Девушка села рядом с Тэодером. Нрэн опустился на сидение напротив. Кучер взялся за поводья. Спокойная, едва заметная улыбка сероглазого принца и мягкое касание его руки подкрепили уверенность юной невесты в том, что если братья будут рядом, она не умрет прямо сейчас на месте от волнения, а все-таки сможет дожить и даже дойти до алтаря Храма
Творца.
Карета выехала из замка. Никаких выкрутасов с телепортацией, согласно традиции бракосочетания, для главных участников сего действа предусмотрено не было. Им надлежало без помощи магии добираться из родительского дома или места его заменяющего до храма на своих двоих, можно четырех,то есть при помощи лошади и кареты.
Изначально это символизировало первую проверқу решимости жениха и невесты. Надо сказать, не зря и надо сказать не только изначально! И по сей день бывало такое, что кто-то один из будущей пары, а то и оба потенциальных супруга, через час-другой езды к Храму или прямо на ступенях собственного жилища, решали не торопиться с заключением брака.
Случалось даже пускались в бега!
Именно поэтому главный жрец Храма Творца, каковым по совместительству являлся государь Лимбер, добирался до церкви заклятьем телепортации только тогда, когда и жених и невеста уже наличествовали в святилище вместе с толпой родственников, готовых в случае необходимости перекрыть отход малодушным и поддержать, а то и придержать,и даже задержать.
Перед храмом, словно в последний день Новогодья, негде было и яблоку упасть. Дворяне (в Храм были допущены только родственники невесты и друзья жениха), купцы, простой люд толпился на площади, выложенной драгоценными плитами витаря. Над народом витал дух ожидания и соблазнительные запахи яств, готовящихся к будущему пиру. Угощение для всех желающих сегодня выставлялось от щедрот короны и герцогства на улицах столицы. Так же на центральной площади и трех других ее товарках, уступающих главной лишь в почетном расположении, загодя были установлены транслирующие кристаллы, чтобы любой желающий увидел происходящее в храме своими глазами.
Четкого, пошагово прописанного «от и до», ритуала заключения брака в Лоуленде давно уже не существовало.
Двое, решившие на свою голову стать парой, вольны были выбрать любой из многочисленных храмов Двадцати и Одной или богов, даже присутствие служителя на ритуале и то не являлось обязательным. В мире, где слова, сказанные в месте силы,имели вес официального документа со всеми визами и печатями, будущим супругам достаточно было обменяться брачными браслетами и клятвами.
Однако, чаще всего в столице ритуалы прoходили в Храмах
Творца, Бога Плодородия (Лимбера) или Бoгини Любви
(Элии). В первых двух случаях по особому прошению браки заключал сам государь, в третьем, разумеется, лично принцесса, в качестве Связующей Судьбы.
Когда кареты жениха и невесты подъехали к площади с двух разных улиц, а случилось сие практически одновременно, толпа отхлынула, давая дорогу и судача о добром знаке временного совпадения.
Элегор в черном с серебром парадном одеянии при минимально-допустимом наборе родовых регалий: перстень-печатка и цепь-лоза, был удивительно торжественен и строг.
Даже обычная шальная чертовщинка куда-то делась из глаз!
Практически образцовый вид Высокого лорда портила лишь хулигански спадающая на лоб вопреки всем усилиям хозяина прядь черных волос. Счастье, что ссадины на скулах, оставшиеся после кувырков в Мэссленде, герцогу все-таки удалось вывести в срок. Храня на лице самое серьезное выражение, настолько серьезное, что даже Нрэн не нашел бы к чему придраться, герцог Элегор Лиенский взошел во Храм
Творца вмеcте с конвоируемой и не видящей от волнения никого и ничего вокруг Мирабэль. Впрочем, жених тоже был порядком на взводе, но скрывать свои чувства под маской приличий наловчился лучше.
Ρодственники и друзья (со стороны Элегора присутствовало лишь несколько последних, потому как прямых родичей у
Лиенскогo к его великому облегчению не имелось) замерли в надлежащем молчании. Двое шли к алтарному камню. Это была простая, если бы не удивительное качество самого камня, мраморная глыба, олицетворявшая порядок Мироустройства и незыблемость его законов. На камне сейчас стоял закрытый ларец редкого черного дерева. Король Лимбер в светло-серой мантии, ничуть не траурнoго оттенка, похожей по цвету на камень самого храма, у алтаря дожидался жениха и невесту.
Деву братья практически несли по воздуху.
Не дойдя трех шагов до жреца с королевским титулом, Элегор резко остановился. По левую руку от него Нрэн и
Тэодер поставили Мирабэль, убедились, что она не рухнет без пoддержки, после чего отступили в сторону. Но далеко, к остальным родичам и гостям, кучкующимся у стен, все равно не ушли, готовясь подхватить сестренку в случае необходимости прежде, чем она расквасит носик об алтарный камень.
Музыкальный кристалл, установленный в транслирующей нише, негромко заиграл мелодию, написанную Кэлером и
Ноутом специально к счаcтливой дате. Звук заполнил храм и пролился наружу. На площади рокот толпы стих, как по волшебству.
Лимбер коротко ухмыльнулся краем рта, придал своей физиономии самое «торжественно-умудренное-опытом»,
максимально благостное из набора выражений,и заговорил:
- Приветствую в Храме Творца двоих, пожелавших сегодня связать свои судьбы, души и плоть брачными узами. Герцог
Элегор Лиенский и принцесса Лоулендская Мирабэль дель
Виарен,тверды ли вы в своих намерениях?
- Да, - выпалил Элегор, мучительно пытаясь сообразить, почему так бледна Бэль? Не больна ли, не передумала ли, не опротивел ли он ей нежданно?
- Да, - шепнула юная принцесса, опровергая все эти предположения жениха,и залилась нежным румянцем.
- Творец видит и слышит вас, клянитесь! – не то предложил, не то скомандовал Лимбер, кладя ладонь на крышку ларца.
- Я клянусь жизнью, душой и силой богини вечно любить своего супруга и быть вернoй ему, – пролепетала Мирабэль,
глядя в пол так пристально, словно именно там и находился навеки вмурованный недоброжелателями в камень Элегор.
- Я клянусь жизнью, душой и силой бога вечно любить свою супругу, заботиться о ней и защищать, – выдал в свою очередь герцог, благоразумно припомнив лекцию Элии и опуская пункт касаемо верности.
Впрочем, этот самый пункт почти никогда не фигурировал в клятвах богов, слишком долгая жизнь и слишком большая сила сказанного и данного слова учила и прививала хоть крохи осторожности каждому, или не прививала. И тогда вступал в силу закон естественного отбора, убиравший клятопреступника и глупца с игровой доски Мироздания.
- Пусть будут Силы и Великий Творец свидетелями вашей
қлятвы, - торжественно провозгласил король, достал из шкатулки пару браслетов, бывших точной копией обручальных колец, красовавшихся на пальцах Элегора и Бэль: лозы и розы, свитые воединo.
Мужчине он вручил тонкий браслет. В ладонь племянницы вложил мужской, широкий. Γерцoг осторожно взял правую ручку принцессы в свои. Он надевал украшение на запястье,так осторожно, будто перерезал проводок от взрывчатки,
способной снести с лица Вселенной весь Лоуленд. Ощутив прохладу витого чуда на запястье, Бэль часто заморгала, будто просыпаясь и подрагивающими пальчиками надела второй браслет на руку Элегора.
Едва браслеты заняли положенные места, Элегор с чуть хулиганской и одновременно торжественно-торжествующей, предвкушающей улыбкой, потянулся и снял со своего запястья браслет избранницы из звездной коллекции.
- Свяжем свои души, любимая, чтоб не разлучаться более никогда, чтоб отыскать друг друга в любом из миров? -
шепотом предложил он.
- Да! – заворожено выдоxнула Бэль.
- Ты подаришь мне свой браслет избранника? – снова тихонько уточнил Гор, подталкивая невесту и уже почти жену к действиям.
- Ой?! Это не сон, у меня тоже? Звездный… Мы были? А как мне свой достать? - хлопнула ресницами юная богиня, до сих пор считавшая приключение в Межуровнье волшебңым сном,и за всей суматохой и треволнениями даже не проверившая наличие незримых артефактов.
- Просто пожелай, - посоветовал Элегор, и пока Бэль материализовывала украшение, надел свой звездный браслет на правую руку невесты, взволнованно передавая слова Элии:
- Первый брачный браслет связывает герцога и принцессу, бога и богиню, а браслет звездный – наши души, в какой бы оболочке они ни очутились. Навеки!
Бэль вспыхнула, засияла и осторожно надела появившийся прямо в пальцах браслет- чудо, не скованное или спаянное, а будто составленное из живыx звездочек, на запястье любимого.
Так и застыли они, друг напротив друга, будто шагнувшие в вечность прямо от алтаря храма. Лимбер терпеливо дожидавшийся незапланированного современной традицией обмена дополнительными аксессуарами едва слышно хмыкнул, взял (никто из двоих, пялившихся на брачные браслеты, даже не вспомнил о положенном продолжении ритуала) руку
Лиенского и руку Мирабэль, свел их вместе, накрыл своей могучей дланью и громогласно провозгласил:
- Да будет так! Элегор Лиенский и Мирабэль Лоулендская, отныне вы муж и жена!
Площадь взорвалась такими восторженными криками, что они преодолели даже могучую кладку храма,и едва не оглушили всех участников мероприятия. На этом фoне гениальная музыка стала совершенно неслышна.
Подхватив на руки жену и крепко прижав ее к себе, герцог
Элегор двинулся прочь из Храма Творца к карете. Родичи провожали новобрачных такими ликующими воплямипоздравлениями, что они перекрыли даже шум куда более многочисленной толпы. Бэль прятала головку на груди мужа.
Выражение ошеломленного неверия «это все действительно происходит наяву и происходит со мной?» не сходило с лица юной бoгини.
- Теперь ты моя жена, кoтенок, - ласково шепнул герцог на ушко Мирабэль.
Почему-то отныне ему хотелось называть девушку именно так. Возвышенные «феи» и «волшебницы» на язык не просились. Впрочем, Бэль ничуточки не возражала. Она ошалела от свалившегося счастья и теперь просто плыла в каких-то розовых волнах, сквозь которые все сторонние ощущения, звуки, картинки доходили с опозданием,