К тому, что можно видеть в сфере той,
Её от края оглянув до края, —
16 Увидел Точку[1687], лившую такой
Острейший свет, что вынести нет мочи
Глазам, ожжённым этой остротой.
19 Звезда, чью малость еле видят очи,
Казалась бы луной, соседя с ней,
Как со звездой звезда в просторах ночи.
22 Как невдали обвит кольцом лучей[1688]
Небесный свет, его изобразивший,
Когда несущий пар всего плотней,
25 Так Точку обнял круг огня[1689] круживший
Столь быстро, что одолевался им
Быстрейший бег,[1690] вселенную обвивший.
28 А этот опоясан был другим,
Тот — третьим, третий в свой черёд — четвёртым,
Четвёртый — пятым, пятый, вновь, — шестым.
31 Седьмой был вширь уже настоль простёртым,
Что никогда б его не охватил
Гонец Юноны[1691] круговым развертом.
34 Восьмой кружил в девятом; каждый плыл
Тем более замедленно, чем дале
По счету он от единицы был.
37 Чем ближе к чистой Искре, тем пылали
Они ясней, должно быть оттого,
Что истину её полней вбирали.
40 При виде колебанья моего:
"От этой Точки, — молвил мой вожатый, —
Зависят небеса и естество.
43 Всмотрись в тот круг, всех ближе к ней прижатый:
Он потому так быстро устремлён,
Что кружит, страстью пламенной объятый".
46 И я в ответ: "Будь мир расположён,
Как эти круговратные обводы,
Предложенным я был бы утолён.
49 Но в мире ощущаемой природы
Чем выше над срединой[1692] взор воздет,
Тем всё божественнее небосводы.
52 Поэтому мне надобен ответ
Об этом дивном ангельском чертоге,
Которому предел — любовь и свет:[1693]
55 Зачем идут не по одной дороге
Подобье и прообраз?[1694]Мысль вокруг
Витает и нуждается в подмоге".
58 "Что этот узел напряженью рук
Не поддаётся, — ты не удивляйся:
Он стал, никем не тронут, слишком туг".
61 Так госпожа; и дальше: "Насыщайся
Тем, что воспримешь из моих речей,
И мыслию над этим изощряйся.
64 Плотские своды[1695] — шире иль тесней,
Смотря по большей или меньшей силе,
Разлитой на пространстве их частей.
67 По мере силы — мера изобилий;
Обилье больше, где большой объем
И нет частей, что б целому вредили.
70 Наш свод, влекущий в вихре круговом
Всё мирозданье, согласован дружно
С превысшим в знанье и в любви кольцом.[1696]
73 И ты увидишь, — ибо мерить нужно
Лишь силу, а не видимость того,
Что здесь перед тобой стремится кружно, —
76 Как в каждом небе дивное сродство
Большого — с многим, с малым — небольшого
Его связует с Разумом его".[1697]
79 Как полушарье воздуха земного
Яснеет вдруг, когда Борей дохнет
Щекой, которая не так сурова,[1698]
82 И, тая, растворяется налёт
Окрестной мглы, чтоб небо озарилось
Неисчислимостью своих красот, —
85 Таков был я, когда со мной делилась
Своим ответом ясным госпожа
И правда, как звезда в ночи, открылась.
88 Чуть речь её дошла до рубежа,
То так железо, плавясь в мощном зное,
Искрит, как кольца брызнули, кружа.
91 И все те искры мчались в общем рое,
И множились несметней их огни,
Чем шахматное поле, множась вдвое.[1699]
94 Я слышал, как хвалу поют они
Недвижной Точке, вкруг неё стремимы
Из века в век, как было искони.
97 И видевшая разум мой томимый
Сказала: "В первых двух кругах кружат,
Объемля Серафимов, Херувимы.
100 Покорны узам,[1700] бег они стрёмят,
Уподобляясь Точке, сколько властны;
А властны — сколько вознесён их взгляд.
103 Ближайший к ним любви венец прекрасный
Сплели Престолы[1701] божьего лица;
На них закончен первый сонм трёхчастный.
106 Знай, что отрада каждого кольца —
В том, сколько зренье в Истину вникает,
Где разум утоляем до конца.
109 Мы видим, что блаженство возникает
От зрения, не от любви; она
Лишь спутницей его сопровождает;
112 А зренью мощь заслугами дана,
Чьи корни — в милости и в доброй воле;
Так лестница помалу пройдена.[1702]
115 Три смежных сонма, зеленея в доле
Вовеки нескончаемой весны,
Где и ночной Овен[1703] не властен боле,
118 «Осанною» всегда оглашены
На три напева, что в тройной святыне
Поют троеобразные чины.
121 В иерархии этой — три богини:[1704]
Сперва — Господства, дальше — Сил венец,
А вслед за ними — Власти, в третьем чине.
124 В восторгах предпоследних двух колец
Начала и Архангелы витают;
И Ангельская радость наконец.
127 Все эти сонмы к высоте[1705] взирают
И, книзу[1706] власть победную лия,
Влекомы к богу, сами увлекают.
130 И Дионисий[1707] в тайну бытия
Их степеней так страстно погружался,
Что назвал их и различил, как я.
133 Григорий[1708] с ним потом не соглашался;
Зато, чуть в небе он глаза раскрыл,
Он сам же над собою посмеялся.
136 И если столько тайных правд явил
Пред миром смертный, чуда в том не много:
Здесь их узревший[1709] — их ему внушил
139 Средь прочих истин этого чертога".
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
1 Когда чету, рождённую Латоной,
Здесь — знак Овна, там — знак Весов хранит,
А горизонт связует общей зоной,
4То миг, когда их выровнял зенит,
И миг, в который связь меж ними пала
И каждый в новый небосвод спешит,
7 Разлучены не дольше, чем молчала
С улыбкой Беатриче,[1710] всё туда
Смотря, где Точка взор мой побеждала.[1711]
10 Она промолвила: "Мне нет труда
Тебе ответить, твой вопрос читая[1712]
Там,[1713] где слились все «где» и все «когда».
13 Не чтобы стать блаженней, — цель такая
Немыслима, — но чтобы блеск лучей,
Струимых ею, молвил «Есмь», блистая, —
16 Вне времени, в предвечности своей,
Предвечная любовь сама раскрылась,
Безгранная, несчётностью любвей.
19 Она и перед этим находилась
Не в косном сне, затем что божество
Ни «до», ни «после» над водой носилось.
22 Врозь и совместно, суть и вещество
В мир совершенства[1714] свой полет помчали, —
С тройного лука три стрелы его.[1715]
25 Как в янтаре, стекле или кристалле
Сияет луч, причём его приход
И заполненье целого совпали,