучьи торговцы детьми. До этого момента я даже не думал о такой низости. Наверное, потому что среди наших людей детей и стариков не было, как и среди рабов других рас на руднике, очевидно, молодые матери просто не доживали до рождения малышей. Но ведь имелся не только рудник. Сволочи. Оглядевшись, я понял, что столько охраны не перебью.
— Товар. Быстро, — прохрипел я, и хоббит, решив, что мое терпение кончилось и всучить мне больше ничего не удастся, передал две охапки хвороста, мгновенно потеряв всякий интерес к моей персоне. Я буквально перестал для него существовать, стоило деньгам скрыться в кармане.
Вначале найти сестру. Получить достаточно сил. А потом перевернуть весь этот гадюшник с головы обратно на ноги. Нельзя так жить. Не должны так жить разумные. Чертова магия, разделяющая тех, кто ей владеет, и тех, кто обделен. Разделяющая куда сильнее, чем в средневековье дружинника, владеющего топором и кольчугой, и обычного крестьянина.
А ведь у нас при тех же предпосылках побороть крепостничество удалось лишь через полтысячи лет. И не потому, что мы стали культурнее, цивилизованнее или духовней. Нет. Единственная причина, по которой было отменено рабство, — экономическая целесообразность. Технологический прогресс и стоимость владения, делающие содержание бунтующих рабов невыгодным предприятием. Теперь понятно, почему надсмотрщик так рьяно одернул инженера-геолога. Они понимают, что прогресс может побороть магию, видели это в других мирах и они не хотят слезать с насиженных мест правителей.
Ну ничего. Я им обязательно помогу. Я им устрою «маленькую и бескровную» революцию. Но прежде — найти сестру. Вначале семья. Все остальное может подождать.
Выйдя на мост, я окунулся в жар и, пройдя достаточно далеко, чтобы не видно было из городка, распушил сухую хворостину и, дождавшись, когда она загорится от сходящихся в радугу солнечных лучей, раздул пламя. Когда заполыхали уже несколько веток, я распахнул плащ и прижал огненный пучок прямо к сердцу.
— М-м-м… как хорошо, — прошептала во сне Веста, вздрогнув начавшими светиться крылышками.
Ничего. Мы найдем способ перевернуть этот мир.
В твердой уверенности я зашагал по стометровой толщины нитке моста, сменяя одну полностью выгоревшую ветку другой.
Глава 10
— Еще, — потребовала Веста, когда последняя палочка истлела до самого конца. Пламя от веток, будто пылесосом, всасывало в сердце, на глазах наливающееся оранжевым светом.
— Без вариантов, могу только древко копья тебе скормить, но лучше подожди немного. В замке должны найтись камины, и уж точно есть кухни. Готовят же они где-то пищу.
— О боги… не мог взять на пару вязанок дров больше? — разочарованно произнесла фея. — Кстати, почему ты не вызвал либлинов во время боя? Они могли схватить лучника и не позволить ему уйти.
— Время. И твоя несдержанность. В прошлый раз им потребовалось больше десяти секунд, чтобы сформироваться. Я не планировал драться так открыто, собирался выждать и из-за твоей пробившейся агрессии не успел подготовиться. Но то, что не показал свою главную способность, даже хорошо. Один из врагов выжил, но увидели только одну форму. Если придется с ними столкнуться еще раз — останутся козыри.
— О боги… он выздоровеет, окрепнет, наймет сильных союзников и возьмет оружие. И что ты будешь делать тогда?
— Тогда мы сами будем сильнее, а ты в следующий раз, вместо того чтобы мешаться, будешь помогать. Еще раз – месть нужно подавать холодной! С твоим правилом не оставлять в живых никого, чтобы он потом не пришел по твою душу, начинать надо с массового убийства детей. А то они, знаешь ли, имеют привычку взрослеть и крепнуть. А то затаят обиду в своих маленьких черных сердечках и станут монстрами.
— Так далеко я не думала, — нехотя признала Веста.
— Вот. Нам нужно добиться того, чтобы у нас появились сильные союзники. Так, чтобы нападение на нас стоило дороже, чем потенциальная прибыль от нашей смерти. Может прозвучать глупо и наивно, но на самом деле это единственный способ выживания в нормальном мире, — ответил я, рассматривая парящий впереди замок. — Почему он не падает? Издали казался крошечным, но это же огромный многоуровневый город. Тут только на поверхности могут жить сотни тысяч, а скала тянется вниз на сотни метров и висит в воздухе!
— Она не висит, она плывет в ложном море. Прозрачная божественная эссенция, отделяющая мир поверхности от мира Бездны. Закручивающая разрушительные энергии, не позволяя им вырваться наружу, — ответила фея, вспорхнувшая над мостом. Уже собираясь ее окрикнуть, я махнул рукой. Мы опережали ближайших путников минимум на полчаса и на несколько километров. С такого расстояния разглядеть что-то конкретное невозможно.
— Ты уже решила, кто именно должен умереть во имя твоей великой мести?
— О да, боги… да, — усмехнулась Веста, возвращаясь. — Их я помню поименно. Божественные герои. Четверка уродов, чьи имена я повторяла каждую ночь. Малфегат — король-охотник дварфов, дрессировщик адских тварей. В его каменоломне ты был. Архимаг гномов Келохир — пожелавший получить всю магию безумец, проклятьем заточивший меня в скале. Вигнисанк — чертов мутант, полурослик-переросток. И, наконец, «святая» Кламен. Верховная жрица их проклятого ордена Матери.
— Ты специально выбрала самых высокопоставленных героев, верно? Чтобы в процессе пришлось столкнуться с их лордами, заместителями и армией? — вздохнув, сказал я, прикидывая, какие проблемы мне принесет каждая из этих целей. — Ладно, это уже куда лучше, чем бездумный геноцид. Но пообещай, что с данного момента будешь сдерживать свою огненную ярость. Иначе в замке, населенном в том числе эльфами, мы просто долго не продержимся.
— Я одолжу тебе свою силу. А ты в ответ дашь мне свою, — согласилась Веста. — Смотри.
Проследив за крохотной ручкой феи, я склонился над перилами. В самом низу острова что-то блеснуло, а затем искра света полетела вниз, освещая пространство вокруг и выхватывая из темноты Бездны гигантских тварей, парящих в воздухе, будто это были волны океана. Чудовища, напоминающие древних динозавров, кружились в хищном танце вокруг искорки, пока та не пропала из виду.
— Что это было? — недоуменно спросил я, провожая ее взглядом.
— Не знаю. Каждые пять дней такая искорка спускается в Бездну, но мои корни не дотягиваются столь глубоко, так что я лишь наблюдала. Как за биением сердца, — ответила фея, впорхнув обратно в мое тело.
— Тут помню, тут не помню. Толку от твоей сверхдолгой жизни, если ты знаешь имена и титулы врагов, но при этом понятия не имеешь о том, что происходит вокруг. А вдруг те, кому ты хочешь отомстить, давно мертвы? — недовольно сказал я, отходя от края и чуть ускоряя шаг. Я немного лукавил, имя Клемент я уже слышал, как и Малфегата. Но, может, они уже стали родовыми, и на тронах сидят далекие потомки, понятия не имеющие о вине своих предков.
— Ты говоришь, что я должна была помнить всякую ерунду, но в моей памяти отпечатались лишь самые важные события. Божественные герои, те, что прошли испытание и спустились в Бездну, бессмертны. Их может убить только такой же герой, — взмахнув крыльями, оскалилась фея. — А потому мы обязаны спуститься на самое дно и встретиться с Играющим богом.
— Дурацкий мир, в котором всемогущим существом стал играющийся придурок, — пробурчал я, разглядывая медленно приближающуюся крепость. По идеально ровной дороге я проделывал по восемь-девять километров в час, не напрягаясь. Но тень от края Бездны уже начала догонять, а вслед за ней наступали на пятки и вырвавшиеся вперед отряды искателей приключений. Оглянувшись в последний раз, я увидел точку не больше спичечной головки, отлично подсвечивающуюся на серебряном мосту.
Чувство, что меня настигает погоня, подстегнуло, заставив перейти на бег, и горячий воздух, проникая в легкие, с каждым вздохом даровал едва ощутимые крупицы силы. Правда, не мне, Весте, но я тоже ощущал их прилив. Не сбивая дыхания, я существенно оторвался от преследователей, однако у ворот замка был только к полуночи, когда над пропастью поднялась неестественно синяя луна с крупными прожилками материков.
— Стоять! — крикнул из-за спин подчиненных коренастый дварф. — Назови себя!