Ладно, чего я столько болтаю? Прости. Вот вторая половина, начинается с того места, на котором мы остановились. Когда Энва согласилась уйти с Дакром в подземное царство на своих условиях.
Энва, любившая небо и вкус ветра, не была счастлива в подземном царстве, хотя оно было создано из красоты иного типа. Завитки слюды, прожилки меди и сталактиты, капающие в глубокие, завораживающие озера.
Дакр поначалу прислуживал ей, горя желанием сделать ее счастливой. Но он знал, что она – Небесная и никогда не станет своей в самом сердце земли. В ней все время ощущалось какое-то беспокойство, и он время от времени замечал это в блеске ее зеленых глаз и в линии губ, на которых никогда не мог вызвать улыбку.
В отчаянии он сказал:
– Почему бы тебе не сыграть и не спеть мне и моему двору?
Он ведь знал, что ее музыка доставит удовольствие не только ему, но и ей самой. Он помнил, какой возвышенной она выглядела, когда играла для павших. Она еще споет в подземном царстве.
Энва согласилась.
Дакр созвал большое собрание в освещенном факелами зале. Приспешники, гончие, эйтралы, слуги из числа людей и ватага его уродливых братьев. Энва принесла арфу и села в центре пещеры в окружении Подземных. Сердце ее переполняла печаль, и она завела погребальную песнь.
Музыка звучала в сыром, холодном воздухе. Голос богини, чистый и нежный, возносился вверх и эхом отражался от скал. Она с изумлением смотрела, как Дакр и его придворные начали плакать. Даже подземные твари скорбно завыли.
Следующей она решила спеть веселую песню. И снова она смотрела, как воздействует ее музыка на слушателей. Дакр улыбался, хотя на его лице еще блестели слезы после предыдущей песни. Вскоре слушатели начали хлопать в ладоши и топать ногами, и Энва испугалась, что от такого бурного веселья камни обрушатся им на головы.
Последней она спела колыбельную. Один за другим Дакр и его придворные начали погружаться в крепкий сон. Энва смотрела, как закрываются глаза, подбородки падают на грудь, а твари сворачиваются клубочком. Вскоре в ее музыку вплелся храп сотен спящих, и она осталась в зале единственной, кто бодрствовал. Она гадала, долго ли они проспят. Долго ли их будут удерживать чары ее музыки?
Богиня вышла из зала, решив ждать и наблюдать. Она бродила по подземной крепости Дакра, по старым энергетическим линиям магии, запоминая повороты, изгибы и многочисленные потайные двери, ведущие наверх. Спустя три дня и три ночи Дакр наконец проснулся. Следом за ним пробудились его братья, а потом остальные придворные. Разум его был затуманен, руки затекли. Он неуклюже поднялся на ноги, толком не понимая, что случилось, но факелы в зале догорели, и царила полная темнота.
– Энва? – позвал он, и его голос пронесся через камень, чтобы найти ее. – Энва!
Он боялся, что она ушла, но богиня появилась в зале с факелом в руках.
– Что случилось? – требовательно спросил он, но Энва была спокойна и невозмутима.
– Не знаю, – ответила она, зевнув. – Я только что проснулась, за минуту до тебя.
Дакр был сбит с толку, но, подумав о том, как прекрасна Энва, он поверил ей. Не прошло и недели, как ему снова страстно захотелось послушать ее музыку, и он снова собрал придворных в зале, чтобы богиня развлекла их.
Она играла скорбную мелодию. Потом веселую. И затем убаюкивающую. На этот раз она пела колыбельную вдвое дольше, и Дакр со своим двором спал шесть дней и шесть ночей. Когда Дакр наконец проснулся, холодный и одеревеневший, когда позвал Энву сквозь каменные стены, ответа не было. Он попытался уловить ее присутствие, которое походило на солнечный луч в его крепости, но вокруг была лишь темнота.
Разгневанный, он понял, что богиня ушла наверх. Он собрал своих тварей и своих слуг, чтобы сражаться, но когда они вышли в верхний мир через потайные двери, Энва и воинство Небесных уже ждали их. Битва была долгой и кровавой, и многие Подземные сбежали в недра земли. Дакр был ранен стрелой, которую выпустила сама Энва, – та попала ему в плечо. У него не было иного выбора, кроме как отступить и спуститься в свою крепость. Он перекрыл все проходы, чтобы никто и ничто сверху не могло проникнуть вниз. Он спустился к внутреннему огню земли и там замышлял планы мести.
Но Дакр так и не победил. Ему не удалось одолеть Небесных, и тогда он решил бесчинствовать среди смертных. Он не понял, что пока спал под чарами Энвы, богиня разведала все проходы в его царстве. Когда два столетия спустя она решила снова спуститься в его зал, то взяла с собой арфу и от всего сердца поклялась усыпить его вместе со всеми придворными на сотню лет.
Некоторые говорят, ей это удалось, потому что наверху настал мир, и для смертных наступил золотой век. Другие утверждают, что Энва не могла петь так долго, не теряя своей силы, чтобы удержать Дакра и его двор во сне на такое время. Мораль этой истории в том, что неразумно обижать музыкантов. И что выбирать возлюбленных нужно с умом.
Прочитав окончание мифа, Айрис задумалась. Неужели на самом деле история была другой? Ее учили, что род человеческий одержал победу над пятью выжившими богами – Дакром, Энвой, Альвой, Миром и Лузом. Богов обманом заставили выпить отравленное зелье, после чего они уснули в земле. Может, и правда их усыпила Энва своей арфой, и это значит, что спали всего четыре бога, а пятая по-прежнему тайком бродила по земле?
Чем больше Айрис об этом думала, тем сильнее убеждалась в своей правоте. Энва никогда не была погребена в могиле на востоке. Должно быть, давным-давно она заключила сделку со смертными. Своей песней она усыпила четырех других богов, и те погрузились в зачарованный сон в своих глубоких темных могилах. Внезапно стало ясно, почему Дакр пробудился с такой жаждой мести, бурлящей в крови. Почему он уничтожает один город за другим, одержимый стремлением приманить Энву.
Содрогнувшись при этой мысли, Айрис написала ответ.
Я в восторге от того, что ты смог найти вторую часть, и бесконечно благодарна за то, что ты пожертвовал собой ради чая с печеньем и упреков твоей бабушки, которая, наверное, мне бы понравилась.
Мне неловко просить тебя о большем, но есть кое-что еще…
Я ходила в госпиталь здесь, в Авалоне, там, где остановилась. У меня была возможность встретиться с ранеными солдатами. Некоторые быстро поправляются, но кто-то из них умрет, и мне трудно с этим смириться. Их рвали, калечили, в них стреляли и кололи штыками. Их жизни необратимо изменились, и тем не менее никто из них не жалеет о решении сражаться со злом, которое расползается по стране. Никто ни о чем не жалеет, кроме одного: они хотят послать весточку домой, близким.
Я отправляю тебе связку этих писем. Все адреса напечатаны внизу. Не согласишься ли ты вложить их в конверты, надписать адреса, наклеить марки и опустить в почтовый ящик? Почтовые расходы я оплачу, обещаю. Если не можешь, то ничего страшного, просто пришли их обратно через портал, и я передам их со следующим поездом.
P.S. У тебя случайно не пишущая машинка, которая на первый взгляд кажется обычной, но имеет несколько уникальных особенностей? Например, катушка для ленты иногда издает звук, похожий на музыкальную ноту, клавиша «пробел» поблескивает при определенном освещении. И нет ли у нее на донышке серебряной таблички? Можешь сообщить, что на ней выгравировано?
Она собрала солдатские письма и просунула в портал, а потом начала расхаживать по комнате, ожидая ответа, который пришел скорее, чем она ожидала.
Конечно, я с радостью сделаю это для тебя. Я опущу письма в почтовый ящик завтра же утром. И не нужно возмещать почтовые расходы.
Да, в моей пишущей машинке есть несколько особенностей. Это машинка моей бабушки. Она подарила ее мне на десятый день рождения в надежде, что я когда-нибудь стану писателем, как мой дед.
До твоего письма мне и в голову не приходило посмотреть снизу. Я с изумлением обнаружил серебряную табличку, точно как ты описала. На ней выгравировано: «ВТОРАЯ АЛУЭТТА/ИЗГОТОВЛЕНА СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ Х.М.А.». Это инициалы бабушки.
Придется расспросить ее поподробнее, но, как я понимаю, у тебя тоже «Алуэтта»? Думаешь, именно поэтому мы связаны? Через редкие пишущие машинки?
Ее грудь затопило теплом, как будто она вдохнула свет от костра. Ее теория подтвердилась. Айрис быстро начала отвечать:
Да! Я недавно узнала легенду об этих «Алуэттах», которую чуть позже расскажу, потому что тебе, наверное, будет интересно. Моя бабушка, которая была женщиной серьезной и любительницей поэзии, отдала мне свою на мой…
Настойчивый вой сирены оборвал ее на полуслове.
Пальцы Айрис застыли на клавишах; сердце бешено заколотилось. Это была сирена, оповещающая о гончих.
У нее есть три минуты до того, как чудовища доберутся до Авалон-Блаффа, то есть уйма времени, чтобы подготовиться, но казалось, что дикие гончие Дакра в любой момент могут выскочить из темноты.
Дрожащими руками Айрис быстро напечатала:
Я должа идти! Простии. Потом объяснб…
Она выхватила бумагу из печатной машинки. Нижняя половина листа оторвалась, но ей удалось сложить его и отправить через портал.
«Быстро, – подумала девушка. – Закрыть окна, погасить свет, идти в комнату Марисоль».
Айрис подошла к окну. Сирена не унималась. От пронзительного воя, от осознания, кто идет, по рукам бежали мурашки. Она уставилась сквозь стекло в непроглядную ночную тьму. Звезды мерцали как ни в чем ни бывало; растущая луна все так же проливала свет. Прищурившись, Айрис различила блеск окон, крыши соседних домов и поле за ними, где ветер шевелил высокую траву. Окна ее спальни выходили на восток, так что, скорее всего, гончие придут с другой стороны.
Она задернула шторы и задула свечу. Комнату затопила темнота.
Может, взять с собой что-то еще? Девушка потянулась к печатной машинке, провела пальцами по холодному металлу. При мысли, что машинку придет