– Да, и еще одну для тебя, – улыбнулась Марисоль. – Поскольку ты теперь здесь с нами.
– Конечно.
Киган отпустила Марисоль, и та вернулась на кухню. Но Айрис заметила грусть, промелькнувшую в глазах капитана, когда она снова посмотрела на огород – как будто чувствовала, что видит его в последний раз.
Все менялось.
Изменения витали в воздухе. Времена года словно раскрошились, как древняя страница, пропустив лето и осень, чтобы возвестить о наступлении зимних холодов. Солдаты в оливково-зеленой форме и касках размещались повсюду, готовя город к неминуемой битве. На улицах возводились баррикады из мешков с песком, разномастной мебели, вытащенной из домов, и всего, что можно было использовать как прикрытие.
Городок теперь казался не убежищем, а западней, в которую хотели поймать чудовище.
Как будто сам Дакр мог прийти в Блафф.
А если и правда мог? Как он выглядел? Узнает ли его Айрис, если их пути пересекутся?
Она подумала об Энве и ее арфе, о силе музыки богини, прозвучавшей глубоко под землей.
«Энва, где ты? Поможешь ли ты нам?»
Айрис старалась быть полезной Марисоль, которая готовила на кухне еду для солдат, и помогала Киган создавать как можно больше стратегических баррикад на улицах. Но в момент передышки девушка вспомнила о маме и о том, что урна с прахом по-прежнему стояла на столе в ее комнате.
«Если я завтра умру, мамин прах никогда не найдет места упокоения».
Эта мысль не давала ей покоя, отравляя каждую минуту. Больше всего на свете Айрис хотела видеть маму освобожденной.
Она взяла урну и подошла к Киган, потому что ее солдаты выставили охрану по всему городу и никого не впускали и не выпускали без особого распоряжения.
– Сколько у нас времени? – спросила она капитана. – До прихода Дакра.
Киган помолчала, глядя на запад.
– У него уйдет остаток дня, чтобы полностью разгромить Кловер-Хилл. По моим прогнозам, он отправится в Блафф завтра утром.
Айрис неровно выдохнула. У нее был один последний день, чтобы сделать все, что хотела, в чем нуждалась, к чему стремилась. Страшно представить – остались считаные бесценные часы. Она решила сделать все возможное, чтобы заполнить этот последний день до краев.
Удивленная молчанием, Киган наконец повернулась к ней и заметила урну в руках.
– Айрис, почему ты спрашиваешь?
– Я хотела бы до этого развеять прах моей матери.
– Тогда нужно сделать это сейчас. Но возьми с собой своего парня.
Айрис попросила Романа и Этти пойти с ней на золотое поле.
С востока дул легкий ветерок.
Айрис закрыла глаза.
Не так уж давно она приехала сюда, охваченная горем, чувством вины и страхом. И хотя все эти чувства никуда не делись, они потеряли свою остроту.
«Надеюсь, ты меня видишь, мама. Надеюсь, ты гордишься мной».
Она открыла крышку и перевернула урну.
Она смотрела, как ветер разносит прах мамы над танцующей золотистой травой.
– Кто-нибудь из вас умеет водить грузовик? – спросила Киган полчаса спустя.
Айрис и Этти с сомнением переглянулись. Они только что вынесли на улицу стол из дома Питера.
– Нет, – сказала Айрис, вытирая пот со лба.
– Ну, тогда идемте. Буду вас учить.
Айрис оглянулась на гостиницу, где Марисоль все еще готовила на кухне. Роман был приставлен к ней помощником, за что Айрис была благодарна, зная, что Марисоль усадила его за стол чистить картошку.
Пусть он и недоволен, но ему нельзя нагружать ногу.
Айрис следом за Этти и Киган обошла баррикады, направляясь на восточную окраину города, где припарковали грузовики. Киган выбрала машину в передней части стоянки, откуда легко можно было выехать на восточную дорогу.
– Кто первый? – спросила она, открывая водительскую дверь.
– Я, – вызвалась Этти прежде, чем Айрис успела набрать в легкие воздуха.
Этти взобралась на водительское сидение, а Киган и Айрис уселись на другой стороне кабины. Солдатам, дежурившим в этой части города, пришлось открыть импровизированные ворота, и теперь впереди расстилалась широкая пустая дорога.
– Включай зажигание, – велела Киган.
Айрис наблюдала за тем, как Этти заводит двигатель. Грузовик проснулся и заревел.
– Итак, ты знаешь, как работает сцепление?
– Да, – немного неуверенно ответила Этти, но руки ее уже лежали на руле, и она быстро осматривала приборную панель и рычаги.
– Хорошо. Поставь ногу на педаль. Нажимай.
Айрис наблюдала, как Этти следует инструкциям Киган. Вскоре они уже выехали на дорогу, и Авалон-Блафф скрылся в облаках пыли. Первая, вторая, третья передачи. Этти с легкостью их переключала, и когда они помчались с такой скоростью, что у Айрис застучали зубы, Этти издала победный вопль.
– Прекрасно. Теперь переключи на нейтральную и паркуйся, – велела Киган.
Этти так и сделала, и настала очередь Айрис.
Как только она взялась за руль, ладони сразу вспотели. Нога едва доставала до педали газа, не говоря уже о том, чтобы нажать на нее.
Это была… настоящая катастрофа.
Дважды она чуть не съехала с дороги; двигатель у нее глох по меньшей мере четыре раза. К тому времени, как Киган забрала управление, Айрис так и сыпала ругательствами.
– Еще немного практики, и все у тебя будет хорошо, – заверила капитан. – Основную идею ты уловила, а это самое главное.
Айрис скользнула на пассажирское сиденье к Этти, и все молчали, пока Киган везла их обратно в город. Импровизированные ворота закрылись за ними, и вскоре грузовик припарковался на прежнем месте, носом на восток.
Киган выключила двигатель, но не сдвинулась с места. Глядя в запыленное лобовое стекло, она произнесла:
– Если дела пойдут плохо, я хочу, чтобы вы взяли Марисоль и этого вашего Китта и уезжали на этом грузовике. Если ворота будут закрыты, можете протаранить их без колебаний. Ни в коем случае не останавливайтесь. Езжайте на восток, пока не окажетесь в безопасности.
Капитан помолчала, мрачно глядя на девушек.
– У Марисоль есть сестра, она живет в маленьком городке под названием Ривер-Даун, это в пятидесяти километрах к западу от Оута. Отправляйтесь для начала туда. Держитесь вместе и готовьтесь к худшему. Но вы должны увезти отсюда Марисоль, ради меня. Клянетесь?
У Айрис вдруг пересохло во рту. Она смотрела на капитана, на ее угловатое лицо и шрамы на руках, и ненавидела эту войну. Ненавидела, что война преждевременно сводит в могилу хороших людей и сокрушает их жизни и мечты.
И все же она кивнула и сказала в унисон с Этти:
– Клянусь.
После этого их назначили курьерами.
Этти и Айрис бегали по извилистым улочкам Авалон-Блаффа, разнося еду, сообщения и все, что требовалось Марисоль или Киган. Айрис пришлось выучить этот городок как свои пять пальцев и часто проходить по тем же маршрутам, что и с Романом, когда он ее тренировал. Когда они вместе бегали на рассвете. Девушка с удовлетворением обнаружила, что стала гораздо выносливее по сравнению с той первой пробежкой.
Ей лишь хотелось, чтобы сейчас Китт бежал рядом.
Девушки носили еду отряду, размещенному на холме. В небе начали клубиться облака, заслоняя солнце, и ветер принес запах дыма. Айрис поняла, откуда дым, как только взобралась на вершину холма.
Вдали горел Кловер-Хилл.
Доставив солдатам корзины с едой, Айрис рассматривала лица в надежде, что, среди них окажется Форест. Его там не было, но девушку не покидала надежда, даже когда она стояла и смотрела на поднимающийся вдали дым. Выжил ли кто-нибудь в Кловер-Хилле или Дакр перебил там всех?
– Как ты думаешь, скоро Дакр придет к нам? – спросила Этти, приближаясь.
Пространство между ними и Кловер-Хиллом казалось таким мирным и идиллическим, но эта невинность была обманчива.
– Киган сказала, что он придет завтра утром, – ответила Айрис.
Оставалось четыре часа дневного света, а потом еще ночь. Что будет дальше, можно было только представлять.
В каком-то смысле это тихое затянувшееся ожидание выносить было еще труднее, час за часом гадать, что будет, готовиться и ждать. Кто погибнет? Кто выживет? Смогут ли они удержать город или Дакр сожжет его дотла, как Кловер-Хилл?
– Если дела пойдут плохо, нам придется сдержать клятву, которую мы дали Киган, – начала Этти. – Я хватаю Марисоль, ты хватаешь Романа. Встречаемся у грузовика.
– А как мы поймем, что дела пошли плохо? – спросила Айрис, облизнув губы и почувствовав соленый вкус пота. – В какой момент мы узнаем, что пора бежать?
Она хотела задать этот вопрос Киган, но передумала, опасаясь, что капитан сочтет его излишним. «Разве ты сама не поймешь, что дела пошли плохо?»
– Не знаю, Айрис, – мрачно ответила Этти. – Но думаю… мы просто поймем.
Что-то потерлось о щиколотку Айрис. Она вздрогнула, услышав печальное мяуканье, и опустила взгляд. О ее ноги терлась пятнистая кошка.
– Ты только погляди! – воскликнула Этти, радостно подхватывая кошку. – Это же талисман на удачу!
– Не знала, что кошки приносят удачу, – сказала Айрис, но улыбнулась, глядя, как Этти над ней воркует.
– Как ты думаешь, чья она? – спросила Этти. – Может, бездомная?
– Думаю, она из кошек О’Брайанов. У них было штук семь. Наверное, эта отстала, когда они уезжали.
Кошка была удивительно похожа на ту, что вчера лежала на коленях Романа. Айрис почесала ее за ушками, внезапно захотев коснуться чего-то мягкого и нежного.
– Ну, тогда она пойдет со мной домой. Правда, Сирень?
Этти с кошкой на руках принялась спускаться с холма.
– Сирень? – нахмурившись, переспросила Айрис, следуя за ней.
Они прошли мимо двора О’Брайанов. Ящик из-под молочных бутылок, на который она усадила Романа, давно исчез – его унесли на баррикаду. Странно было сознавать, что за один день все может так сильно измениться.
– Да, это мои любимые цветы, – сказала Этти, оглядываясь на Айрис. – Разумеется, после ирисов.