Айрис открыла глаза.
Марисоль стояла в нескольких шагах от них. На боку у нее висел револьвер в кобуре, а в руках она держала сумки, собранные на случай бегства. На ней было красное платье, резко контрастирующее с длинными черными волосами. Она замерла как статуя, глядя вдаль, когда дом затрясся в третий раз.
Дождем посыпалась пыль. Окна затрещали. Стол и стулья сдвинулись, словно по земле топал великан.
Но Марисоль не шевелилась.
Наверное, она почувствовала, что Айрис на нее смотрит. Посреди хаоса и разрушения их взгляды встретились. Марисоль медленно опустилась на колени рядом с Романом и Этти; их тела образовали треугольник на кухонном полу.
– Не теряй веры, – сказала она, прикоснувшись к лицу Айрис. – Этот дом не рухнет. Он не упадет, пока я в нем.
Взорвалась еще одна бомба. И все же, как и обещала Марисоль, гостиница содрогнулась, но не обрушилась.
Айрис снова закрыла глаза. Стиснув зубы, она представляла себе огород и жизнь, которая в нем росла, – маленькие хрупкие на вид растения, которые с каждым днем все больше распускались. Представила этот дом с его множеством комнат и бесчисленными людьми, которые находили здесь приют. Любовь, которой была пропитана эта земля. Зеленую дверь замка, повидавшую осады в былые времена. То, как сияли звезды, если залезть на крышу.
В мире снова воцарилась тишина. Тяжелая, пропитанная пылью тишина, в которой Айрис осознала, что стало теплее. Сквозь щели в стенах засиял яркий свет.
Она открыла глаза. Марисоль стояла посреди разрухи, глядя на наручные часы. Время казалось искаженным; секунды утекали сквозь пальцы как песок.
– Оставайтесь здесь, – сказала Марисоль спустя то ли две минуты, то ли целый час. Она смотрела на своих постояльцев, и в глазах у нее горело темное пламя. – Я скоро вернусь.
Айрис была слишком потрясена, чтобы говорить. Этти с Романом, наверное, тоже, потому что молчали. Марисоль вышла.
– Айрис, – сказала Этти через некоторое время натянутым голосом. – Айрис, мы не можем… мы должны…
Им нельзя было выпускать Марисоль из виду. Они должны ее защищать и увести к грузовику в целости и сохранности. Они должны исполнить клятву.
– Надо идти за ней, – сказала Айрис.
Теперь, когда была задача, на которой нужно сосредоточиться, ей удалось взять мысли под контроль. Айрис встала и позволила Роману помочь ей, когда споткнулась. Колени казались ватными, и она сделала несколько глубоких вдохов.
– Где нужно искать в первую очередь?
Этти стояла, поглаживая недовольную Сирень.
– Киган разместилась на холме, да?
– Верно.
– Давай начнем оттуда. Только сначала пристрою Сирень куда-нибудь в безопасное место.
Айрис с Романом подождали в прихожей, пока Этти закрывала кошку в комнате наверху. Луч света, пробившийся сквозь трещину в штукатурке, упал на грудь Айрис. Передняя дверь висела на петлях, и Роман со скрипом открыл ее.
Айрис не знала, что окажется за порогом, но все равно вышла в залитый солнцем и окутанный дымом мир. Большинство домов на Хай-стрит не пострадали, если не считать разбитых окон. Но чем дальше Айрис с Романом и Этти углублялись в город, тем больше видели повреждений, принесенных бомбами. Некоторые дома были полностью разрушены, превращены в груды камня, кирпичей и блестящего стекла. В некоторых начались пожары, и пламя лизало деревянные стены и соломенные крыши.
Все казалось нереальным, как во сне, где реальность искажается.
Айрис обходила баррикады и солдат, которые либо стояли на своих постах, либо тушили пожары. Она вглядывалась в клубы дыма с замершим сердцем, пока Роман не подвел ее к подножию холма. Их холма.
Она почувствовала, что Китт крепче сжал ее руку, и взглянула на то, что осталось.
Холм разбомбили.
Посреди улицы была воронка. Дома превратились в груды обломков. Непрерывно валил дым, сливаясь с облаками и превращая дневной свет в грязную мглу.
С холма открывался вид на Авалон, и казалось, что в разрушениях была какая-то закономерность, как будто Дакр плел паутину из руин. Чем дольше Айрис смотрела на линии уцелевших домов и ячейки обломков между ними, тем более странным казалось ей это зрелище. Она силилась понять, почему один дом устоял, а соседний оказался разрушен до основания. Но, прищурившись, она практически увидела линии – пути, которые защищали от бомб. Гостиница Марисоль стояла на одном из них.
Айрис пришлось отвлечься от этого странного наблюдения. Она выпустила руку Романа, чтобы помочь раненым.
На булыжной мостовой лежало столько людей, что и не сосчитать. Они стонали от боли. К горлу Айрис подступил комок, и на миг она запаниковала, но потом увидела на дороге Киган. Капитан шла с кровоточащей раной на лице, но была вполне живой. К Айрис вернулась решимость. Она опустилась на колени перед ближайшим солдатом и прижала палец к его шее. Он уставился в небо распахнутыми глазами; кровь текла из раны на груди, заливая мостовую.
Он был мертв, и Айрис, сглотнув, перешагнула через выбившиеся из мостовой булыжники к следующему солдату.
Эта была жива, но ее нога оказалась сломана ниже колена. Рядовая пыталась подняться, словно не чувствовала боли.
– Просто полежи немного, – сказала Айрис, беря ее за руку.
Раненая прерывисто выдохнула.
– Мои ноги. Я их не чувствую.
– Ты ранена, но помощь уже близко.
Айрис снова подняла голову и увидела, как Киган помогает медсестрам поднять на носилки раненого. А потом мелькнуло красное платье Марисоль, которая помогала врачу в белом халате. Этти бежала вверх по холму к медсестре, которая звала на помощь, а Роман в нескольких шагах от Айрис бережно вытирал грязь и кровь с лица солдата.
Этого Айрис не ожидала.
Она ждала осады или нападения. Ждала стрельбы на улицах и взрывов гранат. Она не верила, что Дакр пошлет эйтралов с бомбами.
«Война с богами – совсем не то, чего ожидаешь».
– Мои ноги, – хрипела раненая.
Айрис крепче сжала руку девушки.
– Врачи и медсестры уже идут. Держись, еще немного. Они почти здесь.
Но между ними и медиками была баррикада и бесчисленные тела, хотя врачи методично продвигались по улице.
– Она потеряла слишком много крови, – прошептал ей на ухо Роман.
Айрис повернулась к нему. Роман стоял рядом на коленях, глядя на искалеченную ногу девушки, потом подвинулся к солдату, снял с него ремень и стал туго перетягивать левое бедро раненой.
По спине Айрис пробежал холод. Руки и ноги вдруг снова заледенели. Она боялась, что впадает в шоковое состояние.
– Пойду посмотрю, можно ли достать для нее носилки, – сказала Айрис, поднимаясь. – Побудешь с ней, Китт?
Роман разомкнул губы, будто хотел возразить. Айрис знала, что он думает, почему хмурится. Он не хотел, чтобы между ними было хоть какое-то расстояние. Но раненая стонала и начала биться, поэтому Китт быстро занялся ею, заговорил успокаивающим тоном и взял за руку, чтобы помочь справиться с болью.
Айрис начала подниматься на холм. Ей нужны были носилки. Сошла бы даже доска, хоть что-то, на чем они с Романом смогут отнести раненую в госпиталь.
Может, поискать среди обломков? Или вытащить доску из баррикады? Она неуверенно остановилась перед баррикадой, хотя внутренний голос ревел, подгоняя поспешить.
Краем глаза она заметила раненого солдата, который согнулся и плакал, зовя маму. Его мучения пронзили Айрис насквозь, и она решила вытащить доску из баррикады. Не было времени искать медсестер и врачей, которые и без того по горло заняты. Не было времени искать носилки. Она начала дергать конструкцию, намереваясь вытащить какую-нибудь доску.
Девушка не заметила теней и не почувствовала холода, пробившихся сквозь дым. Она была так решительно настроена высвободить доску, что не заметила, как стих ветер, а булыжная мостовая покрылась инеем.
– Лежать, лежать, лежать!
Эта команда прорезала мглу и хаос словно ножом.
Айрис замерла и подняла взгляд к небу. Поначалу ей показалось, что сгущаются тучи. Что надвигается гроза. Но потом она увидела в меркнущем свете крылья – длинные, зубчатые, прозрачные. Увидела чудовищные белые тела, когда они подлетели ближе, почти к самому городу.
Она еще никогда не видела эйтралов. Никогда не была к ним так близко. Даже когда лежала на поле с Романом, они не подлетали настолько близко, чтобы можно было почувствовать вонь разложения и смерти от их перьев. Ощутить взмахи их крыльев.
– Лежать и не двигаться! – снова прозвучала команда.
Это был голос Киган, хриплый и слабый, но тем не менее достаточно мощный, чтобы всех вразумить.
Айрис развернулась, отчаянно ища взглядом Романа.
Она нашла его в нескольких шагах. Он стоял, замерев, но было ясно, что он шел к ней. Между ними лежали раненые солдаты и обломки, загораживая путь. Его лицо было бледным, глаза широко распахнуты. Айрис еще никогда не видела его таким испуганным и подавила искушение ринуться к нему.
«Не шевелись, Айрис», – одними губами прошептал он.
Она сделала глубокий вдох, и ее руки дернулись, а твари подлетали все ближе. Теперь в любую минуту. В любую минуту они будут над головой.
– Мама, – простонал солдат рядом с ней, раскачиваясь на пятках. – Мама!
Айрис с тревогой глянула на него. Роман тоже, на его виске пульсировала жилка.
– Ты должен молчать, – сказала она солдату. – И перестать стонать.
– Мне нужно найти маму, – хныкал парень. Он пополз по развалинам. – Мне нужно домой.
– Ложись! – закричала Айрис, но он не слушал. Она видела свое дыхание. Слышала пульс в ушах. – Пожалуйста, не двигайся!
На нее упала тень крыльев. В холодном воздухе повеяло вонью разложения.
«Это конец», – подумала Айрис и посмотрела на Романа, стоявшего в пяти шагах от нее.
Он был так близко, и все же до него не дотянуться.
Она представила их будущее. Все, что хотела делать с ним. Все, что хотела с ним испытать. Все, что теперь никогда не испробует.