– Прошу прощения… – начал он, но отец перебил, повысив голос.
– Сядь, Роман. Нам нужно обсудить кое-что важное.
Роман медленно опустился на стул. В напряженной тишине ему хотелось растаять и протечь в трещину на полу.
– Ах, дорогой! – воскликнула мама. – Это будет так волнующе! Наконец-то есть повод для праздника.
Роман глянул на нее, выгнув бровь.
– О чем ты, мама?
Миссис Китт посмотрела на Элинор, которая невозмутимо пялилась на свои руки.
– Мы договорились о твоем браке с мисс Литтл, – объявил мистер Китт. – Объединение наших семей не только принесет благо для нашего следующего начинания, но и, как сказала твоя мама, станет радостным событием. Слишком долго мы горевали, пора праздновать.
Роман втянул воздух сквозь зубы. Пытаясь осмыслить то, что натворили его родители, он чувствовал себя так, будто сломал ребро. Договорные браки до сих пор были обычным делом в высших кругах, у виконтов, графинь и прочих, еще цепляющихся за пыльные титулы. Но Китты были людьми другого сорта, как бы ни старался отец поднять свое семейство в высшее общество.
Кроме того, Роману показалось странным, что отец устраивает брак с дочерью профессора, а не какого-нибудь лорда. Он чувствовал, что тут крылось что-то еще, а он сам – просто пешка в игре. Роман спокойно произнес:
– С сожалением довожу до вашего сведения, что я не…
– Не надо мальчишества, Роман, – сказал мистер Китт. – Ты женишься на этой прелестной девушке, и наши семьи объединятся. Это твой долг как моего единственного наследника. Понимаешь?
Роман уставился в тарелку с недоеденным мясом и картофелем, теперь уже остывшими. До него дошло, что все за столом, кроме него, знали. Знала, наверное, даже Элинор, потому что теперь она пристально смотрела на него, как будто оценивала его реакцию.
Он подавил эмоции, запрятав их как можно глубже. Его желания, его закипающий гнев. Горе, до сих пор свежее, как незажившая рана. Он подумал о маленькой могиле в саду, о надгробии, которое ему было так тяжело навещать. О последних четырех годах, мрачных, холодных и несчастливых. И чувство вины нашептывало ему: «Конечно, ты должен это сделать. Однажды ты не исполнил свой самый главный долг, и если брак принесет благо твоей семье, как ты смеешь отказаться?»
– Да, сэр, – произнес он ровным тоном.
– Превосходно! – Доктор Литтл захлопал хилыми ручонками. – Можно тост?
Роман с оцепенением смотрел, как слуга наливает ему в бокал шампанское. Он взял бокал словно бы чужой рукой, последним поднимая за тост, которого даже не слышал, потому что его захлестывала оглушительная паника.
Но прежде чем сделать глоток, он встретился взглядом с Элинор. Увидев в ее глазах страх, Роман понял, что девушка тоже чувствует себя загнанной в ловушку.
7Небесные против Подземных
Когда Роман вернулся после ужина в свою комнату, было уже поздно. Его лоб и ладони вспотели.
Он женится на незнакомке. На девушке, которая смотрела на него с презрением.
Он скинул пиджак, сорвал с шеи галстук-бабочку. Сбросил ботинки, расстегнул рубашку и упал на колени посреди комнаты, свернувшись клубочком, словно это могло унять боль внутри.
Правда, он это заслужил. Это он виноват в том, что остался у отца единственным наследником.
Он заслужил быть несчастным.
Дыхание сбилось. Он закрыл глаза и твердил себе: «Вдох, выдох, вдох».
Тикали наручные часы. Проходили минуты, одна за другой. Он чувствовал запах ковра под собой – тянуло затхлой шерстью и немного обувным кремом.
Открыв наконец глаза, Роман заметил на полу листок бумаги.
Письмо от Айрис.
Он подполз и, дрожащими руками развернув лист, с удивлением прочитал очень короткое, но интригующее сообщение:
Что ты знаешь о Дакре и Энве?
На мгновение его обескуражил этот невинный на первый взгляд вопрос, но потом Роман начал перебирать в уме мифы, которые знал. Истории из старых книг, доставшихся от дедушки.
Отвлечься сейчас будет как нельзя кстати. Можно забыться, сосредоточиться на написании ответа, ведь Айрис нужны только факты, ничего более.
Роман встал и прошептал:
– Пожалуйста, включи лампу.
Старый особняк отозвался – настольная лампа загорелась, освещая комнату мягким золотистым светом. Роман подошел к встроенным книжным полкам и начал перебирать томики по мифологии, очень осторожно, потому что многие книги разваливались. Пока он размышлял, о каком мифе написать Айрис, из одного тома выпали несколько листов и опустились к его ногам.
Роман помедлил. Несколько страниц, пожелтевших от времени до цвета карамели, были исписаны дедушкиным почерком. Китт подобрал листы и просмотрел. Это был малоизвестный миф об Энве и Дакре.
Наверное, дедушка записал миф и вложил листы в книгу для сохранности. Он часто так делал, а потом забывал, куда воткнул свои заметки. Спустя годы после его смерти Роман натыкался на всякую всячину – от писем до разрозненных идей или фрагментов рассказов.
Просматривая рукописный текст, Роман понял, что это как раз подходящий миф, чтобы поделиться им с Айрис.
Усевшись за стол, Китт принялся перепечатывать его на машинке.
Тебе повезло. Так случилось, что я действительно кое-что знаю о Дакре и Энве. Поделюсь с тобой одним мифом. Я нашел его написанным от руки и незаконченным на листках, вложенных в старую книгу. Так что имей в виду: окончания нет, его мне еще предстоит найти.
Некогда существовали две семьи богов: Небесные и Подземные. Небесные правили наверху, а Подземные царствовали внизу. По большей части они ненавидели друг друга, что вполне в духе бессмертных, и нередко бросали друг другу вызовы, чтобы доказать, кто больше достоин страха, любви или поклонения смертных.
Дакр Подземный, высеченный из белого известняка с прожилками голубого огня, решил взять в плен кого-нибудь из врагов, потому что ему наскучило жить день за днем, сезон за сезоном, год за годом. Таково бремя бессмертия. Как бог жизненной силы и целительства он жаждал вызова. И потому Дакр спросил у живущего внизу человека, может ли тот назвать имя самого любимого Небесного божества – бога или богини, которого особенно любят и восхваляют смертные.
– Конечно, господин, – ответил человек. – Она играет на арфе так, что может растопить самые холодные сердца. Она направляет души после смерти, и прекраснее нее нет никого ни наверху, ни внизу.
Дакр решил, что должен заполучить эту Небесную богиню.
Он поднялся из земных недр, пробираясь через километры камня, корявые корни деревьев и горькую на вкус почву. Выбравшись на поверхность, он был ошеломлен мощью солнца. Ему пришлось три дня и три ночи просидеть в пещере, чтобы глаза привыкли к свету его врагов. И даже после этого он предпочитал выходить по ночам, при более мягком свете луны.
– Где Энва? – спрашивал он встречных смертных. – Где мне найти самую прекрасную из Небесных?
– В таком месте, где ты никогда не подумал бы ее искать, – отвечали ему.
И Дакр, которому в злобе своей не терпелось перевернуть каждый камень, решил позвать снизу своих гончих. Поджарые твари, порождающие кошмары, с огненными сердцами, прозрачной кожей и острыми клыками, гончие бродили по земле той ночью, выискивая красавицу и пожирая всех, кто попадался на пути. Ибо Дакр считал, что Энва приятна взору. Но когда взошло солнце, гончим пришлось вернуться вниз, в темноту, ибо они не нашли ту, кого искал Дакр.
Тогда он призвал из самых глубоких пещер эйтралов – огромных виверн с затянутыми пленкой глазами, перепончатыми крыльями и отравленными когтями. Они могли находиться на солнце и летали по небу в поисках красавицы, уничтожая все, что движется под ними. Но вдруг разразилась гроза, и яростный ветер трепал крылья эйтралов, грозя порвать. Поэтому Дакр отозвал тварей обратно вниз, хотя они тоже не нашли ту, кого он искал.
Тогда он решил сам бродить по земле и оказался на кладбище. Там он увидел женщину, совершенно обычную, по меркам Дакра, с длинными темными волосами и зелеными глазами, стройную, босую, одетую в простое домотканое платье. Дакр решил не тратить время и не расспрашивать ее об Энве.
Он прошел мимо, не удостоив ее лишнего взгляда, но отойдя подальше… услышал мелодию арфы, сладостную и золотистую, хотя небо было серым и дул холодный ветер. Услышал, как женщина поет, и этот голос пронзил его насквозь. Дакр был поражен ее красотой – красотой, которую не видел, но чувствовал, и он пополз к ней обратно через людские могилы.
– Энва, – позвал он. – Энва, идем со мной.
Она не прекратила играть, и ему пришлось подождать, пока она пела над каждой могилой. Дакр заметил, что земля свежевскопанная, словно этих людей похоронили совсем недавно.
Допев последнюю песню, она повернулась к нему.
– Дакр, Подземный бог, почему ты сеешь такой хаос среди невинных?
– О чем ты говоришь?
Она указала на могилы:
– Этих людей убили твои гончие и твои эйтралы. Ты со своими способностями мог исцелить их раны. Но ты этого не сделал, и теперь мне приходится песней отправлять их души в вечность, ибо твои создания забрали их до назначенного срока.
Дакр наконец нашел в себе силы подняться. Когда Энва смотрела на него, он чувствовал себя ничтожным и недостойным, и ему хотелось, чтобы она относилась к нему как-то иначе, а не с печалью и гневом.
– Я сделал это, чтобы найти тебя.
– Ты мог бы найти меня и сам, если бы потратил время на поиски.
– И теперь, когда я тебя нашел, пойдешь со мной вниз? Будешь ли жить в моей обители, дышать со мной одним воздухом? Будешь править со мной внизу?
Энва молчала. Дакр думал, что сейчас умрет от этой неопределенности.
– Я счастлива здесь, – сказала она. – Зачем мне идти с тобой вниз?
– Чтобы установить мир между нашими семьями, – ответил он, хотя на самом деле о мире думал в последнюю очередь.