Король только хмыкнул и принял из рук племянника емкость лилового цвета, размышляя о том, что, к счастью, никто не додумался притащить на игру еще и пятилитровую бутылку злополучного «Огонька». Такой дозы не выдержал бы без ощутимых последствий даже богатырский организм его величества.
Нрэн, как всегда, остановил выбор на одной из своих любимых кислятин из разряда «сухое белое».
Двое лоулендских богов, вернее, их луженые глотки и желудки самоотверженно справились с «самой трудной» картой колоды, сглотнув спиртное, словно водицу, и разошлись по местам. Пустые бутылки отправились в ящик под большим столом к уже ожидающим их товаркам.
«Отстрелявшийся» король плюхнулся на стул и изрек, не удержавшись от злорадной шпильки:
– Вот пришла и твоя очередь рассказать нам об обете, наследничек.
– Конечно, папа, – смиренно согласился Рик, понимая, что «первый тур» отец выиграл, ведь на его стороне был гораздо больший опыт перепалок. Но сдаваться принц не желал, а потому собрался с силами и забацал речь: – Я обещал не заключать сделок все Новогодье, но коварные происки могущественных врагов с верхних Уровней, поставившие под угрозу безопасность нашего великого суверенного королевства, благополучие семьи и жизнь моей возлюбленной бесценной сестры вынудили меня нарушить священный обет. Жертвуя своей клятвой во имя высокого долга, я героически заключил ряд контрактов на поставки и изготовление зеркал Марлессина.
– Бессовестный ворюга, ты стащил лучшие фразы из моей речи, – искренне возмутился Лимбер под смешки детей.
– Ага, – покаянно согласился рыжий. – А что мне оставалось делать? Все лучшие оправдания оказались в твоем выдающемся монологе, настоящем произведении высокой речи. А я в риторике не силен, вот незадача, крупный недостаток для наследника престола.
Все присутствующие за столом затаили дыхание, кое-кто даже закусил губу, чтобы своим диким ржанием не мешать столь захватывающему диалогу.
– Ничего страшного, сынок, – сменив гнев на милость, утешил отпрыска король. – Если знаешь, у кого украсть, уже хорошо.
– Значит, папа, в случае кончины ты официально разрешаешь мне тревожить твой дух для составления речей!? – уточнил Рик с лукавым блеском в хитрющих глазах.
– Я те потревожу! – Его величество показали «наследнику» увесистый и массивный предмет, именуемый кулаком.
– Это ответ «нет»? – вежливо поинтересовался принц.
– А что, похоже на согласие? – удивился король, на всякий случай подозрительно оглядев свой кулак. Обычно столь весомый аргумент все непонятливые собеседники воспринимали однозначно.
– Ну я же говорил, что я тупой и многого не понимаю, – торжествующе заявил Рикардо.
– Это хорошо, сынок, значит, никто не сможет повлиять на тебя, действуя с позиции силы. Неприятие угроз – отличное качество для короля сильного государства, – поучающе-ласково ответил Лимбер и только что по головке мальчика не погладил.
Первым вырвался на волю клокочущий в горле неудержимый смех Кэлера. Следом за ним, признавая победу короля, загоготали остальные родственники, в конце концов рассмеялся и сам Рик, убеждаясь окончательно, что отец обыграл его вчистую.
– Короче, свой обет я не выполнил и готов понести заслуженную кару, – ухмыляясь, закончил рыжий маг, отказываясь от дальнейшей словесной дуэли.
– Тяни карту, трепло, – фыркнул Нрэн.
– Да, о мой грозный брат, великий воитель, – смиренно согласился бог-сплетник, подлетел к столу, быстренько избрал свою участь в виде маленькой белой карточки с рисунком стоящего на коленях мужчины и огласил: – Покаяние!
– О! Наконец-то! Есть во Вселенной справедливость, просто ее проявления иногда запаздывают! – удовлетворенно констатировал Джей, злобно потирая руки. – Чаша терпения великого Творца все-таки переполнилась, и настал твой черед каяться!
– Это вряд ли, – весело огрызнулся рыжий. – Просто слушать тебя ему уже надоело.
– Карта, – сурово напомнил Нрэн, не давая игре свернуть в русло пустой перебранки. Согласно правилам, рыжему магу предстояло признаться в каком-нибудь проступке по отношению к самому воителю. «Хотя бы будет польза от этого пустого времяпрепровождения», – подумал бог.
– Я каюсь, мой грозный, целомудренный брат, – всхлипнул Рик, предусмотрительно вставая подальше от Нрэна, – в том, что на прошлом семидневье именно я подбросил в твои покои на порог комнаты отдыха некий предмет белого цвета с отделкой…
– Хватит. Покаяние принимается, – рявкнул Нрэн, больше всего надеясь, что родичи в целом, а Элия в частности, не заметят, как кровь приливает к его щекам, и не догадаются, о чем толкует гнусный сплетник, впрочем, на последнее было мало надежды.
– А я ведь только начал облегчать свою совесть, – укоризненно вздохнул рыжий. Но воин пригвоздил его таким мрачным взглядом, что принц тут же заткнулся и, обойдя стол, молча сел на свое место, всем видом демонстрируя обиду и недоумение.
Разряжая обстановку, заговорил Кэлер:
– Молодец, Рик, быстро ты отчитался. Жаль, что такая краткость у тебя – редкая гостья. Напомню, я давал обет есть только во время завтраков, обедов, ужинов, воздерживаясь от любых иных перекусов. Обет этот я исполнил.
– Обет для тебя невозможный, – согласился Нрэн и, укоризненно глядя на Кэлера, продолжил, – от кого угодно, но не от прямодушного брата он ожидал вранья: – Вот только выполнил ли ты его? Я видел тебя позавчера с кружкой сметаны.
– Так это я пил, а не ел, – добродушно рассмеялся принц, прикладываясь к кубку.
– Понятно, – кратко ответил воитель, кивком признавая резонность доводов брата и чистую логику его победы. – Можешь взять карту.
Кэлер подошел к столу с кругом карт для исполнивших невозможные обеты и небрежно выбрал свою судьбу на ближайшие несколько минут.
– Любые ласки, – хмыкнул принц. – Я отказываюсь от выполнения этой карты, ты, я думаю, тоже, Нрэн, так что плати деньги.
Вздохнув про себя, принц полез за деньгами. По правилам игры на сей раз платить должен был он. И тройной штраф, уплаченный Кэлбертом, перешел в собственность рационально питающегося Кэлера, пробыв в кошельке Нрэна не более получаса.
– Настал мой звездный час! – торжественно провозгласил Джей, прекращая раскачиваться на стуле и вскакивая со своего места. – Но прежде чем звезда моей ослепительной славы засияет для всех, напоминаю, Нрэн, по правилам игры «зеркало» не имеет права мстить игрокам за выполнение обетов.
– Я помню, – мрачно кивнул Нрэн, тут же начиная подозревать пройдоху Джея во всех смертных грехах.
– Прекрасно! – воскликнул принц. – Итак, я клялся, что сделаю так, чтобы ты пренебрег правилами официального этикета и покинул Лоуленд до окончания праздников Новогодья. Скажи блистательному обществу, кузен, ты оставлял город?
– Ты выполнил свой обет, – мрачно, словно на похоронах возлюбленной, констатировал принц, начиная подозревать, что никаких покушений, угроз сверху и всего прочего, даже безумных преступных ночей с Элией не было, что он просто стал жертвой крупномасштабного розыгрыша, замешанного на искусных наваждениях. – И мстить тебе я за это не буду, правила есть правила, но никогда не прощу того, что ты заставил меня думать, будто Лоуленду грозит опасность.
– Эй, минуточку, не понял, – вскинулся Джей. – При чем здесь Лоуленд? Лифчики, чулочки, девочки из борделя, тиоль, вопросики Бэль, сны-наваждения, сладкие салатики, шум, хохот и песни за дверью – что из этого ты счел угрозой государству?
– Инсценировку покушений на Элию и мнимую смерть Джанети, – хмуро бросил воитель свое обвинение.
– А я-то здесь при чем? – искренне удивился польщенный принц, оценивая глобальность подозрений кузена и степень их параноидальности.
Нрэн угрюмо оглядел родственников, чувствуя себя зверем-одиночкой, загнанным в ловушку стаей. Они все разыгрывали его, насмехались над ним, его тревогами и болью, заставили поверить, что кузина в беде, что угроза нависла и над Лоулендом, подстраивали ловушки, глумились над его любовью. Все, даже Элия. Они подговорили ее на это. А иначе почему же еще она вела себя так ласково с ним в последнее время? Раньше всегда дразнила, смеялась, а потом вдруг враз изменилась, чтобы сделать реальностью то наваждение, в которое он угодил. Стала такой беззащитной, нежной… Наблюдала ли она за тем, как он был с той шлюхой, прикинувшейся принцессой? Слышала ли, как он кричал ее имя? Позор, бесчестие. Жаркой волной в душе Нрэна стала подниматься ненависть.
Родственники с любопытством наблюдали за воителем, пытаясь угадать ход его странных мыслей. Почувствовав грозу, Элия мягко заговорила:
– Ты переоцениваешь возможности Джея и нашу готовность участвовать в его розыгрышах, дорогой. Орден Созерцающих и Плетущих с верхних Уровней и его угроза нашей семье – реальность. Покушение демона-посланника и многочисленные попытки убить меня – тоже явь, как и смерть Джанети. Сам знаешь, Рик никогда не смог бы столь искренне радоваться несуществующему наследству. Так что масштабы мистификации были куда скромнее, как уже честно признался Джей.
– Честность – мое второе имя, – гордо вставил принц. Все захихикали, громко осведомляясь, не «брехун» ли первое.
– Понял, – резко ответил Нрэн, зная, что Элия не станет ему лгать. Вот только она так ничего и не сказала о наваждениях, о тех безумных ночах, когда он думал, что был с ней… Не захотела позорить его при всех? Что ж, и на том спасибо, любимая.
– Так я тяну карту или как? – робко поинтересовался Джей, еще не понимая из ответа кузена, миновала ли гроза или это – затишье перед настоящей бурей, которая вот-вот разразится и сметет с лица земли не только эту залу и замок, но и весь Лоуленд в придачу.
– Тяни, – безразлично ответил воитель, желая только одного – поскорее остаться одному, чтобы можно было осмыслить все, что услышал, понять, насколько глупо он выглядел, говоря о своих нелепых домыслах.
– Сию секунду! – Принц метнулся к столу, схватил карту и, только вернувшись на свое место, оповестил родичей: – Обмен долгами!