Девушка улыбнулась, качая головой, но ее радость померкла, пока они шли к гостинице, обходя баррикады и цепи солдат. Пока она смотрела, как Этти ласково разговаривает с кошкой.
Это просто еще одно существо, которое придется хватать, если дела покатятся ко всем чертям.
– Ты принесла с собой кошку? – воскликнул Роман.
Он сидел за кухонным столом и чистил целую гору картошки. Переведя взгляд с Этти на кошку, он наконец остановился на Айрис и быстро осмотрел ее с головы до ног, словно искал на ней новые царапины.
Айрис вспыхнула, когда поняла, что делает то же самое – изучает все его изгибы и линии, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Когда их взгляды встретились, ее бросило в жар.
– Да, – ответила Этти, крепче обнимая Сирень. Кошка жалобно мяукнула. – Бедняжка была на холме совсем одна.
– Если ты вдруг не знала, у меня аллергия на кошек, – протянул Роман.
– Я буду держать Сирень в своей комнате, обещаю.
– А если ее шерсть попадет на твой комбинезон, я его постираю, – предложила Айрис.
Если кошки и правда приносят удачу, это животное им пригодится.
– Тогда мне будет нечего надеть, – сказал Роман, возвращаясь к чистке картошки. – Потому что мой второй комбинезон пропал.
– Что? – выдохнула Айрис. – Ты о чем, Китт?
– О том, что еще утром он висел в моем шкафу, а теперь его там нет.
Айрис продолжала рассматривать Романа. Его темные волосы были влажными и зачесанными назад, как в прежние дни в офисе. Лицо – чисто выбрито, ногти – вычищены. Она даже уловила слабый запах одеколона, и ее сердце забилось быстрее.
– Ты только что принял душ, Китт?
Это был самый глупый вопрос, какой она могла задать, но ей показалось странным, с чего он решил вымыться посреди дня, когда мир вот-вот рухнет. Хотя не следовало удивляться. Он всегда старался выглядеть как можно лучше, так почему конец света должен изменить его привычки?
Роман встретился с ней взглядом. Он ничего не сказал, но его щеки залил румянец. Не успела Айрис что-нибудь добавить, как на кухню зашла Марисоль с тяжелой корзиной моркови.
– Айрис, пожалуйста, почисти и покроши.
Это задание положило конец доставкам еды, возведению баррикад и попыткам представить Романа Китта в ду́ше. Когда солнце начало садиться, все сообща готовили для солдат несколько кастрюль овощного супа и пекли свежий хлеб.
У Айрис урчало в животе, когда Марисоль сказала:
– Этти? Может, Айрис поможет тебе наверху с этим особенным делом?
– Хорошо. – Этти вскочила со стула. – Идем, Айрис.
Айрис нахмурилась, но встала.
– В чем нужна моя помощь?
– Трудно объяснить, просто иди за мной.
Этти взяла ее за руку, но глянула поверх ее плеча, округлив глаза. Айрис обернулась и увидела, что Роман потупился.
– Что происходит, Этти? – спросила Айрис, поднимаясь следом за ней по лестнице. Уже почти стемнело.
– Сюда, – сказала Этти, заходя в ванную.
Айрис в замешательстве остановилась на пороге, а Этти повернула кран.
– Почему бы тебе не принять душ, пока я схожу поищу…
– Душ? – переспросила Айрис. – Зачем принимать душ в такое время?
– Потому что ты весь день бегала на холм и с холма, крошила морковь, пастернак и лук, и от твоего комбинезона несет выхлопами грузовика. Поверь, Айрис. Вот здесь новый шампунь, в этой баночке.
Она закрыла дверь, оставив Айрис в наполненной паром комнате.
Айрис сняла комбинезон и стала под душ. Нужно вымыться по-быстрому, потому что еще осталось столько дел. Но увидев грязь под ногтями, она вспомнила Романа, и ее охватило странное чувство, вызвавшее дрожь по телу.
Она мылась не спеша, пока не исчезли все следы лука, выхлопов и пота, и она не начала благоухать гарденией и лавандой. Айрис вытирала волосы, когда постучала Этти.
– Я принесла тебе чистую одежду.
Айрис открыла дверь и увидела Этти с отглаженным комбинезоном в одной руке и венком из цветов в другой.
– Хорошо, – сказала Айрис, глядя на цветы. – Что происходит?
– Одевайся, а я заплету тебе волосы.
Этти вошла в ванную и закрыла за собой дверь.
Айрис хотела было протестовать, но Этти изогнула бровь. Айрис покорно натянула комбинезон и застегнула пуговицы впереди, потом села на табурет, и Этти заплела ей волосы в две толстые косы, закрепив их на голове жемчужными булавками. Марисоль укладывала волосы похожим образом, и Айрис, увидев свое отражение в зеркале, подумала, что выглядит старше.
– А теперь самое главное. – Этти взяла венок.
Он был сплетен из только что срезанных маргариток, одуванчиков и фиалок – полевых цветов, которые росли в огороде.
Айрис затаила дыхание, когда Этти укладывала венок на ее косах.
– Вот. Ты такая красивая, Айрис.
– Этти, что происходит?
Подруга улыбнулась и сжала ее руки.
– Он спросил у меня одобрения. Сначала я сказала, что не уверена, потому что ты влюблена в парня по имени Карвер, который писал тебе заколдованные трогательные письма, и как может Китт с ним сравниться? Тогда он сообщил мне, что он и есть Карвер, и показал доказательства. Что еще я могла сказать, кроме как «да», я одобряю, причем стократно?
Айрис дышала медленно и глубоко, но сердце танцевало, пробуждая в крови пьянящую песню.
– Когда? – выдохнула она. – Когда он тебя спрашивал?
– Когда мы носили еду солдатам. Помнишь, ты убежала вперед? И да, он уже спрашивал разрешения у Марисоль. Даже у Киган. Он очень основательный, этот твой Китт.
Айрис закрыла глаза, с трудом веря.
– Ты не думаешь, что это глупо? Сейчас, когда к нам идет Дакр? Праздновать, когда смерть на пороге?
– Айрис, – сказала Этти. – Это только делает все прекраснее. Вы нашли друг друга, несмотря ни на что. Даже если это будет твоя единственная ночь с ним, наслаждайся.
Айрис поймала взгляд Этти.
– Ты хочешь сказать…
Этти улыбнулась и потянула ее за руку.
– Я хочу сказать, что Роман Карвер Китт ждет в огороде, чтобы жениться на тебе.
39Клятвы в темноте
Роман стоял с Киган и Марисоль на краю огорода, глядя на угасающий вечерний свет. Киган предупредила, что клятвы нужно принести быстро, и это его вполне устраивало. Он поразился тому, как все его поддерживали и радовались его планам. Он-то был уверен, что одна из них скажет: «Нет, Роман, у нас есть дела поважнее. Оглянись! Сейчас не время для свадьбы».
Но его встретило совершенно противоположное отношение, как будто Этти, Марисоль и Киган очень хотели как-то поднять себе настроение.
Роман стоял, не зная, чего ожидать, но когда увидел, как Айрис выходит из дома с высокой прической, украшенной цветами… то ощутил гордость. А еще – огромную радость, такую глубокую, бесконечную и неизмеримую. Губы раздвинулись в широкой улыбке, а дыхание перехватило.
Этти вела подругу по каменной дорожке. Он никогда не видел, чтобы у Айрис так сияли глаза. Казалось, он ждал ее много часов, и в то же время словно бы прошел лишь миг до того, как она взяла его за руку.
Она была теплой и румяной после душа, а ее ладонь – мягкой как шелк.
Роман вглядывался в ее лицо, хотел запомнить каждую черточку и то, как она выглядит в сумерках. «Мы и правда делаем это», – с трепетом подумал он. Они собираются пожениться в комбинезонах накануне битвы, в шестистах километрах от дома.
Он не знал, почему она вдруг начала расплываться. Почему ее контуры начали таять, будто перед ним видение, сон, который вот-вот рассеется. Не знал, пока не моргнул, и тогда по его лицу покатились слезы.
Он не плакал много лет. Не плакал с самой смерти Дел. С тех пор он крепко держал свои чувства в узде, как будто отпускать их было неправильно. Как будто они были слабостью, способной его уничтожить.
Но теперь по его лицу текли слезы, словно прорвало дамбу. Всего лишь небольшая брешь, но все старые чувства вины хлынули в нее. Он хотел отпустить их, не желая нести этот багаж в семейную жизнь с Айрис, но не знал, как от него освободиться, и понял, что ей придется просто принимать его таким, какой он есть.
– Роман, – нежно прошептала Айрис.
Встав на цыпочки, она обхватила ладонями его лицо и вытерла слезы, но он позволил им течь, пока наконец не смог снова увидеть ее отчетливо.
«Что ты со мной делаешь?» – подумал он.
– Готовы? – спросила Киган.
Он чуть не забыл и о Киган с ее маленькой книжкой клятв, и о Марисоль с двумя кольцами, и об Этти с корзиной цветов.
Но в небе начали загораться звезды. Солнце скрылось за холмом, окрасив облака золотым. Уже почти стемнело.
– Да, – прошептал он, не отводя глаз от Айрис.
– Возьмитесь за руки, – сказала Киган, – и повторяйте за мной.
Айрис снова опустила свою руку к его руке. Ее пальцы были мокрыми от его слез.
Это были старинные клятвы. Слова, высеченные на камне в те времена, когда все боги были живы и бродили по земле.
«Я молюсь, чтобы мои дни были долгими рядом с тобой. Позволь исполнить каждое желание твоей души. Пусть твоя рука будет в моей ладони, при свете солнца и во тьме ночи. Пусть наше дыхание сольется, а наша кровь станет общей, пока наши кости не обратятся в прах. И даже тогда я отыщу твою душу, клятвой соединенную с моей».
– Прекрасно. – Киган повернулась к Марисоль. – А теперь кольца.
Марисоль нашла эти кольца в своей шкатулке с украшениями. Она сказала Роману, что серебряное, когда-то принадлежавшее ее тете, подойдет Айрис. А медное кольцо – для него, придется носить на мизинце. Это пока он не сможет достать нормальные обручальные кольца.
Айрис удивленно вскинула брови, когда Марисоль дала ей медное кольцо. Она не ожидала, что они все-таки поженятся в этот день, тем более что обменяются кольцами. Айрис нацепила кольцо ему на мизинец, а Роман быстро надел серебряное ей на безымянный. Оно оказалось немного свободным, но пока что сойдет и так.
Ему понравилось, как оно блестит на ее руке.