— Обязательно! — просиял облегченной улыбкой Макуд, поняв, что никто настаивать на его присутствии не собирается.
Глава 23. Маски сброшены
Новый лагерь разбили рядом с пустошью, за ближайшей рощей, полумесяцем огибавшей злополучное пепелище. Прекрасно чувствуя течение времени, ускоренное по сравнению с остальными измерениями региона, Нрэн мог позволить себе роскошь спланировать дальнейшие действия без спешки. Чем серьезнее, по оценке воителя, была ситуация, тем более убеждался он в намерении поскорее переместить Лиессу подальше от очага грядущей битвы с Губителем. Осуществить эту часть своих планов Нрэн намеревался нынче же вечером, для чего предпринял несложный маневр.
Лордесса Лиессоль была приглашена на ужин. Впрочем, после бесславной кончины палатки киалонцев от огненных шаров демона лавовика, юный Дин и его сестра все равно проживали в свободных помещениях шатра воителя.
Зеркала в комнате, оставленной за девушкой, не нашлось. Но и без придирчивого изучения отражения Элия знала, что ее маска выглядит весьма эффектно. Стройность и изящество юного существа сочеталось со вполне оформившимися приятными округлостями. Платье простого кроя искусно подчеркивало достоинства фигуры. Винно-красный цвет его с яркими серыми искорками словно отражался в полуночно-синих с белыми звездами глазах лордессы. Скрадываемая походными одеяниями женственность и уязвимая прелесть Лиессоль сейчас казались еще более удивительными.
О чем бы Нрэн, а логика мыслей Бога Войны временами оставалась загадкой и для проницательной богини, ни собирался побеседовать с лордессой Киалона за трапезой, не обратить внимания на ее внешность он не сможет. Вырез платья открывал лишь плечи и ключицы, не более. Длинный рукав, перехваченный тонкими цепочками чуть ниже локтя, спускался до костяшек пальцев. Все то, на что так жадно смотрел бог во время совместного купания, сейчас драпировалось, превращаясь из откровенного пиршества для взора в дразнящий намек. Черная грива волос скреплялась лишь одной тонкой цепочкой со звездчатым сапфиром в оправе из серебра, возлежащим на гладком лбу красавицы.
Дин же, счастливо избегнувший высокой чести разделить вечерний кусок хлеба с воителем, намеревался без помех полазить по пепелищу Рощи. Бог считал, что им движет чистое любопытство, Элия благосклонно отнеслась к задумке приятеля и даже попросила на всякий случай прихватить с собой мешочек пепла и золы. Заглянув напоследок к «сестре» Элегор обменялся с ней парочкой острот.
— Хочешь досыпать пепла в шкатулку к картам или приправить супчик Мелиору? — выдвинул бог два равно гениальных предположения.
— Фи, герцог, как негигиенично, — пожурила бога принцесса, нанизывая на мизинец колечко с сапфиром, — но в целом ход мыслей правильный.
— А куда ты хочешь его подсунуть любезному кузену? Неужто в шампунь? — каверзно уточнил мужчина, крутясь юлой по комнате, поскольку усидеть на месте сверх необходимого минимума было выше сил непоседливого бога. Он с наслаждением представил, какой неповторимый колер могла бы обрести безупречная шевелюра смазливого принца, потом представил истерику красавчика по сему трагическому поводу и задорно ухмыльнулся.
— Дались тебе волосы Мелиора, вандал! Шкатулку можно хранить в золе, если означенная субстанция не утратит своих свойств при удалении от пепелища, тогда мы получим двойную гарантию сохранности тайны, — ответствовала принцесса нарочито нравоучительно, забавляясь неугасимым энтузиазмом, с каковым Элегор подначивал ее родственников.
Впрочем, с не менее пылким энтузиазмом сами принцы реагировали на подначки Лиенского, плетя коварные планы мести и от всей души развлекаясь сим процессом. Помня заветы сестры, убить Элегора они уже не пытались, поэтому планы мести получались особенно причудливыми, не давая скучать как герцогу, так и самим принцам к обоюдному удовольствию. Элия в свою очередь следила за мужскими забавами с неугасимым интересом.
Приятный чистый звон ветряных колокольчиков донесся до лоулендцев, оповещая о часе трапезы. Герцог поспешил смыться из палатки побыстрее, словно был тем самым злым духом, для изгнания которых некогда предназначался сей музыкальный инструмент. Разумеется, магией или оружием вытурить герцога откуда-либо, если он сам того не желал, было бы весьма затруднительно, но на этот раз Лиенский и сам не хотел попадаться лишний раз на глаза Нрэну. Вдруг среди извращений воителя затесался пунктик о чрезмерной порядочности, который внезапно выплывет на свет и не позволит принцу трапезничать с юной леди наедине в вечернее время? А у Элегора на вечер была намечена куда более увлекательная программа, нежели уничтожение какой-нибудь малосъедобной снеди в компании «обаяшки» принца.
Элия проследовала к накрытому столу. Нрэн не в своем вечно-коричневом, а в парадном черном с отделкой цвета янтаря камзоле ждал сотрапезницу. Бог стоял прямо, точно принимал парад, впрочем, богиня не могла припомнить случая, чтобы кузен горбился. Светловолосый воитель в черно-золотом выглядел весьма эффектно.
Явственно — разве могла не любоваться богом провинциалка? — восхищаясь кузеном, Элия почти приревновала любовника к гипотетической лордессе, ради которой принц сменил традиционную походную одежду.
— Прекрасный вечер, — приветствовал свою даму мужчина, сопроводив сию красноречивую фразу коротким кивком.
Лордесса молча присела в глубоком реверансе, только глаз не опустила, словно не могла оторвать их от фигуры бога. Нрэн предложил девушке руку. Тонкие пальцы опустились на его предплечье ближе к кисти, выше девушка не дотянулась. Бог подвел ее к столу, где стояла пара бутылок вина, блюдо с тонко нарезанным холодным мясом и несколько пиал с салатами.
Отодвинув перед лордессой стул, принц подождал, пока она легко, точно пушинка, опустится на него, и промолвил, оставшись стоять за спиной девушки:
— Становится слишком опасно. Я хочу, чтобы ты покинула регион.
— Покинула? — Лиесса запрокинула голову, в недоумении ища взгляд воителя.
— Да, ты остановишься в одном из моих поместий, там спокойно, а дому не повредит хозяйка, — «объяснил» бог. — Тебе не место на войне. Я защищу твой мир и твоих родных.
— Вы предлагаете мне в трудный час бросить все ради должности экономки в ваших владениях? — почти возмутилась лордесса.
— Не экономки, — возразил бог и в свою очередь почти смутился, от чего внешне стал выглядеть совершенным каменным истуканом, и повторил еще раз то, что казалось ему само собой разумеющимся. — Хозяйки, моей женщины.
— А разве Богиня Любви не ваша женщина? — осторожно спросила девушка. Любопытство, и, может быть, нечто большее, чем просто любопытство, заставило принцессу задать этот вопрос.
— Она ничья, — глухо ответил бог.
При всем своем желании Нрэн не мог поверить, что когда-нибудь настанет тот волшебный миг, когда он сможет назвать Элию своей женщиной. Она не принадлежала никому, принадлежали ей, принадлежали со всеми потрохами. А теперь воитель почуял шанс частично вырваться из этого невозможного, сладкого, мучительного плена, отравой пропитавшего его плоть и кровь. Синие глаза с яркими звездчатыми лучиками дали ему надежду.
— Вы очень притягательны для меня, как мужчина, и предложение ваше невыразимо лестно. Но я не могу сразу дать ответ, мне нужно подумать, ваше высочество, насколько мои действия будут соответствовать кодексу чести лордессы и не нарушу ли я обязательств перед родным миром, — девушка потупилась.
— Понимаю, — кивнул бог, думая, что действительно понимает логику красавицы. Уважающая себя женщина никогда не сдавалась сразу. Впрочем, он знал, что нужно делать. Нрэн вздернул Лиессоль со стула, сжал в объятиях и закрыл рот поцелуем, приводя один из самых своих убедительных аргументов. Это признавала даже Элия, издевающаяся над красноречием Великого Воителя.
Стройная система доводов и доказательств, состоящая из поцелуев, спустилась от уст девушки ниже к зоне декольте, учащенное дыхание красавицы, ее запах, движение тела, бурно откликающегося на прикосновения, подсказывали богу, что он находится на верном пути. Наряду с истинно мужским возбуждением в душе Нрэна поднималась какая-то удивительно светлая спокойная радость…
— Эге-гей, Элия! Отбой тревоги! — ликующий вопль высшей энергетической сущности из разряда Сил Посланников, именуемой в просторечии Связист, огласил палатку Бога Войны. — Проверяльщики отбыли взад, так ничего и не накопав! Да им и не до Лоуленда особенно было, когда местные Силы, едва о ревизоре пронюхали, так с жалобами насели. Ну это я, конечно, постарался, можешь не благодарить. Тот же Скалистый Безумец из здешних, кстати, мест, вообще бедолаг вконец достал. Они от его воплей о пробудившемся ДРЕВНЕМ ЗЛЕ при первой же возможности слиняли!!!
— Все-таки следовало оторвать ему яйца, — промолвила себе под нос разоблаченная столь банальным образом «лордесса Лиессоль», высвобождаясь из закаменевших объятий Нрэна, и процедила сквозь зубы:
— Спасибо, Связист. Отдельное спасибо за удачно выбранный момент.
— Ну чего ты бесишься-то? Я чего, опять не вовремя? — огорчился и чуток обиделся Посланник, в очередной раз обломанный в творческом процессе передачи интригующего сообщения. И кем? Лучшей подругой. — Так бы сразу и сказала, нечего грозиться! Вы вообще еще даже не раздевались! Я ж ненадолго, да и что Нрэну-то твоему сделается? — нотка истинно мужской зависти проскользнула в голосе Сил. — Его причиндалами ворота в крепостях вместо тарана сносить можно, особливо когда тебя видит или не видит долго!
— Элия? — глухо, мрачно и с каким-то безнадежным разочарованием не спросил, скорее констатировал воитель.
— Ой, так ты в маскарад с ним играла… — осенило Силу-Посланника, из задиристого тон моментально сделался виновато-просительным, — Извини, гм. Ну, я, пожалуй, пойду, дела еще кой-какие остались. Если что, зови!
И Связист по-тихому исчез, пока ему не нагорело более основательно. Не только принцы Лоуленда боялись неодобрения, читай проклятия Богини Любви. Для Сил, обожавших развлечения в плотском обличии, злопамятная принцесса тоже могла изобрести страшное наказание.