Слава Ормузду! Честь моей душе
Этапы Солнечного Глагола
Брахманская религия и цивилизация представляют первый этап постатлантического человечества. Этот этап кратко резюмируется так: завоевание божественного мира исконной мудростью. Великие последующие цивилизации Персии, Халдеи, Египта, Греции и Рима, иудео-христианство, наконец, кельто-германский мир находятся все еще в развитии, частью которого мы являемся, и представляют шаг вперед в развитии белой расы. Сколько религий, сколько рас, сколько цивилизаций, сколько разных миров. Но во все проникает арийский элемент, подавляющий их, и все они связаны некой магнетической связью, идеей, которая их одушевляет и инстинктивно ведет. Этой идеей является завоевание Земли с помощью Божественного, возрожденного к жизни. Это приложение Божественного не было бы возможным без возрастающего ослабления инструмента, который служил открытию этого божественного мира, а именно спонтанного общения с космическими силами, названными богами, и ясновидения как в астральном мире, так и в мире духовном, который является внутренним миром человека и универсума. Эти творческие и ясновидящие способности были атрофированы уже в Индии, начиная с эпохи, когда спекулятивная философия заняла место первоначальной интуиции. Они должны были померкнуть и стереться еще больше у арийских и семитских рас Центральной Азии и Европы по мере того, как развивались способности, свойственные арийской расе, способности, необходимые для познания внешнего мира и власти над ним, а именно: строгое наблюдение, анализ и разум, которые формируют чувство личной независимости и свободы. Тем не менее, трансцендентные способности души не исчезают у человечества. Они сохраняются у избранных, которые их тайно практикуют и развивают под покровом мистерий, защищая от профанации и порчи извне. В этом и состоит смысл инициации. У этой элиты, способной к самоотбору путем испытаний, утвержденных ею же, божественное вдохновение сохраняется, но оно меняет форму. Вместо того, чтобы распылиться на весь универсум и затеряться в Бесконечном, как это произошло у индусов, оно стремится уплотниться и сконцентрироваться в единой точке, которую мы называем солнечным Глаголом.
Солнечный Глагол есть Логос, Божественное Слово, которое одушевляет наш планетарный мир. Прославляя Солнце, первобытные риши и ведические певцы поклонялись не просто физическому Солнцу. Они предчувствовали за ним Дух, который одушевляет звезду-царя. Наша солнечная система и Земля, ее наиболее плотное горнило, в котором Дух и Материя достигают напряжения наиболее сильного и творят наиболее пылкую жизнь, были сотворены иерархией космических сил, вдохновленных непостижимым и бесконечным Богом. Это то, что Книга Бытия великолепно выражает словом Элохим, которое означает Бог-Боги[66]. Тем не менее с самого начала, еще с сатурнианского периода планетарной жизни божественная мысль, Логос, который особым образом руководит нашей солнечной системой, старался уплотниться и проявиться в некоем суверенном органе, который служил бы в каком-то смысле его словом и его горящим очагом. Этот Дух, этот Бог является царем солнечных Гениев, возвышающихся над Архангелами, Господствами, Престолами и Серафимами, одновременно их вдохновителем и величественным цветком их совместного творения, вынашиваемый (или задуманный) ими и растущий вместе с ними с тем, чтобы их превзойти, предназначенный к тому, чтобы стать человеческим Словом Создателя, подобно тому, как свет звезд является его универсальным словом.
Таковым является солнечный Глагол, космический Христос, центр и основа земной эволюции.
Этот величественный Гений, этот солнечный Глагол, который не следует путать с физическим Солнцем (так как он есть ни что иное, как духовная квинтэссенция этой звезды), не могло бы проявиться внезапно и одиножды слабому человечеству. Лишь через последовательность этапов оно могло приблизиться к людям. Им следовало сначала постигнуть его отражения и рассеянные лучи и лишь затем смочь переносить его ослепляющий свет. Первые расы, первобытные религии начали с догадок о нем через других богов подобно тому, как мы видим сияние Солнца сквозь тучи или движущейся человеческой фигуры, через все более прозрачные вуали. Христос сияет издалека через Индру, для Зороастра он вспыхивает в ореоле Ормузда, он зажигается для Гермеса в солнце Осириса. Он обращается к Моисею в виде неопалимой купины и в образе белого метеорита бороздит красные молнии Синая. Он воплощается, наконец, в учителе Христе, в его человеческой кротости и божественном великолепии. Он облачился плотью чтобы стать для всего человечества солнцем любви и воскресения.
Таким образом, постепенно отражение становится лучом, луч — звездой, а звезда — огненным Солнцем. Эта звезда магов, которая направляет свои лучи из Центральной Азии в Египет, чтобы вернуться и остановиться над вифлеемской колыбелью, освещает три чудесные точки в темной толкотне народов, воюющих друг с другом на протяжении пяти тысяч лет, между Каспийским морем, Персидским заливом и Средиземным морем.
Эти три точки есть ни что иное, как откровение Зороастра в первобытном Иране; встреча вавилонских магов с величественной фигурой пророка Даниила; наконец, ужасающее и возвышенное видение Солнца Осириса в египетских склепах, видение, которое провозглашает конец абсолютных монархий Востока и распространение античных мистерий, предваряющих приход Христа.
Эти три события обозначают три этапа солнечного Глагола, и одновременно — три гигантских шага в завоевании земли. Ведь они позволяют предвидеть, с одной стороны, постепенное сошествие космического Христа к человечеству; с другой стороны, работу трех великих могущественных цивилизаций, Персии, Халдеи и Египта, в лице которых продолжается арийский прорыв на Запад.
Зороастр
Переместимся из Индии в Центральную Азию и рассмотрим этот регион с высоты птичьего полета. Насколько хватает взгляд, под нашими ногами простирается Памир и Гиндукуш, «Крыша мира» и гордиев узел континента. Белые хребты и серые долины. На восток и на север от этих горных нагромождений Персия и Иран образуют высокое плато. На фоне огромных просторов разворачиваются строгие линии, величественных масштабов и дикости. Неровная земля, зеленые оазисы, иссушенные пустыни, которые скрывают высочайшие горы на земле. Один из современных путешественников, лучше всех увидевший Персию и прочувствовавший ее душу, граф Гобино, так описывает эту гордую страну: «Природа расположила Центральную Азию в виде огромной лестницы, на вершине которой она посчитала за честь расположить выше всех иных регионов земли древнюю колыбель нашей расы. Между Средиземноморьем, Персидским заливом и Черным морем земля поднимается своеобразными этажами. Огромные вершины, расположенные на прочном фундаменте, Таврия, Гордиенские горы, цепи Ларистана, приподнимают и поддерживают окрестности. Кавказ, Эльбрус, горы Шираза и Исфахана дополняют картину еще более высокой террасой. Эта огромная платформа, расположившая свои величественные отроги со стороны Сулеймановых гор и Гиндукуша, простирается, с одной стороны, до Туркестана, ведущего в Китай, и, с другой стороны, до рек бассейна Инда, границы менее обширного мира. Доминирующий тон этой природы, самое сильное чувство, которое она вызывает — это чувство необъятности и тайны»[67].
Но она наполнена также сильными контрастами, напоминающими об идее борьбы и сопротивления. После устрашающих весенних бурь, с мая по сентябрь, здесь устанавливается сухая погода, воздух наполняется удивительной чистотой.
Контуры гор и мельчайшие детали пейзажа обрисовываются в сияющей ясности такими живыми красками, что они заставляют задуматься о свежести красок радуги. Лето здесь теплое и легкое, зима суровая и жестокая. Апельсиновые и гранатовые деревья растут на склонах плодородных холмов. Пальмовые деревья охраняют источники, к которым приходят газели, в то время как снега собираются на склонах гор, покрытых дубами и кедрами, где обитают медведи и грифы, а северный ветер подметает в степях круговороты пыли.
Такова была Земля, усыновившая первых ариев, земля, где вода спрятана жадной почвой и пробивается лишь под ударами кирки, земля, которая не дает плодов без сохи и ирригационных каналов, земля, где жизнь — это вечная борьба с природой. Такой была родина Зороастра.
Глава I. Юность Зороастра
Одни считают, что он родился в Бактрии, другие — в библейском Рее, недалеко от современного Тегерана. Я позаимствую еще раз у Гобино описание этих грандиозных мест: «На севере простиралась цепь гор, искрящиеся белые вершины которых поднимались на величественную высоту: это был Эльбрус, эта гигантская вершина, соединяющая Гиндукуш с горами Грузии, индийский Кавказ с Кавказом Прометея, и, поверх всей этой цепи, возвышаясь подобно гиганту, плыла в воздухе огромная острая вершина Демавенд, белая с головы до основания... Ни одной детали, которая могла бы остановить мысль, это — бесконечность, подобная бесконечности моря, горизонт изумительного цвета, небо, прозрачность и сияние которого не в силах передать ничто, ни слово, ни палитра, полнота, которая волнообразно и постепенно захватывает подножье Эльбруса, соединяется и смешивается с его вершинами. Временами здесь образуются пыльные смерчи, поднимаются к небу, казалось, касаются его своей кружащейся верхушкой, беспорядочно мечутся и, наконец, исчезают. Эту картину невозможно забыть».
Во времена, когда родился первый Зороастр, четыре или пять тысяч лет до нашей эры[68], древние Иран и Персия были населены кочевыми племенами, происходящими от белой расы. Лишь их элита знала плуг и искусство возделывания земли, а также священный колос, который растет прямо, как копье, золотой урожай, который волнуется как женская грудь, и божественное растение, которое является чистым трофеем жнеца. Остальные пасли свои стада, но все они обожествляли Солнце и приносили ему огненную жертву на земном алтаре. Лишившись своего царя-жреца, они жили небольшими племенами. Но уже в древние времена туранцы, пришедшие с равнин Севера и гор Монголии, завоевали землю праведных и сильных, древнюю Ариану Вайю. Неисчерпаемое человеческое семя, туранцы происходят из наиболее сильной расы Атлантиды, коренастых