Родительскою верой спасена.
79 Когда времён исполнилось начало,
То мальчиков невинные крыла
Обрезание силой наделяло.
82 Когда же милость миру снизошла,
То, не крестясь крещением Христовым,
Невинность вверх подняться не могла.
85 Теперь взгляни на ту, чей лик с Христовым
Всего сходней; в её заре твой взгляд
Мощь обретёт воззреть к лучам Христовым".
88 И я увидел: дождь таких отрад
Над нею изливала рать святая,
Чьи сонмы в этой высоте парят,
91 Что ни одно из откровений Рая
Так дивно мне не восхищало взор,
Подобье бога так полно являя.
94 И дух любви, низведший этот хор,[1782]
Воспев: «Ave, Maria, gratia plena!»,[1783] —
Свои крыла пред нею распростёр.
97 Всё, что гласит святая кантилена,
За ним воспев, ещё светлей процвёл
Блаженный град, не ведающий тлена.
100 "Святой отец, о ты, что снизошёл
Побыть со мной, покинув присуждённый
Тебе от века сладостный престол,
103 Кто этот ангел, взором погруженный
В глаза царицы, что слетел сюда,
Любовью, как огнём, воспламенённый?"
106 Так, чтоб узнать, я вопросил тогда
Того, чей лик Марией украшаем,
Как солнцем предрассветная звезда.[1784]
109 "Насколько дух иль ангел наделяем
Красой и смелостью, он их вместил, —
Мне был ответ. — Того и мы желаем;
112 Ведь он был тот, кто с пальмой поспешил
К владычице, когда наш груз телесный
Господень сын понесть благоволил.
115 Но предприми глазами путь, совместный
С моею речью, обходя со мной
Патрициев империи небесной.
118 Те два, счастливей, чем любой иной,
К Августе[1785] приближённые соседи, —
Как бы два корня розы неземной.
121 Левей — источник всех земных наследий,
Тот праотец, чей дерзновенный вкус
Оставил людям привкус горькой снеди;[1786]
124 Правее — тот, кем утверждён союз
Христовой церкви, старец, чьей охране
Ключи от розы вверил Иисус.[1787]
127 Тот, кто при жизни созерцал заране
Дни тяжкие невесты, чей приход
Гвоздями куплен и копьём страданий, —
130 Сел рядом с ним;[1788] а рядом с первым — тот,
Под чьим вожденьем жил, вкушая манну,
Строптивый, чёрствый и пустой народ.[1789]
133 Насупротив Петра ты видишь Анну[1790],
Которая глядит в дочерний лик,
Глаз не сводя, хоть и поёт «Осанну»;
136 А против старшины домовладык
Сидит Лючия, что тебя спасала,
Когда, свергаясь, ты челом поник.[1791]
139 Но мчится время сна,[1792] и здесь пристало
Поставить точку, как хороший швей,
Кроящий скупо, если ткани мало;
142 И к Пралюбви[1793] возденем взор очей,
Дабы, взирая к ней, ты мог вонзиться,
Насколько можно, в блеск её лучей.
145 Но чтобы ты, в надежде углубиться,
Стремя крыла, не отдалился вспять,
Нам надлежит о милости молиться,
148 Взывая к той, кто милость может дать;
А ты сопутствуй мне своей любовью,
Чтоб от глагола сердцем не отстать".
151 И, молвив, приступил к молитвословью.
ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
1 "О дева мать, дочь своего же сына,
Смиренней и возвышенней всего,
Предъизбранная промыслом вершина,
4 В тебе явилось наше естество
Столь благородным, что его творящий
Не пренебрёг твореньем стать его.
7 В твоей утробе стала вновь горящей
Любовь, чьим жаром райский цвет возник,
Раскрывшийся в тиши непреходящей.[1794]
10 Здесь ты для нас — любви полдневный миг;[1795]
А в дольном мире, смертных напояя,
Ты — упования живой родник.
13 Ты так властна, и мощь твоя такая,
Что было бы стрёмить без крыл полет —
Ждать милости, к тебе не прибегая.
16 Не только тем, кто просит, подаёт
Твоя забота помощь и спасенье,
Но просьбы исполняет наперёд.
19 Ты — состраданье, ты — благоволенье,
Ты — всяческая щедрость, ты одна —
Всех совершенств душевных совмещенье!
22 Он, человек, который ото дна
Вселенной вплоть досюда, часть за частью,
Селенья духов обозрел сполна,
25 К тебе зовёт о наделенье властью
Столь мощною очей его земных,
Чтоб их вознесть к Верховнейшему Счастью.
28 И я, который ради глаз моих
Так не молил о вспоможенье взгляду,
Взношу мольбы, моля услышать их:
31 Развей пред ним последнюю преграду
Телесной мглы своей мольбой о нём
И высшую раскрой ему Отраду.
34 Ещё, царица, властная во всём,
Молю, чтоб он с пути благих исканий,
Узрев столь много, не сошёл потом.
37 Смири в нём силу смертных порываний!
Взгляни: вслед Беатриче весь собор,
Со мной прося, сложил в молитве длани!"
40 Возлюбленный и чтимый богом взор
Нам показал, к молящему склонённый,
Что милостивым будет приговор;
43 Затем вознёсся в Свет Неомраченный,
Куда нельзя и думать, чтоб летел
Вовеки взор чей-либо сотворённый.
46 И я, уже предчувствуя предел
Всех вожделений, поневоле, страстно
Предельным ожиданьем пламенел.
49 Бернард с улыбкой показал безгласно,
Что он меня взглянуть наверх зовёт;
Но я уже так сделал самовластно.
52 Мои глаза, с которых спал налёт,
Всё глубже и всё глубже уходили
В высокий свет, который правда льёт.
55 И здесь мои прозренья упредили
Глагол людей; здесь отступает он,
А памяти не снесть таких обилий.
58 Как человек, который видит сон
И после сна хранит его волненье,
А остального самый след сметён,
61 Таков и я, во мне моё виденье
Чуть теплится, но нега всё жива
И сердцу источает наслажденье;
64 Так топит снег лучами синева;
Так лёгкий ветер, листья взвив гурьбою,
Рассеивал Сибиллины слова.[1796]
67 О Вышний Свет, над мыслию земною
Столь вознесённый, памяти моей.
Верни хоть малость виденного мною
70 И даруй мне такую мощь речей,
Чтобы хоть искру славы заповедной
Я сохранил для будущих людей!
73 В моём уме ожив, как отсвет бледный,
И сколько-то в стихах моих звуча,
Понятней будет им твой блеск победный.
76 Свет был так резок, зренья не мрача,
Что, думаю, меня бы ослепило,
Когда я взор отвёл бы от луча.
79 Меня, я помню, это окрылило,
И я глядел, доколе в вышине
Не вскрылась Нескончаемая Сила.
82 О щедрый дар, подавший смелость мне
Вонзиться взором в Свет Неизречённый
И созерцанье утолить вполне!
85 Я видел — в этой глуби сокровенной
Любовь как в книгу некую сплела
То, что разлистано по всей вселенной:
88 Суть и случайность, связь их и дела,
Всё — слитое столь дивно для сознанья,
Что речь моя как сумерки тускла.
91 Я самое начало их слиянья,
Должно быть, видел, ибо вновь познал,
Так говоря, огромность ликованья.
94 Единый миг мне большей бездной стал,
Чем двадцать пять веков — затее смелой,
Когда Нептун тень Арго увидал.