Я Импортуни знал и Гвальтеротти;
И не прибавься к ним иной сосед,
То Борго жил бы не в такой заботе.[1478]
136 Дом, ставший корнем ваших горьких бед,
Принёсший вам погибель, в злобе правой,
И разрушенье бестревожных лет,
139 Со всеми сродными почтён был славой.
О Буондельмонте, ты в недобрый час
Брак с ним отверг, приняв совет лукавый![1479]
142 Тот был бы весел, кто скорбит сейчас,
Низринь тебя в глубь Эмы[1480] всемогущий,
Когда ты в город ехал в первый раз.
145 Но ущерблённый камень, мост блюдущий,[1481]
Кровавой жертвы от Фьоренцы ждал,
Когда кончался мир её цветущий.
148 При них и им подобных я видал
Фьоренцу жившей столь благоуставно,
Что всякий повод к плачу отпадал;
151 При них народ господствовал так славно
И мудро, что ни разу не была
Лилея опрокинута стремглавно[1482]
154 И от вражды не делалась ала".[1483]
ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ
1 Как вопросить Климену[1484], слыша новость,
Его встревожившую, поспешил
Тот, кто в отцах родил к сынам суровость,[1485]
4 Таков был я, и так я понят был
И госпожой, и светочем священным,
Который место для меня сменил.
7 И Беатриче: "Пусть не будет пленным
Огонь желанья; дай ему пылать,
Отбив его чеканом сокровенным;
10 Не потому, чтобы ты мог сказать
Нам новое, а чтобы приучиться,
Томясь по влаге, жажды не скрывать".
13 "Мой ствол, чей взлёт в такие выси мчится,
Что, как для смертных истина ясна,
Что в треугольник двум тупым не влиться,
16 Так ты провидишь все, чему дана
Возможность быть, взирая к Средоточью,
В котором все совместны времена, —
19 Когда Вергилий мне являл воочью
Утёс, где дух становится здоров,
И мёртвый мир, объятый вечной ночью,
22 Немало я услышал тяжких слов
О том, что в жизни для меня настанет,
Хотя к ударам рока я готов;
25 Поэтому мои желанья манит
Узнать судьбу моих грядущих лет;
Стрела, которой ждёшь, ленивей ранит".
28 Так я промолвил, вопрошая свет,
Вещавший мне; так, повинуясь строго,
Я Беатриче выполнил завет.
31 Не притчами, в которых вязло много
Глупцов, когда ещё не пал, заклан,
Грехи людей принявший агнец бога,[1486]
34 Но ясной речью был ответ мне дан,
Когда отец, пекущийся о чаде,
Сказал, улыбкой скрыт и осиян:
37 "Возможное, вмещаясь в той тетради,
Где ваше начерталось вещество,
Отражено сполна в предвечном взгляде,
40 Не став необходимым оттого,
Как и ладьи вниз по реке движенье —
От взгляда, отразившего его.
43 Оттуда[1487] так, как в уши входит пенье
Органных труб, всё то, что предстоит
Тебе во времени, мне входит в зренье.
46 Как покидал Афины Ипполит,
Злой мачехой гонимый в гневе яром,[1488]
Так и тебе Флоренция велит.[1489]
49 Того хотят, о том хлопочут с жаром
И нужного достигнут без труда
Там, где Христос вседневным стал товаром.[1490]
52 Вину молва возложит, как всегда,
На тех, кто пострадал; но злодеянья
Изобличатся правдой в час суда.
55 Ты бросишь все, к чему твои желанья
Стремились нежно; эту язву нам
Всего быстрей наносит лук изгнанья.
58 Ты будешь знать, как горестен устам
Чужой ломоть, как трудно на чужбине
Сходить и восходить по ступеня́м.
61 Но худшим гнётом для тебя отныне
Общенье будет глупых и дурных,
Поверженных с тобою в той долине.
64 Безумство, злость, неблагодарность их
Ты сам познаешь;[1491] но виски при этом
Не у тебя зардеют,[1492] а у них.
67 Об их скотстве объявят перед светом
Поступки их; и будет честь тебе,
Что ты остался сам себе клевретом.
70 Твой первый дом в скитальческой судьбе
Тебе создаст Ломбардец знаменитый,[1493]
С орлом святым над лестницей в гербе.
73 Тебя укроет сень такой защиты,
Что будут просьба и ответ у вас
В порядке необычном перевиты.
76 С ним будет тот,[1494] кто принял в первый час
Такую мощь от этого светила,[1495]
Что блеском дел прославится не раз.
79 Его толпа ещё не отличила
По юности, и небо вечный свод
Вокруг него лишь девять лет кружило;
82 Но раньше, чем Гасконец проведёт
Высокого Арриго,[1496] безразличье
К богатствам и к невзгодам в нём сверкнёт.
85 Так громко щедрое его величье
Прославится, что даже у врагов
Оно развяжет их косноязычье.
88 Отдайся смело под его покров;
Через него судьба преобразится
Для многих богачей и бедняков.
91 В твоём уме о нём да впечатлится,
Но ты молчи…" — и тут он мне открыл
Невероятное для очевидца.
94 Затем добавил: "Сын, я пояснил
То, что тебе сказали; козни эти
Круговорот недальний затаил.
97 Но не завидуй тем, кто ставил сети:
Давно отмщённой будет их вина,
А ты, как прежде, будешь жить на свете".
100 Когда я понял, что завершена
Речь праведной души и что основа,
Которую я подал, заткана,
103 Я произнёс, как тот, кто от другого
Совета ждёт, наставника ценя,
В желаньях, в мыслях и в любви прямого:
106 "Я вижу, мой отец, как на меня
Несётся время, чтоб я в прах свалился,
Раз я пойду, себя не охраня.
109 Пора, чтоб я вперёд вооружился,
Дабы, расставшись с краем, всех милей,
Я и других чрез песни не лишился.
112 В безмерно горьком мире, и, поздней,
Вдоль круч, с которых я, из рощ услады,
Взнесён очами госпожи моей,
115 И в небе, от лампады до лампады,
Я многое узнал, чего вкусить.
Не все, меня услышав, будут рады;
118 А если с правдой побоюсь дружить,
То средь людей, которые бы звали
Наш век старинным, вряд ли буду жить".
121 Свет, чьи лучи улыбку облекали
Мной найденного клада, засверкал,
Как отблеск солнца в золотом зерцале,
124 И молвил так: "Кто совесть запятнал
Своей или чужой постыдной славой,
Тот слов твоих почувствует ужал.
127 И всё-таки, без всякой лжи лукавой,
Всё, что ты видел, объяви сполна,
И пусть скребётся, если кто лишавый!
130 Пусть речь твоя покажется дурна
На первый вкус и ляжет горьким гнётом, —
Усвоясь, жизнь оздоровит она.
133 Твой крик пройдёт, как ветер по высотам,
Клоня сильней большие дерева;
И это будет для тебя почётом.
136 Тебе явили в царстве торжества,
И на горе, и в пропасти томленья
Лишь души тех, о ком живёт молва, —
139 Затем что ум не чует утоленья
И плохо верит, если перед ним
Пример, чей корень скрыт во тьме забвенья,
142 Иль если довод не воочью зрим".