70. Хранит Пескьера, крепость этих мест,[450]
Меж Брешьи и Бергамо, доступ в горы,
Там, где страна покатее окрест.
73. Сюда бежит избыток вод, который
В себе вместить Бенако не могло,
И как поток, стремительный и скорый,
76. Шумит вдоль паств, и, лишь вступив в русло,
Уж Минчием зовется, мчась в раздолье
До стен Говерно, где впадает в По.[451]
79. Но вскоре, встретив на пути подолье,
Болотом топким ширится волна,
Тлетворный смрад рождая в водополье.
82. Сюда проникнув, страшная жена
Среди болот край видит запустелый
И, дикостью страны привлечена,
85. С толпою слуг, для чар науки смелой,
В ней остается, бросив смертный род,
И, кончив жизнь, здесь покидает тело.
88. Когда ж окрест рассеянный народ
Пришел за нею в дикий край, объятый
Со всех сторон трясинами болот,
91. Он град построил на костях проклятой,
И, без других гаданий, в память ей,
Дал имя Мантуи стране богатой.
94. Град множество вмещал в себе людей,
Пока еще безумцу в обольщенье
Не сплел коварный Пинамонт сетей.[452]
97. Так говорю, чтоб сам ты в заблужденье
Не впал, когда родной моей стране
Начнут давать не то происхожденье.[453]»
100. А я: «Мой вождь, я убежден вполне
В твоих словах и речь других пред ними
Покажется погасшим углем мне.
103. Скажи ж мне кто достоин между сими
Идущими мой взор к себе привлечь?
Лишь к ним стремлюсь я мыслями своими.»
106. А он мне: «Тот с брадой до смуглых плеч, —
В те дни, когда Эллады край богатый
Так оскудел людьми для грозных сечь,
109. Что колыбели не были лишь взяты, —
Был волхв и дал с Колхасом злой совет
Перерубить в Авлиде все канаты.[454]
112. Он, Эврипил по имени, воспет
В стихах моей трагедии высокой,
В которую вникал ты столько лет.
115. А этот с ним, калека кривобокий —
Михаил Скотт, который, точно, быль
Во лжи волшебных игр знаток глубокий.[455]
118. С Бонатти здесь Асдент себя сгубил:[456]
Он кается теперь, хотя уж поздно,
Зачем он с кожей дратву разлюбил.
121. Здесь множество волшебниц плачет слезно:
Забыв иглу, веретено и челн,
Они на зельях волхвовали грозно.
124. Но в путь! уж грани эмисфер и волн[457]
Коснулся с терном Каин за Сивиллой.
Еще вчера, в ночи, был месяц полн;
127. Ты не забыл, что он сквозь лес унылый
Тебе не раз светил в ночном пути
И прогонял из сердца страх постылый.[458]»
130. Так говоря, он продолжал идти.
Песнь XXI
Содержание. Путники всходят на следующий мост и с его вершины глядят в весьма темный пятый ров. Светские симонисты, люди, торговавшие гражданскими местами, и взяточники погружены здесь в кипящее смоляное озеро, по берегам которого взад и вперед бегают демоны, вооруженные крючьями. Пока поэты смотрят в ров, дьявол приносит на плечах сенатора из Лукки, кидает его в смолу и бежит за другими подобными. Черти, скрытые под мостом, подхватывают грешника крючьями и погружают его в кипяток. Виргилий из предосторожности приказывает Данту спрятаться за скалою, а сам переходит мост. Дьяволы кидаются на него с яростью; но Виргилий, укротив их, вызывает одного из их толпы для переговоров. Бес Злой-Хвост выходит с дерзостью; но, узнав о причине замогильного странствий поэтов, в ужасе роняет багор из рук. Тогда, по приказанию Виргилия, Данте выходит из своего убежища; демоны на него кидаются и один из них хочет разорвать его; но Злой-Хвост их удерживает. С притворною приветливостью он назначает поэтам провожатых, ложно объявив, что мост разрушен только в шестом рве, но что в следующем он невредим. Десять избранных в провожатые демонов, под предводительством Курчавой-Бороды, делают гримасу Злому-Хвосту.
1. Так с моста на мост шли мы, рассуждая[459]
О том, чего в комедии своей
Не передам, и, с высоты взирая,
4. Другую щель увидели под ней
И тщетный плач услышали в провале
В глубокой мгле, ужасной для очей.
7. Как вар кипит зимою в арсенале
В Венеции, для смазки тех судов,
Что, обветшав, уж плыть не могут, дале:
10. Кто конопатит там корабль с боков,
Терпевших долго бурных волн напасти;
Кто новый челн готовит из дубов;
13. Кто парус шьет, разорванный на части;
Кто у руля, кто рубит под кормой;
Кто тешет весла, кто свивает снасти:
16. Так, не огнем, но силой пресвятой[460]
Растоплена, смола там клокотала,
Отовсюду берег облепив корой.
19. Я в ров смотрел; но мгла в нем все скрывала:
Лишь хлябь, вздымая вслед за валом вал,
То дулася, то ямой оседала.
22. Пока я пристально глядел в провал, —
Мой вождь, вскричав: «Смотри! смотри!» нежданно
Увлек меня оттоль, где я стоял.
25. Я побежал, как тот, кто видит странный
Предмет и глаз с него не сводит прочь;
Но, ужасом внезапным обуянный,
28. Бежит, не в силах страха превозмочь,
И видел я, как черный бес за нами,
Вдоль по утесу, мчался во всю мочь.
31. О, как ужасно он сверкал очами!
С какою злобой он бежал, стуча
Копытами и хлопая крылами!
34. Взвалив себе на острые плеча
И возле пят когтьми вцепившись в кости,
Он за ноги мчал грешника, крича:
37. «Вот анциан Святые Зиты! в гости[461]
К вам, Злые-Лапы, он пришел сюда![462]
В смолу его! а я для вашей злости
40. Примчу других: там много их всегда![463]
Там каждый взяточник, кроме Бонтуры![464]
Из нет за деньги там выходит да[465]!»
43. Швырнув его, умчался бес понурый,
И никогда с такою быстротой
За вором пес не гнался из конуры.
46. Тот в глубь нырнул и всплыл облит смолой;
А демоны из-под скалы висячей
Вскричали: «Здесь иконы нет святой![466]
49. Не Серккьо здесь: тут плавают иначе![467]
Когда не хочешь наших крючьев злых,
Так не всплывай поверх смолы горячей!»
52. И сто багров в него всадили вмиг,
Вскричав: «Пляши, где вар сильней вскипает,
И, если можешь, надувай других![468]»
55. Так поваренков повар заставляет
Крючками мясо погружать в котлы,
Когда оно поверх воды всплывает.
58. Тут добрый вождь сказал: «Пока во мгле
Они тебя еще не увидали,
Пойди, прижмись к той рухнувшей скале.[469]
61. И чем бы мне они не угрожали,
Не бойся: с ними я давно знаком;
Они и прежде в спор со мной вступали.[470]»
64. И через мост он перешел потом;
Когда ж достигнул до шестого брега,
Он им предстал с бестрепетным челом.
67. С той яростью, с той быстротою бега,
С какою мчатся псы на бедняка,
Что под окном вдруг попросил ночлега, —
70. Вмиг вылетел их рой из-под мостка,
Подняв багры; но он в святой защите
Вскричал: «Ни чья не тронь меня рука!
73. Пусть прежде, чем крючки в меня вонзите,
Один из вас пред мой предстанет лик;
Потом меня терзайте, как хотите.»
76. «Ступай, Злой-Хвост!» тут подняли все крик,
И вышел Хвост (они ж за ним ни шагу),
И спрашивал: зачем он к ним проник?
79. «Проник ли б я, Злой-Хвост, в твою ватагу,
Когда бы мне,» учитель мой в ответ:
«Не подали на подвиг сей отвагу
82. Рок благотворный и святой завет!
Пусти ж меня: так небесам угодно,