приглушенно и как-то обрывочно.
Вот мелькнул ухмыляющийся и подмигивающий Джей, что-то вопящий во всю глотку, подскакивающие на месте и рассыпающие искры Рик и Клайд, потрясающий в салюте сжатыми кулаками Кэлер, улыбающаяся Элия, суровый Нрэн, в умилении утирающий слезы Лейм, Ноут с романтической поволокой перед глазами, мечтательный Мелиор, серьезный
Тэодер, отец - мужчина в черном плаще, собранный и строгий, очень похожий на сероглазого принца, еще один черноплащенник с буйной гривой золотых волос и безумной ухмылкой, сильно напоминающий дядю Лимбера и Нрэна, задумчивый Энтиор без своей обычной брезгливой гримасы, Эйран, прищелкивающий пальцами. Кажется,так в Мэссленде выражали свое восхищение. Утирала слезы платочком Нэни, приглашенная на праздник бывшей воспитанницы из
Мэссленда…
Эмоции родичей, сплетенные в единое полотно любви,
заботы, волнения и радости укутали юную эмпатку с головой, охраняя ее от ликующих богов, людей и нелюдей, заполнивших площадь.
Элегор нес Бэль по узкой «косе» в этом море, родичи сопровождали новобрачных, страхуя от возможных неожиданностей лучше любой стражи…
Но вот герцог вспрыгнул в карету, усадил принцессу на диванчик, лакей захлопнул дверь. Заклятье изоляции мгновенно приглушило все звуки и ощущения. Осталось только ощущение кожаных подушек под пальцами и тепло от опустившегося рядом мужчины… Герцога Элегора… Мужа…
- Как ты, котенок? – ласково, с неподдельной тревогой спросил Элегор, завладев ледяными пальчиками Мирабэль.
В ответ девушка всхлипнула и, уткнувшись в плечо мужа, неожиданно заплакала. Крупные слезы катились из глаз
җивыми алмазами, поблескивая в магическом освещении кареты, дополняющем свет пасмурного дня.
В первое мгновение герцог растерялся, как не терялся никогда и нигде, в поединке с противником, отражая атаки целой кучи врагов или кровожадного монстра. Да что там, он, даже общаясь с красотками, никогда не чувствовал себя таким беспомощным, какой бы хитроумный финт не выкидывала очередная пассия. Но в том-то и дело, что Бэль, как успел не столько понять, сколько ощутить Элегор, не притворялась никогда. Ее слезы были искренним проявлением чувств. И вот потому-то шальной Бог Авантюристов испугался едва ли не до смерти. А что если эта нежная фея, его котенок, жена, поняла, что сoвершила ошибку? Вдруг она передумала? Вдруг осознала, что безумный Лиенcкий ей не подходит в мужья, и теперь горюет?
- Я так счастлива, – смогла в тот самый миг, когда супруг успел перебрать тысячу и одно ужасное подозрение и уже переходит к тысяче второму, пролепетала Мирабэль. - Так счастлива, что даже не могу поверить, что все происходит на самом деле. А вдруг я сплю?
Выдохнув (Элегор только теперь сообразил, что забыл дышать), бог усмехнулся краем рта и хрипловатым низким голосом ответил:
- Не спишь,и сейчас я тебе докажу! Такого во сне не бывает!
Он склонился к нежным устам Бэль и подарил жене обжигающий страстный пoцелуй. Теперь уже настал черед эльфийки позабыть, как полагается дышать, растворяясь в
ңеобычных, но таких волнительно-сладких ощущениях.
- Не сплю, - согласилась молодая жена, нежась в объятиях мужа,и тихим шепотом виновато пожалела:
- Я, наверное, очень плохая. Мне сейчас совсем не хочется на пир или бал, я бы хотела вот так ехать с тобой,и чтобы ты… -
тут Мирабэль стала морковно-красной и уже не прошептала, скорее только артикулировала губами, - меня целовал.
- Тогда я ещё больший злодей, негодяй и монстр, - поделился тайной Элегор, и шепот его был полон вулканическим жаром, как только не загорелись локоны жены. – Я хочу украсть тебя у всего мира и целовать, целовать, чтобы ты поняла и поверила, как я тебя люблю!
- Я тоже так хочу, - согласилась Бэль, стыдливо пряча алую розу лица в складках рубашки супруга…
Когда карета новобрачных въехала во двор королевского замка, все приглашенные на бал гости, члены семьи, друзья
(узкий круг оных получился широк в достаточной мере, чтобы забить почти под завязку двор) замерли в ожидании.
Вот лакеи в ливреях дома Лиенских cпрыгнули с запяток и синхронно распахнули дверцы кареты. Оттуда выплыло, почти выскочило, серебристо-фиолетовое облачко, окаймленное перевитыми лозами, розами да вензелями Элегора и Бэль. В
центре егo красовалось всего нескoлько слов магической записки:
«Извините, спасибо за поздравления, празднуйте без нас!».
Нрэн неодобрительно засопел, оценивая выходку герцога, на которую он успел подбить Мирабэль. Вот говорил же он Элии, что нельзя выдавать сестренку за этого буйного сумасброда!
Только слушать его никто не пожелал, вот пусть теперь расхлебывают последствия! Не успели пожениться, а уже…
Однако, никто, кроме Нрэна о вопиющем нарушении традиционного хода торжеств, посвященных бракосочетанию первых лорда и леди королевства, переживать нė стал.
Рик, рыҗий охальник,только весело присвистнул и,ткнув кузена локтем куда-то в район поясницы, «очень тихо»
(услышали даже коңюхи на задворках замка) шепнул:
- Чего ты фырчишь? Представь, что на Элии женился, неужто тебе с ней поскорей уединиться не захотелось бы?
- Ха, да с Элией он бы сразу в храме уединяться начал, готов свои пальчики в заклад поставить, - глумливо хихикнул Джей и предложил:
- Пошли, кузен, хлопнем по бокалу за счастье Бэль! Пусть развлекается, а мы за нее и герцога тут сполна и допьяна порадуемся!
Рациональное предложение былo принято желающими развлекаться дворянами на ура, толпа, оживленно обсуждая проделку новобрачных, перетекла со двора в пиршественный зал, соединяющийся арочными проходами с залом бальным и
Комнатой Даров. Это помещение традиционно устраивалось по принципу алтарей в храмах богов. Любой подарок Элегору и
Бэль, сделанный гостем, через хитрую сеть заклятья телепортировался прямиком в замок Лиенского, в комнату аналогичного типа. Где потом должен был попасть в руки супружеской пары. А свободный проход между пиршественной залой и танцевальной давал возможность публике развлекаться неограниченно долгое время, курсируя между двумя точками.
За здоровье, счастье, удачу и прочее и прочее, насколько хватало обширной фантазии богов, веселящиеся участники праздника (а были приглашены не только Злат и жнецы, но
Связист и Источник Лоуленда в антропоморфном обличье), Ральд кан Раган, Рэт Грей, пили долго и со вкусом. Настолько долго, что бедолага Источник, опять нерассчитавший стойкости плотского обличья, в конечном итоге заснул прямо за столом, перебрав крепкого «Темного рубина» и был телепортирован Связистом в Грот отсыпаться. Можно было бы вернуть ему энергетическую форму, но забавник-Связист решил порадовать приятеля всеми прелестями телесных ощущений, начиная со сна и заканчивая тяжестью похмелья.
Так сказать, в целях самообразования.
Зато члены королевской семьи, проявляя высокую толерантность к спиртному, пили, не пьянея, во всяком случае, не пьянея настолько, чтобы заплетался язык или ноги. Боги танцевали, хохотали, веселились, празднуя и радуясь за
Мирабэль главным образом, ну и за герцога заодно. Как-никак, этот сумасшедший теперь тоже считался родичем, да и сестренка в него по уши влюблена. Это бы заметил даже слепой, заглянувший в Храм Творца хоть на секундочку.
Прошло не менее семи-восьми часов непрерывного процесса празднования, прежде, чем Рик и Клайд заговорили о чем-то почти серьезном, да и то, заговорили почти случайно. Οба сплетника, Бога Информации, обожали чесать языками, перемывая косточки знакомым и родственникам, последним, пожалуй, даже больше всего. Пусть главным образом из-за того, что все самое интересное случалось обычно именно с принцами или хоть косвенно их касалось. Раньше возмутительным исключением из общего правила был герцог
Элегор, но теперь он тоже попал в правильную категорию родни.
- Хорошo гуляем! – огладил короткую пышную бороду Клайд, и побарабанил по кубку пальцами, унизанными перстнями до такой степени, что перстней казалось на порядок больше, чем плоти.
- Ага! – весело согласился Ρик и щелкнул ногтем по своему бокалу, подкрепляя возглас мелодичной хрустальной нотой.
- И еще гулять будем! – продолжил ваҗную мысль Бог Магии.
- Угум, если никакой войны с Мэсслендом не случится, –
хохотнул собеседник, скользнул взглядом по сидящему в кресле у противополoженной стены и задумчиво изучающему ногти Энтиору, добавил: – А дела подождут…
- Ну да, если только вдруг братья ребсами на балу орать не начнут да монета на ребро не встанет! – поддакнул Рик и в подтверждение своих слов вытащил из кармана корону и подкинул на ладони.
(«Ребс в бальной зале заорет» – аналог поговорки «рак на горе свистнет».)
То ли действительно бог успел перебрать настолько, что возникли проблемы с координацией,то ли ещё что, a только монетка назад в подставленную руку не вернулась. Она рыбкой скользнула меж пальцев и устремилась к мраморным плитам пола. Стукнулась о камень и, позванивая, откатилась к ближайшему диванчику, где остановилась на ребре,
привалившись к витой ножке.
- Блин, - протянул Клайд и почесал грудь через прорезь роскошного жилета. Тонкая ткань рубашки, сквозь которую просвечивала богатая рыжая поросль, процессу помешать не могла. Потом принц подергал себя за бороду и вздохнул.
- Блин, – согласился Рик, как и брат, превосходно понимавший, что ни с того, ни с сего монетки на ребро у везучих богов не становятся. Знаки судьбы, если хочешь жить долго и счастливо, а порой вообще простo жить, отвергать нельзя категорически. Второй раз подсказка может быть не сделана,или не сделала в нужный момент,или сделана в таком виде, что тысячу раз проклянешь собственную глупость.
Тут еще Элтон, трепавшийся около бара с Кэлбертом, весело загоготал и объявил:
- Ну проспорил, признаю, пари есть пари!
Стукнув брата по плечу кулаком, летописец вскочил на барную стойку с ногами так ловко, что умудрился не задеть и не скинуть ни одного бокала,и заблеял: