Скачу к Гвенвилл, Уэн и Хоэль на неплохих лошадях, едва поспевают за неутомимым Чудо. У реки пришлось остановиться, напоить коней, да и самим перекусить.
Я весь в мыслях о предстоящем разговоре с Гвенвилл, а компаньоны, все поединок смакуют. Хоэль уверенно
— Нужно было рубить щиты, сразу раскрылись бы, — Уэн в ответ
— Тебе только бы рубить. И сила и рост есть. Бренн Алатал все правильно сделал. — Ого! Уже и этот королем величает. Не могу скрыть усмешку. Вмешиваюсь
— Если бить в щит, то меч согнется. Галлы, сражаясь с этрусками, часто из-за этого умирали: становились ногой на меч, что бы выпрямить и получали гладиусом в живот. Хоэль достает меч, придирчиво разглядывает.
— Да не уж то согнется?
— Согнется, раз бренн Алатал сказал. — Подтверждает Уэн.
— Когда бойи пришли в эти земли кончики их мечей были закруглены. Таким мечом, только рубили. Столкнувшись с этрусками и увидев эффективность в бою гладиусов, которыми и рубили и кололи, бойи стали затачивать свои мечи. — Увлекшись, поднимаюсь на ноги. Показываю галлам, что и рубить можно по-разному: можно бить сверху, а можно и резать, если противник не имеет брони.
— Бренн Алатал, нам бы потренироваться не мешало, — то ли попросил, то ли констатировал Хоэль.
— С оружием настоящий воин упражняется помногу часов в день. Кто вам мешает?
Смотрите на других, учитесь, а главное, думайте. — У самого мысль проскакивает: «Знали бы вы, какое счастье, что настоящих мастеров мечников я пока ни в Этрурии, ни тут, в Галлии не видел». — Открою вам секрет. — Смотрят на меня широко раскрыв глаза.
Который раз ловлю себя на мысли, что иногда галлы по-детски наивны. — Искусство мечника рождается от понимания важности правильного движения ногами в бою. Наклонился, не удержав равновесия, и ты мертв. Нужно всегда двигаться так, что бы как можно быстрее атаковать или защищаться. Поставьте на голову глиняное блюдо и тренируйтесь. Колите, рубите, режьте, делайте все что угодно, только держите на голове блюдо. — Советую, а сам вспоминаю, как первый раз поставил себе на голову керамическое блюдо и конечно, разбил. Потом спер в столовке пластиковый поднос. Вот с ним и тренировался.
— Бренн Алатал, ты так молод, а столько умеешь и знаешь. Кто тебя учил? — Спросил Хоэль. И я серьезно задумываюсь, прежде чем дать ответ.
— Были у меня учителя. Только лучшие учителя для человека — здравомыслие и наблюдательность. Учиться чему-нибудь новому можно каждый день у других людей, у природы. Для начала, прежде чем сделать что-нибудь, думайте, зачем. Понимаете? — Оба утвердительно кивают в ответ. Занятные ребята.
— Все. Пора. Мне не терпится поскорее увидеть Гвенвилл. — Они понимают. Уэн прячет в мешок еду и воду, Хоэль проверяет лошадей, но только не моего Чудо. Иду сам, скармливаю ему лепешку, прыгаю в седло. Который раз подумываю о стременах: «Надо бы с кузнецом, каким-нибудь потолковать».
Приехали в деревню, когда солнце только приготовилось нырнуть за горизонт. Хоэль попросился навестить мать, да и Уэн был не прочь повидать родню.
Отпускаю компаньонов в увольнение. Сам еду к дому Гвенвилл. Готовлюсь, произнося в мыслях всякие фразы, представляю, как может сложиться разговор. От этого только кошки на душе скрести начали. Решаю: «Будь, что будет». — Оставляю Чудо у плетня, вхожу в дом.
Поднимаюсь наверх. Гвенвилл сидит у окна, спиной к двери. Подхожу и обнимаю за плечи, целую макушку, с наслаждением вдыхая знакомый запах. Чувствую, как ток из моих рук ушел в Гвенвилл. Она как-то обмякла вся, уронила голову на грудь и зарыдала.
— Не плач, любимая, — шепчу. Поднимаю ее и поворачиваю лицом к себе. Пытаюсь поцеловать.
— Зачем ты приехал? — Плакать перестала, только слезы в глазах стоят.
— Я не могу без тебя. Я не убивал твоего брата! — Снова слезы.
— Мог бы и убить. Мужчины убивают друг друга часто. Даже, когда празднуют победу над врагом. У тебя же-е-на-а е-е-есть!
— Послушай! Если бы тебя Хундила насильно в жены отдал, ты бы меня разлюбила?
— Он не стал бы, если я не хочу! — Рыдает, но слава Богам, хоть не гонит. А у меня сердце болит от ее слез. Целую глаза и щеки, нос, губы. Шепчу
— Я тебя люблю. Только тебя одну! — Успокаивается.
— Правда?
— Люблю и готов повторить это сколько угодно раз. Рассказать всему миру о том, как сильно люблю тебя.
— Скажи еще.
— Люблю тебя мое сокровище, — целую в губы. Чувствую горячие ладошки на щеках. Уже она целует меня и не отпускает. Над головой слышу смех. «Боги смеются. Да за такое счастье — и Вам того же!»
Глава 7
— Я говорил тебе, что люди могут судьбу свою решать без нас, богов.
— Ты мне назло помог юнцу победу одержать над воинами в битвах умудренных.
— Нет, милая Афро. Мой мальчик сам победу одержал. И силою не малой наделил того, кто лишь способен брать.
Опять ушла вредить. Безумное творение из семени, что пеной называют только бы польстить.
Солнечный лучик, пробившийся сквозь завешенный оконный проем в комнату, ударил в глаза. «Проснулся с первыми лучами солнца», — это почти обо мне. Тормошу спящую Гвенвилл.
— Что, уже утро? — Бурчит, не раскрывая глаз, улыбается и добавляет, — Любимый.
— Давно уже. Пора вставать. У меня важное дело есть!
— Какие могут быть дела в нашей глуши? — Медленно, почти по слогам произносит Гвеннвилл и садиться, опираясь спиной о бревенчатую стену.
— Скоро начнется война. И чувствую я — надолго.
— Мужчины воюют всю жизнь. Такова их природа. А я буду воспитывать твоих детей, — мечтательно проворковала Гвенвилл. Услышав о детях, я как-то забеспокоился:
— Что, уже? Ты ждешь ребенка?
— Нет, милый. Пока нет. Но если ты собрался так долго воевать, тогда стоит подумать над тем, чем бы занять твою Гвенвилл. — Смеется. Может, и правда стоит над этим подумать?
— А это мысль! — Отвечаю. Намеренно не замечаю особенного взгляда Гвенвилл, продолжаю. — Так вот. На войне хорошо тому, кто побеждает.
— Конечно. Проигрывая войну, можно и жизнь потерять, — снова перебивает меня Гвенвилл, обнимает. Наверное, решила срочно приступить к осуществлению своего плана. Я не против. Целуемся. Легонечко отстранив меня ладошкой, Гвенвилл спрашивает:
— Так, что там за важное дело? — Слава Богам! Теперь хорошо бы еще и суметь объяснить.
— Понимаешь, на войне побеждают не числом, а умением.
— Да-а-а?
— Не перебивай, пожалуйста. Вот был такой полководец Красс. Он побеждал во многих битвах. Однажды судьба столкнула его с врагом, воевавшим преимущественно верхом. Только всадники те имели крепкую броню, и даже обученная пехота Красса не смогла противостоять удару тех всадников. Еще, например: Когда племя сенонов сражалась с римлянами, их всадники всегда спешивались. И сейчас конница бойев или инсубров не является основной силой. Хоть наши всадники и лучше держаться на коне, чем кавалеристы Этрурии. — Гвенвилл внимательно слушает. Даже с интересом. — Что бы хорошо воевать, сидя на лошади, всаднику необходимо иметь точку опоры. Использовать колени, нельзя — лошадь может счесть такое давление за шенкель, а если на скаку взять пехоту на копья, так можно и из седла вылететь. Понимаешь?
— Ну, так и что с того? Поэтому всадники и спешиваются. Они обычно имеют броню и, собравшись вместе, разбивают любого врага. — Гвенвилл конечно права. Я знал, что объяснить ей свою задумку будет не просто. Но, не теряя энтузиазма, продолжаю.
— Я считаю, что можно сделать простое приспособление, использование которого позволит всадникам наносить сокрушительный удар любой пехоте. Мне кузнец нужен.
— Пойди к Руту. Расскажи, что ты хочешь, он сделает. — Советует Гвенвил.
— Я схожу. Но вот только чем за работу с ним рассчитаться? Твой отец обещал мне десять тримарцисиев всадников. И я хочу сделать приспособление и для них.
— Не беспокойся об этом. Давай поедим и сходим к Руту вместе.
Не высокий, но с могучим торсом, наверное, не старше тридцати, но с ранней сединой в коротко остриженных волосах кузнец встретил нас приветливо.
— Здравствуй дочка. Давно ты к Руту не приходила. Что нужно? — Мне он только кивнул.
— Алатал приспособление, какое то придумал. Сделай для него и компаньонов. Они вот-вот подьедут, так, что делай больше. Всадники заплатят.
" Ну, Гвенвилл и коммерсант. Хорошо придумала!», — я улыбаюсь, радуясь такому развитию событий.
— Хорошо дочка. Сделаю. — Рут приставил к стене молот и подошел ко мне, — Что там у тебя за приспособление? — Рисую на песке стремя, объясняю куда, как и зачем. Рут схватывает налету. В глазах — интерес. — Приходи к закату, сделаю.
До заката я объезжал окрестности деревни. Нашел полянку неприметную в роще недалеко от деревни. «Хорошее место для тренеровки».
Вернувшись в поселок, нашел Уэна с Хоэлем. Компаньены как раз ехали мне навстречу.
Прошу их найти топоры и следовать за мной. Не задавая вопросов, компаньоны собрались быстро.
На полянке спутали лошадей и в окресном леске дружно стали рубить деревья. Обтесав и заострив колья, вкопали на краю поляны. После условились, что до заката компаньоны найдут старые щиты и повесят их на колья.
Мне не терпится испытать стремена. Разжившись в закромах Гвенвилл кожей, оставшееся до заката время нарезаю ремни для путлища.
Стремена у Рута получились нормальные. Я другого результата и не ожидал: приспособление ведь не сложное.
При седловке задумался о длине путлища — ремня, на котором крепится стремя. Вспомнилось, не знаю, откуда, что примерная длина путлища может быть измерена следующим образом: расстояние от пряжки, за которую путлище крепится к седлу, до стремени должно соответствовать длине руки от подмышки до запястья. Затягиваю, оставив на узлах ремни с запасом.
Сел в седло, уперся ногами в стремя. Нога скользит — каблук нужен. Просто скакать, конечно, удобно, а вот если при ударе, нога соскользнет, можно и упасть с коня.