Глава 14 ОПЕРАЦИЯ «ТАН»(февраль – март 1945 г.)
Камикадзе на Иводзиме
Чтобы выиграть время для обеспечения и подготовки морской авиации, базировавшейся на суше, важно было отсрочить следующую десантную операцию на возможно более длительный срок. С этой целью 5-й воздушный флот, созданный в начале февраля, отстаивал идею атак передовых баз противника в Улити.
Однако прежде чем это было сделано, противник неожиданно быстро нанес упреждающий удар, совершив нападение в зоне Токио – Йокогама (равнина Канто). Этот удар укрепил наше убеждение, что противник высадит следующий десант на Иводзиме.
3-й воздушный флот, прикрывавший зону Канто, попытался воспрепятствовать наступлению противника, но, используя обычную тактику, не добился заметных результатов. Снова стало болезненно очевидным то, что обычными методами противодействия наступление противника не остановить. Сами пилоты 3-го воздушного флота громко выражали свою поддержку идее создания подразделений специального ударного корпуса. Вице-адмирал Кимпэй Тэраока 16 февраля приказал командиру 601-й авиагруппы капитану Риити Сугияме принять меры по их формированию.
Личный состав 601-й авиагруппы проходил подготовку для боевых действий с авианосцев. Его боевой дух был еще несокрушимее, чем у военнослужащих других групп, несмотря на то что последние постоянно участвовали в боях. Капитан Сугияма преднамеренно отложил набор добровольцев, чтобы дать пилотам осмыслить провал в Канто. Наконец 18 февраля он объявил набор добровольцев, и немедленно появились списки, заполненные именами страстных энтузиастов.
Ответственность за отбор добровольцев возложили на офицера по летной подготовке капитан-лейтенанта Синтаро Такэду, но когда тот произвел отбор, возник конфликт. Люди, не прошедшие отбор, стали выступать с энергичными протестами и, почувствовав, что Такэда не в состоянии удовлетворить их требования, обратились непосредственно к капитану Сугияме. До поздней ночи оставшиеся не у дел добровольцы приходили к нему по одному или группами добиваться рассмотрения своих заявлений.
Необходимость успокаивать этих пилотов прибавила забот капитану Сугияме. Он оставил за собой право выбора командира авиационного звена камикадзе, но и в этом вопросе возникало достаточно осложнений. Выбор разделился между лейтенантом Миракавой, командовавшим эскадрильей палубных бомбардировщиков, и лейтенантом Хидой. Миракава настаивал на своем праве быть выбранным в первую очередь, потому что имел под своей командой наибольшее число боеспособных самолетов-бомбардировщиков. Претензии Хиды на предпочтение основывались на том, что он старше по возрасту. Ни один из них не хотел уступать. В конце концов выбор пал на Миракаву, а Хида оставался в безутешном состоянии, пока капитан Сугияма не успокоил его обещанием, что в сложившихся условиях у него, несомненно, найдется другая возможность совершить боевой вылет.
Специальное подразделение № 2 по предложению адмирала Тэраоки было названо 19 февраля «Митатэ». Оно состояло из 32 самолетов, распределившихся по пяти авиационным звеньям:
№ 1: четыре истребителя,
четыре палубных бомбардировщика
№ 2: четыре истребителя,
четыре палубных бомбардировщика
№ 3: четыре истребителя,
четыре палубных бомбардировщика
№ 4: четыре палубных
бомбардировщика-торпедоносца
№ 5: четыре бомбардировщика-торпедоносца
Рано утром 21 февраля эти звенья поднялись в воздух с базы ВВС в Катори, совершили дозаправку на острове Хатидзё, а затем атаковали вражеские корабли в акваториях вокруг острова Иво и к востоку от Тити. Полученные тем вечером донесения сообщали о том, что были потоплены авианосец США и четыре транспортных судна, четыре других корабля получили повреждения. После войны из заявления командования ВМС США стало известно, что в этот день в результате атаки самолета-камикадзе был потоплен авианосец сопровождения «Бисмарк Си».[30]
Характерной особенностью этих операций было то, что попытались произвести тараны вражеских кораблей сами истребители сопровождения после того, как они завершили свои функции сопровождения. Также характерно то, что лидер звена № 2, младший лейтенант Иидзима, и лидер звена № 5, младший лейтенант Сакураба, обнаружили близ острова Хатидзё неполадки в своих двигателях. Это их не обескуражило, пилоты воспользовались другими самолетами и выполнили свой долг. Сообщалось, что Иидзима врезался в транспортное судно, а Сакураба – в авианосец класса «Саратога». К боевому духу личного состава 601-й авиагруппы претензий не было.
Подразделение «Адзуса» атакует Улити
Военная обстановка в целом складывалась для Японии все хуже. С самого начала сражение на суше за остров Иво развивалось не в нашу пользу. После продолжительного артиллерийского обстрела с кораблей американских ВМС и нескольких дней беспощадных бомбардировок авиацией 19 февраля противник высадил на остров десант. Японский гарнизон оказал вторгнувшимся войскам яростное и отчаянное сопротивление, но был уничтожен противником, имевшим подавляющее превосходство в живой силе и вооружении. 16 марта остров был захвачен американцами полностью. Не позднее 6 марта противник уже пользовался двумя островными базами ВВС.
После того как тактические соединения флота противника завершили операцию по поддержке своего десанта на острове Иво, они двинулись на юг. По данным радиоразведки, они отошли к острову Улити. Самолет «сайун» (Мирт) 4-го воздушного флота, совершивший полет с разведывательным заданием на остров Трук, 9 марта подтвердил, что тактическое соединение противника встало на якорь у острова Улити. По получении этих сведений решили начать долго готовившуюся операцию «Тан». Ее цель состояла в уничтожении вражеских кораблей, пока они находились на собственной базе. Был отдан приказ совершить атаку 10 марта, предварительно выполнив следующие мероприятия:
1) в 3.00 из залива Кагосима в целях разведки метеоусловий вылетит гидросамолет курсом от мыса Сата через остров Окинотори к Улити;
2) в 4.30 поднимутся в воздух в Каноя четыре бомбардировщика ВВС и будут патрулировать воздушное пространство до подлета главных сил;
3) в 7.30 вылетают из Кагосимы четыре гидросамолета для проводки главных сил к Улити;
4) главные силы в составе 24 бомбардировщиков «гинга» (Фрэнсис) встречаются с гидросамолетами над мысом Сата и летят на Улити с целью совершить атаки камикадзе на надводные корабли противника. Каждый самолет имеет на борту 800-килограммовую бомбу.
Согласно этому плану 10 марта совершило боевой вылет вновь созданное специальное ударное подразделение, получившее название «Адзуса», однако внезапное сообщение с острова Трук заставило отозвать подразделение на базу. Сообщалось о результатах фотосъемки предыдущего дня, показавшей, что в Улити тогда находился всего лишь один вражеский авианосец.
Только когда подразделение «Адзуса» вернулось на базу, поступили подробные сведения о наличии в Улити восьми авианосцев и семи авианосцев сопровождения ВМС США. Но в тот день время для возобновления операции было уже упущено. 11 марта в 9.20 подразделение встретилось с самолетами-проводниками над мысом Сата и продолжило боевой вылет.
Ранним утром 11 марта стояла прекрасная погода, но возле Окинотори начались сильные дожди, и нашим самолетам пришлось подняться над дождевыми облаками. В месте расположения предполагаемых целей они опустились сквозь облака вниз, но им не удалось даже разглядеть атолл. В 18.30 «гинга» расстались с самолетами-проводниками. Вскоре после этого их пилоты увидели атолл Яп в 20 милях к востоку и смогли таким образом определить правильный курс подлета к цели.
Когда в 18.52 самолеты камикадзе приблизились к цели, Улити уже погрузился во тьму после захода солнца. Их задержка в выходе на цель была вызвана не только штурманской ошибкой, но и лобовым ветром, который значительно погасил скорость крылатых машин. Из 24 «гинга», отправившихся тем утром в боевой вылет, в 13 по пути обнаружились неполадки в двигателях, им пришлось покинуть боевой строй. Большинству неудачников удалось благополучно совершить посадку на островах, встретившихся на пути, но два из них совершили вынужденную посадку на поверхность моря. Остальные 11 самолетов, сохранившие боеспособность, сумели незаметно подобраться к целям, которые не были скрыты светомаскировкой. В 19.05 наш первый самолет совершил таран противника. К 19.30 спикировали на вражеские цели все 11 самолетов. Поскольку во время атак самолеты сопровождения отсутствовали, результаты не были зарегистрированы.
На следующий день, 12 марта, самолет разведки «сайун» из Трука сообщил, что попаданий в авианосцы, стоявшие на якоре в Улити, не было. Очевидно, атака завершилась неудачей.[31]
Часть четвертаяЯПОНСКИЕ ОСТРОВА
Поговори о будущем годе, и дьявол рассмеется.
Тадаси НакадзимаГлава 15ВОЙНА ПРИБЛИЖАЕТСЯ К ЯПОНИИ(февраль – июнь 1945 г.)
Последние приготовления
В 1945 году военное руководство Японии столкнулось с важнейшей проблемой спасения страны от неизбежного вторжения противника. С падением Иводзимы и захватом Филиппин основные Японские острова были отрезаны от ресурсов южных регионов – Малайи, Борнео, Суматры. Противнику открылся путь выбора следующего плацдарма для вторжения. Где он нанесет удар? На Формозе? На Окинаве? На южном побережье Китая? Имперский Генштаб и командование объединенного флота в целом согласились, что очередной десант противника будет высажен, скорее всего, на Окинаве и на островах Рюкю, где с начала января интенсивно велись оборонительные приготовления.
Поскольку японские ВМС потеряли значительную часть своей военной техники в июньской битве за Марианские острова и большую часть оставшихся сил – в октябрьском сражении за Лейте, не представлялось возможным остановить противника обычными способами войны на море. Нас объединяло стремление защитить родину, и единственной нашей надеждой в этом были ВВС, базировавшиеся на суше.
11 февраля 1945 года реорганизовали ВМС с упором на усиление их авиационной составляющей. 25-я авиабригада и другие подразделения 3-го воздушного флота были объединены с 12-й авиабригадой объединенного флота. В результате объединения образовался 5-й воздушный флот, базировавшийся на Кюсю, который предназначался для отражения предполагаемого десанта на Окинаву.
Другая группировка, 10-й воздушный флот, сформировалась 1 марта на основе 11, 12 и 13-й авиагрупп объединенного флота, которые проходили летную подготовку на родине. Новое соединение создавалось как резерв 5-го воздушного флота. Оставшиеся силы 3-го воздушного флота были развернуты большей частью на равнине Канто, чтобы контролировать подходы к центральной Японии с востока.
К началу марта 1945 года авиация ВМС Японии имела следующую численность и дислокацию:
Цифра 2100 самолетов выглядит внушительной, но пилоты и экипажи для них не имели достаточной летной подготовки и боевого опыта. Они были не готовы для битвы. Фактически 10-й воздушный флот все еще проходил основной курс летной подготовки. В преддверии ожидавшегося в начале апреля нового крупного наступления противника было совершенно очевидно, что старая тактика воздушной войны имеет мало шансов на успех.
1-й воздушный флот, дислоцировавшийся на Формозе, ориентировался на тактику камикадзе со времени эвакуации с Филиппин. Имперский Генштаб в Токио разослал 5-му и 10-му воздушным флотам послание, в котором выражалось убеждение, что больше нет альтернативы использованию тактики камикадзе, которая доступна даже неопытным пилотам. Было решено использовать более подготовленный 5-й воздушный флот против вражеских тактических соединений кораблей, а 10-й – против транспортов и малых судов.
Бомбы «ока» («бака»)
В дополнение к тактике камикадзе, использованной на Филиппинах в октябре 1944 года, для Окинавы имелась другая тактика этого рода, берущая начало в событиях минувшего лета.
19 июня 1944 года вице-адмирал Сигэру Фукудомэ, командующий 2-м воздушным флотом, инспектировал авиабазу 341-й авиагруппы в Татэяме, расположенную к юго-востоку от Токио. Командир 341-й авиагруппы, капитан Мотохару Окамура, воспользовался этим случаем, чтобы изложить адмиралу некоторые свои взгляды:
– В нынешней ситуации я твердо уверен, что единственный способ изменить ход войны в нашу пользу состоит в таранах целей противника нашими самолетами. Других способов нет. Для спасения страны добровольцев найдется более чем достаточно. Я хотел бы командовать такой операцией. Дайте мне триста самолетов, и я поверну ход войны.
Капитан Окамура был тесно связан с морской авиацией со времени завершения своей летной подготовки в 1925 году. Естественно, в критических обстоятельствах ему пришла в голову мысль, что только авиация может спасти страну. Он был убежден, что альтернативы этой тактике последнего отчаянного действия не существовало.
Четырьмя днями раньше противник вторгся на Сайпан, остров Марианской гряды, где в это время происходили ожесточенные бои на суше, в то время как наши авианосные соединения вели бои в акватории океана к западу. Эта гряда островов представляла собой ключевую позицию в сокращающемся периметре оборонительных рубежей Японии в западной части Тихого океана, но становилось очевидным, что она долго не продержится.
Адмирал Фукудомэ ответил взволнованному Окамуре:
– Я бессилен в реализации вашего предложения, но, когда вернусь в Токио, доложу о нем руководству.
Через несколько дней Фукудомэ встретился в Токио с вице-адмиралом Сэйити Ито, заместителем начальника Генштаба ВМС, и ознакомил его с мнением Окамуры. Он добавил, что, поскольку эта идея широко и всерьез обсуждается в авиационных частях на фронте, Верховному командованию следовало бы ее серьезно рассмотреть.
– Я передам соображения Окамуры начальнику Генштаба ВМС, – пообещал Ито, – но полагаю, что еще не пришло время для использования столь экстремальной тактики.
Марианские острова переходили под контроль противника один за другим, и положение Японии стремительно ухудшалось. Каждая неудача и поражение укрепляла Окамуру в убеждении, что единственный выход из тяжелой ситуации состоит в применении экстремальной тактики. Прямо и косвенно, через инстанции и минуя их, он продолжал добиваться осуществления своего предложения, пока наконец в августе 1944 года оно не стало предметом изучения.
Тем же летом младший лейтенант Ота, летчик, осуществлявший воздушным путем транспортировку грузов в Рабауль, изобрел пилотируемую ракету-снаряд, который подвешивался под фюзеляжем бомбардировщика ВВС типа 1 (Бетти). Департамент авиационных разработок Императорского университета в Токио помог ему в подготовке чертежей, которые передали в Учебный центр морской аэронавтики в Йокосуке. Таким образом, задумка Оты, совмещавшая в себе концепцию специальной тактики атак противника и новый тип вооружения, предназначенный именно для такого тактического использования, примерно в это время была передана на рассмотрение вышестоящих инстанций.
После официальной экспертизы Верховное командование флота и Департамент аэронавтики одобрили изобретение Оты. В кратчайшее время произвели необходимые испытания, и снаряд, названный «ока» («цветение вишни»), в конце 1944 года был запущен в производство. Его максимально засекретили. Даже в Верховном командовании флота о снаряде знал лишь ограниченный круг лиц, непосредственно связанный с реализацией проекта. Я впервые узнал о новом типе оружия только по возвращении в Японию с Формозы, причем не мог увидеть его воочию до апреля 1945 года, когда был переведен в 721-ю авиагруппу.
Эту авиагруппу передали под командование капитана Окамуры в сентябре 1944 года. Ему поручили сформировать специальное ударное подразделение на базе ВВС в Ко-но-Икэ, к северо-востоку от Токио. Капитан немедленно принялся за выполнение задания и сразу же организовал курсы подготовки пилотов. Тренировки и практические занятия продолжались даже после перевода 721-й авиагруппы в Каноя в связи с реорганизацией морской авиации.
«Ока», небольшой одноместный деревянный снаряд, нес 1800 килограммов взрывчатки. Доставленный на расстояние 20 000 метров от цели на двухмоторном бомбардировщике, снаряд затем устремлялся к мишени в свободном полете, ускорение ему придавали реактивные струи пяти его двигателей. На высоте 6000 метров снаряд имел дальность полета 30 000 метров. До подлета к зоне атаки пилот «ока» находился в бомбардировщике. Затем он перебирался через бомбовый люк в тесную кабину снаряда. После определения вражеских целей пилот подавал сигнал готовности экипажу бомбардировщика. Он тянул за рычаг отсоединения от самолета и летел в снаряде до точки взрыва вблизи цели. Когда американцы узнали об этом оружии, они дали ему прозвище «бака („глупая“) бомба».
В неожиданно возникшей экстремальной обстановке не так уж трудно решиться на смерть. Но молодому человеку, отрабатывавшему на учебных занятиях тактику атак при помощи «ока», это решение, должно быть, давалось путем мучительных раздумий. Только после того как прошло более шести месяцев с начала занятий, один из пилотов воспользовался этим способом, погибнув в бою. Пилотов тщательно отбирали в авиационных частях в соответствии с необходимыми боевыми качествами. Кроме того, этих людей хорошо готовили к боевым операциям в течение продолжительного срока обучения. Они оказались так же надежны и преданны своему долгу, как пилоты-камикадзе, отдавшие свои жизни на Филиппинах.
Начало боевых вылетов
Вторжение союзников на Окинаву началось с высадки американских десантов на острова Сикоку, Кюсю и в западной части Хонсю 19 и 20 марта. В первый день вторжения для противодействия ему в воздух поднялись около 50 самолетов камикадзе и нанесли повреждения четырем вражеским авианосцам («Энтерпрайз», «Йорктаун», «Интрепид», и «Франклин»).[32] Наши перехватчики утверждали также, что сбили несколько десятков самолетов противника. Велики были и потери наших самолетов, базировавшихся в Каноя и других базах ВВС и ВМС.
20 марта эскадрилья самолетов камикадзе из 20 бомбардировщиков «суйсэй» (Джуди) нанесла удар по противнику и, как сообщалось, повредила авианосец класса «Эссекс» и вызвала пожар на другом авианосце класса «Саратога».[33] На рассвете 21 марта самолет-разведчик обнаружил юго-восточнее Кюсю три авианосца противника. Судя по сообщению, авианосцы находились у юго-восточной оконечности Кюсю на расстоянии 320 миль и по азимуту 145° от Тоидзаки, имея воздушное прикрытие. Это заставляло предположить, что обнаруженные авианосцы получили повреждения в результате наших яростных атак в предшествующие два дня.
Вице-адмирал Матомэ Угаки, командующий 5-м воздушным флотом, воспринял сообщение разведки как удобный повод для использования «ока». Немедленно всем наличным истребителям приказали сопровождать специальную ударную авиагруппу. При всем своем энтузиазме и убеждении, что «ока» сделает дело, капитан Окамура тем не менее всегда опасался нехватки самолетов сопровождения. Он понимал, что бомбардировщики, имеющие небольшую скорость полета, с тяжелым грузом «ока» будут лететь еще медленнее и для них потребуется мощное сопровождение до подлета к цели.
Когда отдали приказ на боевой вылет самолетов с «ока», капитан Окамура в большой тревоге помчался в оперативный штаб и попросил выделить больше самолетов сопровождения.
Начальник штаба Угаки, контр-адмирал Тосиюки Ёкои, ответил, что всем истребителям 201-й авиагруппы[34] приказали прикрывать спецподразделение. Эту группу противник изрядно потрепал в последнее время, но она смогла обеспечить 55 самолетов сопровождения.
– Нельзя ли выделить больше? – спросил Окамура. – Мне кажется, этого недостаточно.
– В таком случае нет другой альтернативы, – сказал Ёкои, – кроме как отменить вылет. – Он повернулся к командующему воздушным флотом и сказал: – Адмирал Угаки, вы все слышали. Будем отменять вылет?
Адмирал Угаки, постоянно находившийся в оперативном центре с начала наступления противника 18 марта, поднялся со стула и, похлопав Окамуру по плечу, ответил, что, если не использовать «ока» сейчас, другого случая не представится.
Капитан Окамура вздрогнул и с гримасой горькой обреченности на лице сказал:
– Мы готовы атаковать, господин адмирал.
Он извинился и покинул помещение.
Неизбежная гибель во время атаки «ока» была очевидной, но Окамура не мог примириться с мыслью о посылке людей на задание, которое было бы безнадежным и бесполезным, погубив их зря. Он хотел, чтобы их гибель была не только геройской, но и полезной, чтобы их подвиг остался в памяти навечно.
Как пилот-ветеран, капитан Окамура отлично знал о превосходных характеристиках истребителя «грумман» противника. Он знал, что 55 японских истребителей, укомплектованных неопытными пилотами, не идут ни в какое сравнение с вражескими перехватчиками. Покинув оперативный центр штаба, он решил, что сам возглавит трудную операцию.
Ударная эскадрилья состояла из 18 бомбардировщиков, все из них, кроме двух, были загружены снарядами «ока». Лидером эскадрильи был назначен капитан-лейтенант Горо Нонака, способный летчик и опытный лидер эскадрильи бомбардировщиков-торпедоносцев. Это был суровый человек, поддерживавший в подчиненных традиционный самурайский дух. В то же время Нонака всегда заботился о них. Подразделение представляло собой прекрасную команду, сплоченную и преданную, счастливую и гордую, готовую идти на смерть за своим лидером.
Приготовления к взлету шли полным ходом, когда лейтенант Кай, один из молодых офицеров, обратился к Нонаке с просьбой лететь вместо него в качестве лидера. Каю было хорошо известно об опасностях операции того дня, и тем не менее он пожелал отдать свою жизнь вместо Нонаки. Чувства молодого пилота получили должную оценку, но Нонака, целиком преданный долгу, отверг предложение Кая и больше не обращал внимания на его просьбы.
Как раз в это время капитан Окамура встретил капитан-лейтенанта и сказал, что сам намерен возглавить операцию.
Нонака сразу понял мотивы старшего офицера и, забыв о субординации, сердито выпалил:
– Вы мне не доверяете? На этот раз я отказываюсь подчиниться вашему приказу.
Эти слова тронули Окамуру до глубины души, он понял, что Нонаку нельзя лишать возможности возглавить операцию.
Вокруг раздавались звуки приготовлений к вылету. К КДП на сбор спешили экипажи самолетов. Нонака, выпрямившись, стоял перед командой пилотов, когда к нему подошел старший пилот «ока», лейтенант Игути, и сказал:
– Командир, молюсь за успех вашей операции.
В этот день Игути не участвовал в операции. Вместо него старшим пилотом «ока» выбрали лейтенанта Кэнтаро Михаси, хотя он был младше Игути.
Прозвучал приказ готовиться к вылету, и все экипажи бомбардировщиков устремились к своим самолетам. Михаси и Игути обнялись и обменялись последними напутствиями. Игути сказал:
– Не сомневайся в успехе.
Михаси рассмеялся и ответил:
– Об этом не беспокойся. Позаботься о следующем вылете!
Пилоты снарядов «ока», прокричав слова благодарности и прощания, помчались к самолетам-носителям. Нонака последние слова произнес с улыбкой:
– Это – Минатогава,[35] – и поспешил к своему самолету.
Адмирал Угаки стоял у КДП. Когда он наблюдал за взлетом самолетов-носителей «ока», в его глазах блестели слезы.
В 11.35 бомбардировщики начали подниматься в воздух, быстро следуя за лидером Нонакой один за другим. На зрителей, печально помахивавших руками в знак прощания, большое впечатление производили хатимаки (белые полосы ткани), обернутые вокруг шлема каждого пилота.
Из выделенных 55 истребителей сопровождения выполнили свой долг только 30. Некоторые не смогли даже взлететь, другие были вынуждены во время полета повернуть назад из-за неполадок в двигателях. Между тем из дальнейших донесений разведывательных самолетов штабу 5-го воздушного флота выяснилось, что ВМС противника поделились на группы, состоявшие из трех, двух и еще двух авианосцев соответственно. Войска противника направлялись на юго-запад и были значительно более мощными, чем сообщалось прежде.
С такими известиями, как эти, шансы на успех данной операции становились все более сомнительными. Появились предположения, что эскадрилью повернут назад, но адмирал Угаки был решительно настроен на продолжение полета. Штаб с беспокойством ожидал рапорта об обнаружении противника, но наши самолеты не подавали никаких сигналов, офицеры штаба теряли терпение. Время, когда самолеты должны были бы выйти на вражеские цели, миновало. Тишина в штабе прерывалась лишь тиканьем стенных часов, отмеряющих бесконечное время. Если наши самолеты еще не стали возвращаться на базу, их запас топлива уменьшился до опасной черты.
В штабе росло напряжение. Послышался голос капитана Окамуры:
– Что происходит?
Ответом ему было томительное молчание.
Эскадрилье послали радиограмму. Мы все прислушивались к обнадеживающим словам: «Если противник не обнаружен, продолжайте полет на остров Маркуса». Оставалось только ждать, нервы были натянуты как струны.
Наконец на базу вернулась небольшая группа истребителей сопровождения, сообщив удручающую весть о том, что случилось с нашей эскадрильей. В 14.00 ее атаковали около 50 истребителей «грумман» на расстоянии 50–60 миль от кораблей противника. Наши истребители сопровождения пытались отчаянно, но тщетно отогнать вражеские перехватчики, которые устремились на бомбардировщики – носители снарядов «ока».
Эти отяжелевшие самолеты, неспособные маневрировать или вести воздушный бой, были вынуждены сбросить свои снаряды «ока» (пилоты снарядов оставались в самолетах-носителях), чтобы уменьшить вес и увеличить маневренность. Вражеские самолеты вклинивались в наш боевой порядок и выходили наружу, разрывая его градом пулеметных очередей, пока летевший последним бомбардировщик не охватило пламя. Оно разрасталось до тех пор, пока огромный самолет не окунулся в море, оставив за собой курящийся дымок как отметку момента его рокового падения.
Затем та же участь постигла 14 других бомбардировщиков, в то время как наши истребители безуспешно пытались спасти их от гибели. Пилоты сбитых самолетов по очереди салютовали в последний раз Нонаке, покидая боевой строй. Когда от эскадрильи остались лишь самолет Нонаки и еще два, им удалось нырнуть в завесу облаков, однако с тех пор они исчезли навсегда.
Итак, шесть месяцев интенсивной подготовки эскадрильи завершились полным провалом. Все были безмерно опечалены этим поражением. При виде развевавшегося на базе ВВС в Каноя вымпела эскадрильи с иероглифами «ХИ РИ ХО КЭН ТЭН»[36] в памяти всплывали прощальные слова капитан-лейтенанта Нонаки, как надгробие этой неудачной операции.
Бои на земле Окинавы
25 марта американские войска начали высадку на Керама-Ретто в 15 милях от Окинавы, обеспечив себе первый плацдарм на этой островной гряде. В связи с этим на следующий день была приведена в действие операция «Тан» № 1 (в целях защиты Окинавы) в надежде, что она поможет дать отпор вторжению союзных войск.
На западе Японии 3-й и 10-й воздушные флоты подчинили в оперативном отношении 5-му воздушному флоту. С такими полномочиями командующий 5-м воздушным флотом мог использовать в целях отпора противнику на Окинаву всю воздушную мощь японского флота.
В последний день марта противник оккупировал отдаленный остров Камияма, продолжая начатые шестью днями раньше беспрерывные обстрелы основного острова корабельной артиллерией и подвергая его воздушным налетам. За этим последовала высадка десанта 1 апреля на Окинаву, для чего противник сосредоточил более 1400 кораблей всех видов, доставивших на остров четыре армии и две дивизии морской пехоты. Силы вторжения насчитывали 100 000 человек. Их поддерживали мощные тактические соединения кораблей и 50 000 войск флотского резерва.
Силы обороны состояли из двух армейских дивизий и двух смешанных бригад 32-й армии под командованием генерал-лейтенанта Мицуру Усидзимы. Кроме того, им были приданы войска, включавшие флотские гарнизоны под командованием контр-адмирала Минору Оты, авиабригада «Нансэй Сёто», которой командовал капитан Танамати, общей численностью 7000 человек. Защитники острова бились отчаянно и нанесли захватчикам большой урон, однако постепенно были оттеснены к холмам в южной части острова.
Морская пехота адмирала Оты организовала 13 июня последнюю атаку на позиции десантных войск вблизи Ороку. Об Оте и его людях больше ничего не известно. Последнее донесение от него поступило 6 июня:
«Прошло более двух месяцев с тех пор, как мы ведем бои с силами вторжения. В полном взаимодействии с армейскими частями мы делаем все возможное, чтобы нанести противнику поражение.
Несмотря на это, сражение складывается не в нашу пользу. Подчиненные мне войска находятся в крайне невыгодном положении, поскольку все наличные тяжелые орудия и четыре ударных батальона морской пехоты были переданы в подчинение армейскому командованию. Да и противник в обеспечении вооружением значительно превосходит нас.
Приношу глубочайшие извинения императору за свою неспособность защищать империю лучше, выполнить самое ответственное задание, возложенное на меня.
Подчиненные мне войска храбро сражались в традициях японского флота. Жестокие бомбардировки способны разрушить горы Окинавы, но не сломить дух преданности империи наших людей. Мы надеемся и молимся за сохранение империи и с радостью отдадим за это свои жизни.
Передаю свои искренние признание и благодарность министру флота и вышестоящим начальникам за доброе отношение ко мне, проявлявшееся в течение многих лет. В то же время у меня к вам большая просьба позаботиться о семьях людей, которые в качестве солдат императора погибли на этом передовом рубеже.
Вместе со своими солдатами и офицерами я славлю императора и молюсь за установление надежного и прочного мира в империи.
Хотя мое тело хиреет на далекой Окинаве,
Крепнет моя решимость в защите Родины.
Таким же образом была выражена 10 июня преданность империи со стороны изолированного авиационного подразделения, 931-й авиагруппы, в донесении ее командира:
«Мои люди сражаются храбро и с большим воодушевлением. Мы молимся за конечную победу нашей Родины.
Обороняясь на этом передовом рубеже, мы будем сражаться до последнего.
С этим донесением связь с вами прекращается.
Командир подразделения 931-й авиагруппы
Примерно 16 июня противнику удалось прорвать основной оборонительный рубеж армии на юге. Генерал Усидзима собрал все силы для последней атаки и прекратил связь после следующего донесения:
«Подчиненные мне войска сражались почти три месяца, испытывая жгучее желание разгромить высокомерного врага. Нам не удалось этого сделать, несмотря на самоотверженное сопротивление, теперь мы обречены.
Со времени высадки на этот остров наши войска при горячей поддержке местного населения предприняли все возможное для создания оборонительного рубежа. После вторжения противника армейские части и подразделения ВВС в тесном взаимодействии стремились любой ценой защитить остров.
К моему большому сожалению, мы больше не способны продолжать сражение. Передаю глубочайшие извинения за это императору и соотечественникам. Мы исполним последний долг, уничтожив возможно большее количество врагов. Молюсь за души воинов, погибших в бою, за процветание императорской семьи.
Смерть не убьет мое стремление защитить Отечество.
Навсегда прощаюсь со всеми вами, выражая глубокую признательность за доброту и содействие вышестоящих военачальников и соратников по оружию.
Донесение завершалось поэтическим постскриптумом:
Зеленая трава вянет на островах, не дожидаясь осени,
Но весной она вновь зазеленеет на родной земле.
Оружие и боеприпасы истощатся,
мы оросим землю своей кровью, но наш дух выстоит;
Наш дух восстанет на защиту Родины.