- Наверняка это будет веселей официальных мероприятий, то, что незаконно, как правило, бывает куда забавнее разрешенного, - согласилась принцесса.
- Опять все бегом, к чему такая бешеная спешка? - скривил совершенной формы рот Энтиор, имея в виду вечернюю аудиенцию. За те полтора часа, что оставались до нее, великолепный принц, стремящийся быть абсолютным совершенством, никак не успевал поменять гардероб, выбрать украшения и причесаться. - Отец мог бы принять жиотоважцев и завтра. А так опять придется переодеваться заклинанием. Если папа продолжит столь отвратительно себя вести, это может превратиться в дурную привычку.
- При той массе дурных привычек, коей ты обладаешь, дорогой, разве станет трагедией прибавление к этому сонму еще одной? - удивилась принцесса.
- Стради, разница между привычками, приобретенными добровольно, и навязанными весьма велика, - фыркнул Энтиор, передернувшись.
- Помнится, ты говорил, что тебе нравится насилие, - немедленно заметил Мелиор, пряча улыбку.
- Нравится, - промурлыкал принц, чуть выпустив клыки, - но не в такой извращенной даже для меня форме, брат.
- Мелиор, дорогой, а ты не поднимешь нам ужином настроение перед приемом? - ласково попросила Элия, раздразненная тем, с каким аппетитом уплетал бутерброд Мичжель.
- Милая, ты требуешь от меня почти невозможного, - слегка кокетничая, взмолился брат, - за столь короткий срок я не в силах сотворить настоящей трапезы, которая удовлетворила бы твой изысканный вкус! Если только легкую невзыскательную закуску... Не гневайся!
- Считай, что ты прощен заранее, если в течение десяти минут я получу эту самую закуску! - милостиво согласилась богиня, прекрасно понимая, что представления Мелиора о невзыскательном совершенно иные, нежели у нее. Конечно, брат имел обыкновение часами обдумывать сервировку стола, сочетание блюд, их оформление, марки вин, музыку для сопровождения. Но и без всех этих ритуальных раздумий, Элия знала точно, ужин будет обилен и утончен, а коль ему недостанет обычной изощренности, граничащей с извращенностью Бога Гурманов, он не станет хуже. - Но если ты всерьез опасаешься за качество блюд, пусть для начала их лично отведает Энтиор. Вампиры ведь необычайно выносливы.
- Стради! - возмутился вампир, даже приподнимаясь из кресла. - Как ты можешь говорить такое! У меня очень нежный, капризный желудок! Моя болезнь станет настоящей трагедией для государства!
- Значит, ты отказываешься от ужина? - хитро уточнила Элия.
- Нет, я лишь предлагаю проверить сомнительные по качеству блюда на куда менее ценных объектах, - нашел выход изобретательный принц.
- Я не дам герцогу Лиенскому ни крошки! И не надейтесь! - с наигранным возмущением категорично отрезал Мелиор под заливистый смех сестры.
Ровно в десять вечера резные инкрустированные витарем двери малого зала аудиенций распахнулись, чтобы впустить пеструю группу избранных представителей посольства, удостоенных чести лицезреть его королевское величество Лимбера Вилентайна Арабена Первого.
В зал вошли: торжественно серьезный Монистэль в темно-зеленой тунике и белом плаще, скрепленном на груди серебряной брошью - знаком своего высокого положения, Ижена в очередном варианте на сей раз темно-синего платья с косым вырезом, выставлявшем напоказ голограмму кристалла, Мичжель в свежем комплекте уже ставшей привычной лоулендцам серо-синей одежды и великолепная Магжа в пышном черном платье с красной каймой, из-под которого виднелось второе золотое, отделанное нежным кружевом на широких рукавах и по низу подола. Строгий Фарж, глашатай, хранитель печатей, а заодно и верительных грамот в тяжелой шкатулке замыкали процессию.
Гости оказались в овальном помещении со светлым паркетом и высокими стрельчатыми окнами, забранными искусными витражами, изображающими патриотичные сцены из истории государства. Золотистый тюль штор, собранных мягкими складками высоко наверху и в проемах между окнами, не заслонял красоты витражей. В зале было почти пусто: несколько скамей и кресел, обитых атласом, вдоль стен, перемежающихся большими напольными вазами со свежими цветами, разумеется, розами, терялись на фоне громадного кресла из темного дерева с искусной резьбой, инкрустацией драгоценными камнями и серебром. Рядом стояли пара принцев, прекрасная принцесса и секретарь государя. Сидение кресла было занято высоким мускулистым мужчиной, вся фигура которого буквально излучала божественную мощь, тяжкой плитой давящей на присутствующих, заставляющую ощущать свою полную ничтожность. Парадная королевская мантия ниспадала с плеч тяжелыми волнами, сверкающая корона венчала чело владыки Лоуленда. Зеленые глаза под смоляными бровями смотрели сурово, но со скрытой доброжелательностью, как и подобает взирать великому монарху, снисходящему до просителей.
Никто, кроме детей Лимбера, при виде столь внушительного, вызывающего невольный трепет и преклонение зрелища и подумать не мог, что в голове монарха вертится только одна мысль: 'Какого демона вы сюда приперлись?'
Глашатай, придавленный важностью миссии, на подгибающихся ногах выполз вперед и выкликнул представление членов посольства, по сравнению с оглушительным ревом несколько часов назад, это вышло у него относительно тихо.
Лимбер, давно выбросивший текст речи в мусорную корзину, ответил официальной фразой:
- Приветствую вас в чертогах Лоуленда под его покровительством и защитой!
Вперед выступил вар Монистэль и, поклонившись настолько низко, что заставил Мичжеля удивленно двинуть бровью, заговорил:
- Пусть будет светлым путь владыки Лоуленда. Благодарим от имени всего Жиотоважа за милостивое дозволение ступить на землю Узла Миров, данное нашему посольству...
Краткая для эльфа, по людским меркам речь Высшего вара все равно была образна и цветиста. Ничего другого король от него и не ожидал, поэтому слушал со стоическим терпением, выработанным в процессе множества дипломатических встреч с представителями Дивных.
Монистэль говорил, посольство вручало верительные грамоты, Лимбер осведомлялся о трудностях пути, а Магжа разглядывала короля. Сила и властность титанической фигуры монарха заворожили женщину, падкую на эффектных и могучих мужчин, облеченных властью. Король, заметив внимание вары, не преминул ответить ей не менее заинтересованным взглядом ценителя темпераментных и раскрепощенных дам с пышной фигурой. Нескольких секунд Лимберу, известному знатоку слабого пола, хватило для того, чтобы понять, что в бочке посольского дегтя можно сыскать изрядную каплю меда.
- Ну вот, за досуг вары можно не волноваться, - опять-таки мысленно поделился своими соображениями с Энтиором проницательный Мелиор, для которого интерес отца к Магже не прошел незамеченным. Бог приветствовал его с некоторым облегчением: нет, вара, без сомнения, была хороша, но принц не слишком жаловал чрезмерно темпераментных в выражении своих эмоций дам. Природная леность бога, за редким исключением, противилась столь явному проявлению кипучей энергии. Усердие и женский темперамент он приветствовал лишь в любовных играх.
- Да, я не удивлюсь, если папа уже сегодня почтит вару своим царственным вниманием, - согласился Энтиор.
- А я нисколько не удивлюсь, если вара сама решит нанести визит Лимберу, дабы пообщаться с ним в неформальной обстановке, - вставила принцесса.
- Может быть и такое, - философски рассудил Мелиор, оценивая раскрепощенность красивой женщины.
- Значит, остается Мичжель, Фарж, Ижена и Монистэль, - безошибочно подсчитал вампир.
Мелиор 'обрадовано' вздохнул, понимая, что брат оставляет Ижену ему, а сам как-нибудь намеревается поделить с Элией остальных. Впрочем, вряд ли избыток мужчин сильно расстроит сестру, да и не будет избытком для Богини Любви какая-то жалкая троица.
Наконец, последние формальности процедуры малой аудиенции, во время которой большая часть лоулендцев была занята подавлением зевков, закончились, и члены посольства были отпущены с монарших глаз. Оставив Мелиора, как владельца магического предмета, докладывать отцу о первом 'полевом' испытании шкатулки, Элия и Энтиор, великодушно отпустив управляющего, решили сопроводить слабо ориентирующихся в замке жиотоважцев назад к апартаментам, попутно намереваясь поставить один маленький, но немаловажный эксперимент.
Как не крепились приезжие, но теперь, когда самое сильное возбуждение от переполнявших сознание впечатлений, схлынуло, чувствовалось, что они сильно утомлены дорогой. Резкое перемещение из относительно слабого мира в Лоуленд - мощный Узел Мироздания - не прошло бесследно для гостей: не только физические тела, но и все другие оболочки живых созданий (личная сила, душа) нуждались в полноценном отдыхе, чтобы приспособиться к новым условиям. Если верхушка посольства еще держалась относительно стойко, то младший персонал едва волочил ноги.
- Спасибо, - чистосердечно поблагодарила лоулендцев Магжа, когда Энтиор ненавязчиво указал дорогу в коридор, противоположенный тому, в который она только что собиралась свернуть. - Ваш великолепный замок - настоящий лабиринт коридоров и зал, я ни за что не нашла бы дороги самостоятельно.
- Он так велик! - восторженно поддержала подругу Ижена, любуясь мраморными статуями в нишах, поддерживающими шары светильников. - Я тоже совсем запуталась!
- Мы почти пришли, еще пять коридоров, лестница и вы увидите ваши покои, - со снисходительной небрежностью заверил девушку принц.
- Потрясающе, - пробормотал Мичжель, пытаясь в очередной раз запомнить дорогу и гадая, в чем дело: то ли он безнадежный болван, не способный сосчитать и количество собственных рук, то ли их ведут к комнатам другой дорогой, то ли этот чертов замок просто меняется на глазах!
- Да, потрясающе, - задумчиво согласилась Магжа, но мечтательная пелена, застлавшая ее глаза, говорила о том, что вовсе не архитектуру вара имеет в виду. Восхищение и мечты женщины были адресованы совсем другому, куда более одушевленному и мужественному объекту.