Огонь смел все условности и запреты, Нрэн спросил:
— Позовешь меня после?
Бог очень редко напрашивался столь открыто, слишком сильно взбудоражило и его кровь воздействие чистой силы Любви и сути Пожирательницы. Зная это, принцесса не могла отказать мужчине, но и согласиться, пока не будет уверена в контроле над собственным проклятым даром, тоже не могла. А потому улыбнулась загадочной, томной улыбкой, говорящей красноречивее слов, толкнула Нрэна к стене, огладила, крепко сжала его внизу и прошептала на ухо задыхающегося мужчины:
— Обязательно… жди…
— Начинаю понимать, почему Джей так хотел, чтобы его распяли прямо в коридоре, — выпалил бог, едва осознавая себя в мучительно-сладком блаженстве, прижимаясь к стене всем телом, борясь с почти неодолимым искушением стиснуть возлюбленную в объятиях и осознавая, — нельзя. Если коснется ее, уже не сможет опустить.
— Коль тебе так нравится коридор, я не против, — разжимая пальцы, вкрадчиво прибавила Элия, — хотя, мне казалось, есть куда более удобные и интригующие места!
— Везде, где ты меня пожелаешь, — пылко пообещал воитель растворяющемуся в воздухе силуэту возлюбленной.
В ее волнующем присутствии как следует сосредоточиться на делах было почти невозможно, но и с исчезновением богини ситуация кардинально не изменилась, стало лишь самую малость полегче. Такие трудности были мужчине почти привычны. Часть сознания покачивалась на волнах эротических грез, другая взваливала на себя все трудности процесса связи с окружающим миром. Каменная маска вместо лица скрывала истинное состояние бога. Пожалуй, лишь Мирабэль могла бы почувствовать странные эмоции Нрэна, но маленькая принцесса возвращала змейку Зию в ее укромное травяное гнездышко и ведать не ведала о душевном смятении старшего брата. Не ведала к счастью для себя, ибо неизбежно запуталась бы в полубезумном страстном океане его души и получила бы моральную травму.
Мужчина промаршировал к личным покоям, парочка слуг, попавшихся в коридоре, вжалась в стены и потупила взоры, не потому что Нрэн бывал сознательно жесток, он даже не замечал людей. Невольный страх обывателей и ужас врагов являлись неизменными признаками и спутниками его профессии Бога Войны. Воитель давно привык к такой реакции, находил ее полезной, хоть и не получал от нее ни малейшего удовольствия, в отличие от Энтиора. Бог Боли, к примеру, кайфовал, впитывая всеми фибрами души дрожь потенциальных жертв.
Желтолицый раб, не имевший ни малейшего таланта к магии, тем не менее, вероятно, обладавший какими-то иными уровнями чувствительности, открыл дверь в ту самую секунду, когда хозяин приблизился к ней и согнулся в поясном поклоне. Так и стоял, пока Нрэн, оставив на стойке походный меч, прошествовал в апартаменты. Лишь когда господин удалился, и расписанная в стиле листопад ширма задвинулась за его спиной, желтолицый человечек разогнулся и прикрыл тяжелую входную дверь. Запирать ее господин запрещал, вдруг захочет навестить Элия или наведаться какой-нибудь убийца, а вернее, самоубийца. Никто другой в покои принца добровольно соваться не осмелится.
Нрэн не стал тратить времени на гигиенические процедуры и переодевание, он сразу связался с Фальком. Тот как раз обходил стены Граммена с вечерним дозором, проверяя посты. Лысый соратник коротко доложил о благополучном прибытии и размещении отряда, данных разведки, свидетельствующих об относительном спокойствии на подступах к крепости и брожении в близлежащих мирах, в ответ получил не менее краткое известие о сути происходящего и кардинальных мерах, предпринятых воителем, а так же указания к дальнейшим действиям.
Просчитывая каких разведчиков, куда и с какими целями следует отправить, Фальк привычно почесал лысину и кашлянул, отвернувшись к красному простору закатной пустоши:
— Гм, командир, а что с киалонцами?
Эту тему почему-то Нрэн не затронул даже вскользь.
— Ничего, — правдиво ответил бог и «щедро» прибавил объяснение: — Под личинами действовали Элегор и Элия.
— Ясненько, — досадливо крякнул Фальк и пробормотал себе под нос: — Размечтался старый дурень.
— Фальк? — переспросил принц, интересуясь, что именно беспокоит верного соратника.
— Девчушка мне глянулась, — стыдливо признал вояка, — хотел потом разыскать ее. А когда отряд вернулся и только о ней, да о братце болтали, и лекарка отличная и красавица и на язык остра, я уж подумывал, не предложить ли брачный браслет. Ее высочество умеет головы кружить и под личиной. Прости, командир.
— За что? — хмыкнул Нрэн, сместил на пол сантиметра вправо ветку сосны в высокой вазе у ширмы. Именно так она стояла до его отбытия из замка. — Элия воистину такова. Если она обратит на тебя взор, дураком будешь, коль отвернешься и тысячу раз потом пожалеешь…
«Тогда я дурак», — меланхолично подумал Фальк, вспоминая шутливое предложение принцессы, сделанное после дуэли, и признавая правоту друга.
Глава 30. Неурочные визиты
В отличие от своего сурового кузена Богиня Любви в своих покоях первым делом вытащила гребень из прически и скинула туфельки у порога. Узкие ступни ступили на ковровую дорожку, Элия мельком отметила пустое место в прихожей.
«Кальтис, коврик Кальтис, оставленный на хранение Злату,» — вспомнила принцесса и досадливо сморщила носик. Связываться с Повелителем Межуровнья не было сил. Да и пользы такой контакт сейчас не принес бы. Соприкосновение с силой Дракона Бездны — последнее, в чем нуждалась женщина в настоящий момент. А значит, Злату придется подождать увлекательного эпического повествования о расчлененном Пожирателе Душ или выслушать его из уст герцога Лиенского. Вполне возможно, после визита к лучшему другу Лейму, непоседливый бог решит отправиться в Межуровнье. Был бы повод! С ним или даже без него неугомонный мужчина вечно впутывался в самые опасные переделки в самых ужасных уголках Вселенной. Элия же, хоть и любила приключения, нуждалась и в покое. Нуждалась и, наивная, надеялась отыскать его в Лоуленде. Уж чем-чем, а покоем милый дом не славился никогда.
Отослав прочь сунувшихся было услужить обожаемой госпоже пажей, богиня не успела скрыться в ванной комнате. В апартаменты кузины влетела принцесса Мирабэль, истосковавшаяся по обществу любимой родственницы.
— Эли! Я вернула Зию на полянку и принесу ей завтра теплого молока и яйцо. Она, оказывается, очень любит сырые яйца! — с порога начала тараторить девушка, пролетая из прихожей в гостиную.
Бассейн, наполненный теплой водой, благоухающей лепестками роз и персиками, откладывается — сделала логический вывод богиня, так надеявшаяся всласть поплескаться и вымыть голову. Волосы, промокшие под дождем урбо-мира и высушенные магией, нуждались в качественном уходе. И начать этот уход следовало с удаления из покоев всех родственников, но выставить за дверь маленькую сестренку было равносильно тому, чтобы пнуть котенка.
— Ой, — Бэль приостановилась и, сдвинув брови, встревожено уставилась на кузину. — Элия, ты заболела? В твоей ауре такие колючие жгучие лучики с коготками…
— Нет, дорогая, — поразившись уникальной чувствительности сестренки, качнула головой Элия, от всей души надеясь, что говорит правду, — я здорова, просто долго находилась в обществе одного очень больного господина.
— Ты его вылечила? — мгновенно успокоившись насчет здоровья сестры: раз Элия сказала, что здорова, значит, так оно и есть, уточнила между делом девушка, кружась по комнате.
— Пожалуй, вылечила, — кивнула Элия, ведь переплетение души демоном-расплетателем по указке богини можно было трактовать как процедуру излечения. В свою очередь богиня поинтересовалась:
— Как продвигаются твои занятия по избирательному восприятию?
— Я уже могу ставить полный блок за несколько минут, он быстрее всего крепится, а дифференцированный, — Мирабэль щегольнула умным словечком, — труднее закрепить, зато поддерживать легче, и даже можно параметры варьировать! — еще одно специальное слово легко слетело с язычка девушки.
— Много занималась с лордом Эдмоном? — предположила Богиня Любви.
— Да, и сама тренировалась. Сегодня как раз с переменными данными работала, потому, наверное, и не почувствовала твоих колючих лучиков с коготками, когда вас с Нрэном в коридоре встретила, — Бэль опасливо поежилась.
Все еще инстинктивно избегая вплотную приближаться к любимой кузине, эльфиечка порхала по гостиной, рассматривая роскошные безделушки.
— Я только на Зию настроена была. Наверное, — юная принцесса резко посерьезнела и объявила: — Я больше не буду полностью от родственников отгораживаться. Вдруг кто-то взаправду заболеет, а я смогу сразу заметить и позвать на помощь или даже сама вылечить! Я ведь Богиня Исцеления! Так и Источник сказал!
Некоторое сомнение в собственном могуществе смешалось в голоске принцессы с гордым осознанием божественного предназначения.
— Очень разумный подход, — согласилась сестра, и глаза Мирабэль польщено засверкали.
Похвала от старшей сестры согрела девушку. Эльфиечка в смущении отвернулась и бережно погладила статуэтку пантеры из черного камня на каминной полке. Элия специально расположила ее таким образом, чтобы создать символический круг. На кушетке у камина вопреки запретам хозяйки обожал валяться питомец богини — пантера Диад. Отчаявшись согнать негодника, принцесса решила использовать «дурную привычку». Получился удивительный вид: две пантеры: громадная из живой плоти и миниатюрная из камня друг напротив друга.
— Когда-нибудь, когда я вырасту, и Нрэн больше ничего не сможет мне запретить, я тоже заведу себе какого-нибудь большого кошачьего зверя, — мечтательно улыбнулась девушка, по обыкновению богов перескакивая с одной линейки мыслей на другую, чтобы в следующую секунду озвучить третью или десятую, продолжая размышлять над сотней одновременно.
— Хоть целую стаю. У Энтиора есть псарня в Гранде, а у тебя будет кошарня, — рассмеялась женщина, Бэль подхватила ее смех, представляя грандиозное зрелище: кучу разномастных и разноформат