остальные тоже должны быть в курсе, значит, даже упоминать о такой ерунде не стоит.
— Спасибо, Торк, давай уж лучше левитацией, пока никого другого не пришибло, — предложил Кэлберт, ощущая некоторую вину за происшедшее и еще большую за тот разнесчастный взгляд первого помощника, так не похожий на обычный, дерзко-невозмутимый. — Ты с нами ступай, надо прикинуть, как быть, может, присоветуешь что дельное.
Собравшийся было отступить, моряк просиял столь радостной улыбкой, что капитану стало еще более совестно. Окончательно принца добил мысленный комментарий сестры:
— Бедняга Торк, как ревнует!
— Ты что? Он настоящий мужик, не из таких! — испугался чуть не до икоты Кэлберт тому, что могло приключиться с просоленным ветрами океана морским волком.
С одной стороны он был твердо уверен в ориентации Торка, но с другой уж больно странно он вел себя чуть ли не с первой минуты, как лоулендцы ступили на борт. Пусть странности были маленькими, но нанизывались на ниточку недоумения бога одна к другой, а тут еще слова сестры… Элия, Богиня Любви, ей по призванию не положено ошибаться даже в самых диких предположениях касательно чужих чувств.
— Он ревнует к тому вниманию, которое ты уделяешь нам, сухопутным крысам, а не кораблю, Океану Миров и экипажу, — более доходчиво объяснила Элия, развеселившись подозрениями брата.
— Уф, напугала! — облегченно выдохнул принц, оплетая сундук заклятьем подвижной левитации и транспортируя его в каюту впереди всей честной (или не очень, если иметь в виду профессиональное призвание Джея) компании.
В привилегированно просторной капитанской каюте Кэлберта места хватило всем и даже осталось немного воздуха для дыхания. В качестве стимула перед началом обсуждения капитан откинул крышку сундука, демонстрируя первую добычу. Элия ахнула в изумлении, а вовсе не от восторга драгметаллами, свойственного людям алчным или по-сорочьи жадным до блестящих вещиц.
Содержимое прозрачного шарика с дираванкой, лежащего поверх клада Нафила, претерпело весьма существенные изменения. Теперь внутри находилась не одна золотистая, сверкающая бобина с ниточками, а две. Первая побольше, вторая поменьше, между ними тоненькая золотистая пуповина. Но обе, разлегшись среди богатств, светились одинаково ярко.
— Ого! — присвистнул Джей. — А ты говорил год!
— Мне так рассказывали, — изумленный ничуть не меньше родичей пробормотал Кэлберт, потирая в замешательстве подбородок.
— Небось, никто размножающихся дираванок в груде сокровищ не додумался держать, — выпалил Элегор.
— Катализатор, — задумчиво, признавая право гипотезы герцога на существование и даже склоняясь к тому, чтобы поддержать ее, промолвила принцесса и присела у стола. — Значит, можно оставить малышек тут и посмотреть, как быстро они станут пригодны для полного использования. Перебирать содержимое мы все равно не собирались.
Кэлберт кивнул, соглашаясь с компанией, прикрыл крышку сундука на всякий случай (вдруг, дираванкам лучше расти в темноте) и раскатал по столешнице очередную карту.
— Шабир, остров Чимара, наш путь лежит туда, — констатировал принц-мореход, повторяя слова капитана Соррадо для Торка. — Этот мир далековато отсюда, Васларру и Занбаварию не миновать, а там штормит без перерыва, наш стихийник не поможет.
— На «Разящем» не пойдешь, риск велик, коль на спокойную воду не рассчитывать, — озабоченно нахмурил еще более густые, чем капитанские, брови Торк и спросил с надеждой: — А если телепортом, кэп?
— Нельзя, на Шабир нельзя, чтоб охранные чары не разбудить, — с огорчением растолковал Кэлберт. — Сначала «Разящий» подлатать надо. Наверное, придется на Канвай идти, коль Шей-кхо по-прежнему там, просить его песню древа для корабля спеть!
— Канвай? А если Гарвин со своими ребятами там якорь бросил? Ты же помнишь, чем в прошлый раз все закончилось! — закудахтал первый помощник, снова становясь похожим на большую наседку, опекающую беспечного цыпленка, норовящего выбраться за безопасные пределы птичьего двора на простор улицы.
— Эй, Кэл, переведи, — потребовал Джей, ненавидя те ситуации, когда не мог вникнуть в смысл беседы. Вроде все слова знакомые, а не уловишь, о чем речь идет.
— Канвай — пиратский остров, оттуда до Шабира рукой подать, — коротко объяснил принц и хотел было на этом остановиться, но красноречивое молчание родичей дало понять мореходу, что парой слов ему отделаться не удастся.
Коротко выдохнув, мужчина продолжил рассказ:
— Там один из корабелов шшиисуц живет, со своих островов изгнанный. Характер у него жуткий, цены непомерные, но лучше него никто корабль не починит. Магия это или еще что, не знаю, а только он в одиночку такое сотворить может, что пусть хоть во весь борт дыра была — ни следа не найдешь! Нужен он «Разящему»! А Торк про то толкует, что повздорил я с одним капитаном в прошлый раз, когда на Канвае «Кинжал» латал. Ножи мы в цель метали, и он, гнида, сбрехал, что я его под локоть пихнул при броске и не признаюсь! Меня лжецом объявил! Сцепились мы знатно, я его едва на ленты не порезал, кабатчик Фарн тогда Гарвина кружкой в затылок угостил, чтоб утихомирить, а нам как раз с ночным отливом уходить пора была. Оставил я его в «Бочке» валяться. Так братья передали, что Гар, скотина, как очнулся, объявил меня трусом и обещал прирезать, коль снова судьба на одном острове сведет!
— Ха, если сведет, славно повеселимся! — хищно оскалился Джей, полностью доверяя мастерству брата в обращении с оружием, тем паче с любимыми кинжалами.
— Значит, Канвай, — обреченно, зная азартную натуру капитана, подытожил Торк. — Пойду ребятам скажу! Будем с якоря сниматься!
Когда за моряком закрылась дверь, Элия осторожно спросила брата, зная, что никто из присутствующих этот вопрос задать даже не подумает:
— Кэлберт, насколько безопасно для тебя заходить на Канвай? Нет, подожди возмущаться, — остановила принцесса мягким пожатием руки готового взорваться родича. (Уж от кого, а от Элии он таких уничижительных вопросов не ожидал, она ведь всегда понимала, что мужчина, отступающий перед призраком опасности, вовсе перестает быть мужчиной). — Я не о твоем конфликте с Гарвином, а о перемене статуса. Ты теперь не пиратский капитан, а принц Лоуленда. Как отнесутся к этому твои прежние знакомые, не сочтут ли предателем?
— Я клялся в верности морскому братству на крови и клятве этой не изменял, ибо жив до сих пор и кровь в моих венах не зажглась огнем! Да, я более не хожу под флагом с кинжалом, но никого не предал и не предам, — нахмурился мореход, объясняя, хоть и не понимая, зачем ему нужно объяснять очевидное. — Моему слову всегда верили и без заклятых обетов, если же кто усомнится, я всегда готов защитить свою честь в круге, без оружия или с любым клинком! Из пустых опасений я с курса не сверну, сестра!
— Ясно, — заключила принцесса, понимая, что своего мнения упрямец не изменит, и поинтересовалась уже другим: — Когда мы прибудем на Канвай?
— Если Лигор ветра насвищет, то к полудню, — наскоро прикинул Кэлберт, пальцем показывая на магической настольной карте проложенный маршрут к пиратскому острову.
— Главное, привязать где-нибудь герцога, чтоб не кинулся помогать твоему стихийнику, а то до Мэссленда с ветерком прокатимся или к Трэссу с неофициальным визитом попадем! — ухмыльнулся Джей, соскакивая со стула, сидеть слишком долго на одном месте, а «слишком долго» для подвижного бога начиналось уже после пяти минут, он не мог.
Герцог, отличавшийся столь же поразительной усидчивостью, ухмыльнулся принцу в ответ и дал дельный совет:
— Давай к себе приматывай, заодно перестрахуешься, коль Кэлберт тебя за борт бросать соберется!
— Че, думаешь, его это остановит? — всерьез, будто собрался принимать ставки, заинтересовался белобрысый жулик.
— Даже не рассчитывайте, — оскалился по-волчьи моряк, скатывая карту.
Стеклянный перезвон, чуть приглушенный стенками сундука отвлек мужчин от излюбленного занятия — обмена двусмысленными любезностями. Очередная острота замерла на языке Джея, Кэлберт подскочил к сундуку и рывком откинул крышку, Джей и Элегор будто бы невзначай сместились так, чтобы прикрыть сидящую Элию. Заодно братья начисто перекрыли ей весь обзор, за что удостоились недовольного восклицания, смешавшегося с очередным чертыханьем морехода, возвращавшего в ножны кинжал.
Герцог отступил от вора, давая принцессе возможность разглядеть происходящее во всех подробностях. В сундуке теперь лежало два одинаковых по размеру шарика с двумя совершенно идентичными дираванками. Червячки весело светились, сигнализируя о своем нахождении в непосредственной близости от сокровищ, и теперь определить, какая из чудо-зверушек появилась на свет первой, не представлялось ни малейшей возможности.
Присмотревшись к дираванкам, вслед за Кэлбертом с чувством выругалась принцесса. Элегор покосился на подругу с изумленным восхищением. Нет, он, конечно, знал, что Элия умеет ругаться, и, пусть не часто, делает это, но почему прямо сейчас вдруг решила продемонстрировать обществу этот талант?
— Я идиотка, — процедила Элия сквозь зубы, рассеивая чары магического сканирования, встряхиванием кисти.
— А с чего вдруг такая уверенность? — озадачился столь непривычной самоидентификацией сестры Джей.
— На сундуке все-таки было заклятье, оно было в комплексе чар, удерживающих мертвых, — горько признала богиня, ненавидящая ошибаться и еще более ненавидящая признавать свои ошибки. Как, впрочем, любой самолюбивый лоулендец независимо от половой принадлежности, а уж Богиня Логики, чрезвычайно редко допускающая такие промашки, втройне.
— Тогда идиотов тут четыре штуки, я тоже ничего не заметил, — самокритично, в обществе подруги ему частенько приходилось трезво оценивать уровень интеллекта, развеселился Элегор и нетерпеливо переспросил:
— Какое заклятье-то?
— Непомерной алчности, сеющей вражду, — объяснила Элия то, что поняла, осмотрев проявившееся плетение сработавшего заклятья и ее исходные параметры. — Наши приятели из пещеры ничего не знали об этом, но, чары, удерживающие их души, трансформировались после освобождения жертв в другие, легшие на содержимое сундука. Первый, взявший что-то оттуда в течение часа, подцепил бы заклятье, как чесотку. А мы вместо этого добавили к сокровищам Нафила дираванку, чем разрушили всю логику плетения до состояния чистой энергии, которая и досталась зверушкам Кэла. Именно благодаря ей они столь быстро прошли этап деления и роста до полноценных особей.