Продолжая посмеиваться, киалонец натянул штаны, подхватил в охапку остальную одежду и помчался вверх по склону, задорно крикнув сестре:
— Догоняй, копуша!
Лиесса осталась наедине с Нрэном. Руки принца не спешили выпустить обнаженную девушку из объятий. В глазах горело золотистое пламя, потемневшие от влаги волосы шлемом охватили голову, подчеркивая скульптурные черты лица бога. Элии мгновенно захотелось наплевать на конспирацию и утолить чувственный голод, вспыхнувший от одного вида мужчины.
— За нами снова следят? — одними губами шепнула лордесса, заворожено скользя взглядом по фигуре бога, чьи безупречные очертания прикрывало лишь полотенце на чреслах. Но и сквозь ткань явственно чувствовались сила и жар тела принца.
Нрэн соврал самым простым для себя способом — промолчал. Он наклонился и закрыл губы девушки поцелуем, стал жадно пить ее чистое дыхание. Сердце красавицы трепетной птичкой забилось у его груди. Очень нескоро выпустил бог Лиессу из кольца рук, выпустил только потому, что на долгое удовольствие времени не было, а торопиться принц не хотел. Затуманенный чувственным блаженством взгляд девушки едва не заставил его забыть о благих намерениях. Прижав тонкие пальчики к припухшим от жгучих поцелуев Нрэна губам, лордесса шепнула, блеснув лукавой улыбкой:
— Почаще бы они следили за нами… — одним гибким движением накинула через голову платье и унеслась по склону вверх, к лагерю.
Глава 22. Тайны Рощи Дриаданов
Чистые, веселые и настолько голодные, чтобы схарчить любую стряпню из солдатской полевой кухни, киалонцы вернулись в лагерь. Хорошо, что время подкрепиться перед дорогой еще оставалось, ибо «парочка шпионов под прикрытием» сильно сомневалась в готовности Нрэна отложить выступление отряда ради медлительных попутчиков. Конечно, он бы не оставил их без еды, зато вполне мог заставить лопать сухой паек прямо в седле, чтобы не выбиваться из графика движения, составленного где-то в тактически-стратегических глубинах гениального сознания. Рыбная похлебка, приправленная ароматными травками, и вчерашняя баранина в виде гуляша были уничтожены в мгновение ока.
Перестав испытывать невыносимую тягу к почесыванию заживающих ран, герои стычки с демонами вернулись в строй, являя своим бодрым видом живую рекламу целительскому искусству лордессы. После обеда лагерь свернули по-военному споро, и отряд выступил в назначенный командиром срок к следующей цели путешествия.
— Интересно, что это за Рощи Дриаданов Неусыпно Бдящих такие? — задумался Элегор.
— Мне и самой любопытно, — согласилась Элия, — Странно, здесь такой покой, как в сонной провинции тихого мира, никаких скрытых каналов силы, никакого напряжения…
— Может, поэтому здесь и решили схоронить кусочек Губителя? — предположил герцог.
— Может, но какой же силы должна быть роща, чтобы за века ни капли темноты не просочилось сквозь охранные щиты? А я не чую ничего: ни силы скверны, ни силы благой…. Лишь пустоту, — постаралась объяснить принцесса свои сомнения.
— А если сила Рощ и есть в создании иллюзии пустоты? — выдвинул интересную гипотезу собеседник.
— Тогда странно то, что мы до сих пор ничего об этом замечательном месте не слышали, не в Межуровнье у Злата, а тут надо было карты прятать! — рационально заметила богиня.
— Ну, это же так скучно, знать заранее обо всех замечательных уголках Вселенной! — возразил Элегор, обожавший первооткрывательство, как стиль жизни.
— И то верно, — согласилась Элия, вовсе не претендовавшая, вопреки широко распространенному среди родственников мнению, на титул всезнайки. — Ладно, что гадать попусту, доберемся — увидим и оценим.
— А если Рощи действительно охраняют свои секреты магией пустоты, ты и впрямь туда карты захочешь перепрятать? — подкинул вопрос герцог, развлекаясь болтовней с Элией, поскольку однообразный пейзаж: равнины с чередованием небольших рощиц никак не мог претендовать на звание самого увлекательного зрелища Уровня, тем паче для типа предпочитавшего более бурное времяпрепровождение.
— Нет, конечно, где ж мы такого надежного хранителя, как Злат, отыщем? — усмехнулась принцесса. — Вряд ли он согласится покинуть пределы Межуровнья только потому, что нам вздумалось переместить колоду Либастьяна. Повелитель все-таки Ферзь Колоды, а не цепной пес, чтоб по нашему свистку по Уровню носиться.
— Да-а-а, если б Злат был собачкой, гончие Энтиора и Дельена сошли бы за комнатных мосек. Ага, кажется, что-то затевается, — оживился герцог, мотнув головой в сторону Нрэна.
Воитель слушал отчет разведчика и одновременно выдавал сигналы отряду короткими взмахами руки. Хороши или плохи новости, сказать по непроницаемой физиономии бога было невозможно, оставалось лишь делать выводы по косвенным признакам. Покуда грозный меч принца находился в ножнах, ничего экстренно-катастрофического не намечалось.
— Поехали поближе? — предложила женщина, не менее любопытная, чем приятель, только куда лучше это скрывающая, ибо уже успела уяснить одно из общих правил бытия, гласящих: «чем лучше удается таить любопытство, тем быстрее оно бывает утолено».
Дальнейших уговоров не потребовалось, Иней и Сажа, понукаемые наездниками, в два счета добрались до авангарда, возглавляемого принцем. Сажа был не прочь пробежаться, а кобылка Лиессы оказаться рядом с таким симпатичным жеребцом, как Грем.
— Какие новости, командир? — весело спросил Дин, не слишком рассчитывавший на то, что скупой на слова Нрэн поделится с ними информацией без предварительной просьбы.
— Неподалеку отряд людей, около полусотни, — обронил принц, сочтя необходимым просветить киалонцев.
— Кто-то из сторонников Губителя или местные? — чуть-чуть встревожилась Ли.
— Вероятно, часть гарнизона здешнего властителя, — предположил бог, основываясь на данных доклада разведчиков. — Скоро узнаем наверняка, пятеро едут в нашу сторону.
— Я могу поставить Купол Защиты, а Дин — Колючий Барьер, — предложила принцесса, демонстрируя рвение лордессы Киалона угодить командиру. Сам герцог после фиаско с огненными шарами не решался пускать в ход боевую магию рядом с Богом Войны, убивающим не только живые создания, но и волшебство.
— Пока нет нужды, — слегка качнул головой Нрэн. — У них оружие в ножнах с голубым шнуром и небесный флаг.
Полотнище голубого цвета означало мирные намерения и готовность к переговорам, во всяком случае, готовность обменяться хотя бы парой слов прежде, чем раздастся бескомпромиссный голос стали. Геральдика высокопарно трактовала голубой цвет флага, как цвет чистоты намерения и мирного, характерного для очень многих миров, неба. В двух словах смысл был таков: «Небо на всех одно, под ним хватит места каждому, мои намерения чисты, я готов к диалогу». Шнурки на ножнах лишь дублировали значение флага, являясь символическим препятствием для извлечения клинков.
— О, а у нас тоже стяг переговоров имеется! — бойко заметил Дин, когда по приказу воителя знаменосец принялся разворачивать голубое полотнище, живописно заплескавшееся на легком ветерке, и попутно задался почти риторическим вопросом: «Сколько еще флагов и каких разновидностей хранится в пухлой скатке у седла солдата?». Риторическим не потому, что не хотелось знать ответ, а потому что задавать такие вопросы Нрэну было довольно опасно, наверное, даже более опасно, чем попробовать втихомолку добраться до сумки знаменосца и проверить все самому.
Нрэн и киалонцы спешились, поводья Иней и Сажи передали ближайшим солдатам, Грем остался стоять сам по себе. Отряд спокойно дожидался пока пятерка переговорщиков подъедет поближе. Четверо из них были в одинаковых темно-зеленых мундирах с серым кантом, скорее форменной одежде гарнизона, нежели наемников удачи, а пятый имел черно-зеленую форму и шикарный плащ весьма насыщенного зеленого цвета. Значит, являлся начальником по крайней мере над этими четверыми, а если судить по качеству плаща, то и над гораздо большим количеством народа.
«Черно-зеленый» мужчина плотного телосложения, с обветренным лицом, словно вырубленным из скальной породы, окинул чужаков цепким взглядом и в свою очередь спешился удивительно легко для грузной комплекции. Морщинки в уголках глаз — верный признак любителя посмеяться — сейчас, когда человек был настроен подозрительно и серьезно, казались едва заметными.
— Что привело вас на земли барона Ридвейла? — без всяких евйзйе политесов бухнул вопросом мужчина.
— Светлого вам дня, добрый лорд. Мы находимся в паломничестве, следуя воле Скалистого Источника Безумия, — ответил Дин и слегка поклонился в знак приветствия.
— Все? — недоверчиво хмыкнул вопрошавший, нарочито неторопливо оглядывая компанию из полусотни человек, вовсе не напоминающих гурт безобидных странников-паломников к чьим-нибудь священным тапкам, фаланге пальца или кусочку ночной рубашки.
— Нет, только я, лорд Дингорт, и моя сестра, лордесса Лиессоль, отряд же обеспечивает нашу безопасность, — вежливо, как подобает хорошо воспитанному юному лорду, объяснил киалонец. — Понимаем вашу недоверчивость, но слишком неспокойно сейчас в мирах, чтобы путешествовать вдвоем. Я мог бы рисковать своей жизнью, но не драгоценной жизнью сестры.
— Это наше испытание после окончания Умбарийской Академии, лорд, — присовокупила Лиесса, используя стрельбу глазами и кокетливые взмахи ресниц. Касательно применения этого оружия под голубым флагом никаких ограничений не оговаривалось даже в самых заумных трактатах. А зря…. Подчас это оружие оказывалось самым могущественным!
— Умбрия?! — оживился мужчина, хлопнув ладонью по ляжке так, что звук эхом загулял по лугу, заставив заткнуться десяток лягушек, и прошелся короткими пальцами по ежику начинающих седеть волос. — И как там старушка Мальтидон? Все еще терзает студиозов своими лекциями по философии?
— Мистресс Мальтидон преподает этикет, — недоуменно нахмурившись, поправил собеседника Дин.
— А философия — вотчина лордессы Шальмэ вот уже более полувека, — закончила девушка и невинно полюбопытствовала: — Неужели Мати когда-то вела еще и этот предмет? Или вы нас проверяете? Если желаете, лорд, мы можем показать именные дипломы и спеть гимн Академии!