«Как же я не понял! Ну, конечно, пятиконечная звезда! Символ Фауста! Пентакль, пентальфа, пентаграмма, древнейший христианский символ, который символизирует пять чувств и троицу, бесконечный узел и печать Соломона! И к тому же пентаграмма составлена из пяти треугольников, каждый из которых символизирует Сому! Это гениально!»
Ольга сама не ожидала такой реакции Серебрякова. Я не поняла, почему профессор пришел в такое возбуждение. Но он продолжал тараторить:
«Пентаграмма объединяет старую и новую религии! Пентакль — это знак всемогущества и духовного самоконтроля! Символом нового мира и новой религии будет пентакль — пятиконечная звезда! Именно звезда! Звезда поведет к новому миру радости и всеобщего братства, где не будет зла и угнетения, где люди будут братьями, потому что каждому достанется глоток сомы! Не будет больше преступников, полиции, армии и государств! Все будут объединены звездой Сомой! Я вижу огромные толпы на площадях всех городов мира, поющие гимны, восхваляющие всеобщее братство и Сому! И все это под сенью пятиконечной звезды! Боже, как это прекрасно! Ольга, вы даже не представляете, что сделали для будущего мира!»
На глазах профессора блестели слезы. Он промолвил:
«Звезда сметет все обветшавшие символы, все эти кресты и прочее! Теперь я уверен, что Сома победит и в России, и в мире! Но пока все это должно храниться в глубокой тайне! Поклянитесь!»
Мы дали обет сохранить тайну».
Лебедев и Джуранский пребывали в глубокой задумчивости. Видимо, рассказ произвел на них впечатление.
— Надежда, а что было потом? — осторожно спросил сыщик.
Девушка вздрогнула, словно очнулась от забытья.
— Они приняли сому… Я видела, что с профессором и Марией творится что-то неладное. Только Ольга чувствовала себя хорошо.
— А вы? — тихо спросил Ванзаров.
— Светлый бог Сома пришел и ко мне… — как-то странно проговорила Уварова.
— Когда у профессора и Марии появились пентакли?
— Не знаю…
— У вас он есть?
Уварова отрицательно покачала головой.
— А у госпожи Ланской? — спрашивал сыщик.
— Я никогда не видела ее в открытом платье.
Родион Георгиевич заметил, что Уварова бледнеет. Кажется, действие порошка Лебедева заканчивалось. Сейчас ее вновь скрутит неведомая болезнь, которую возрожденный бог Сома подарил каждому почитателю. Или профессор что-то перепутал в древних текстах?
— Надежда Петровна, как вы узнали, что следствие по делу профессора веду именно я? — спросил Ванзаров.
— А с чего вы взяли, что я узнала? — ответила Уварова вопросом на вопрос.
— Но ведь это вы дважды телефонировали мне с угрозами? — Ванзаров решил идти до конца и не обращать внимания на удивление Джуранского и Лебедева.
Уварова подняла на сыщика глаза.
— Господин полицейский, не говорите глупостей! Я и имени вашего не знаю… — пробормотала она и охнула, не выдержав приступа боли.
— Родион Георгиевич, нельзя давать лекарство, надо подождать хотя бы два часа! — прошептал Лебедев.
— Ну хорошо, оставим это… — сказал Ванзаров с тяжким вздохом. — У меня, Надежда Петровна, последний вопрос: подскажите, где находится госпожа Ланская?
Скорчившись от боли, Уварова отрицательно замотала головой.
— Вы можете пытать меня каленым железом, но я никогда не выдам полиции своего… — но договорить она не смогла.
Сыщик крутанул ручку, поднял рожок телефонного аппарата и назвал барышне на городском коммутаторе секретный номер заведующего Особым отделом.
Видя, что Уваровой стало совсем плохо, Лебедев не выдержал и смешал с водой еще одну порцию белых порошков. Джуранский, не теряя бдительности, подвинул стул и устроился за спиной арестованной.
Макаров долго не отвечал. Родион Георгиевич собрался уже повесить трубку, как вдруг в глубине черного рожка что-то щелкнуло.
— У аппарата, — сказал мрачный голос.
— Здравствуйте, Николай Александрович, это Ванзаров.
— В чем дело?
— Тот, кто вас интересует, находится у меня в кабинете и…
— Немедленно выезжаю! — перебил статский советник.
Не прошло и десяти минут, как дверь распахнулась, и в кабинет Ванзарова влетел Макаров, за которым следовало трое господ в одинаковых пальто.
Заведующий Особым отделом сразу шагнул к Уваровой. Надежда только-только пришла в себя, порошок Лебедева еще не успел полностью подействовать, и она смотрела на Макарова мутными глазами.
— Что с ней? — резко спросил Макаров.
— Сильное наркотическое опьянение, — ответил эксперт, собирая походный чемоданчик.
— Она сможет отвечать на вопросы? — встревожился Макаров.
— Какое-то время сможет. — Лебедев защелкнул замочки чемоданчика. — Я, Родион Георгиевич, не прощаюсь, посижу в кабинете Мечислава Николаевича.
Эксперт вышел, демонстративно громко хлопнув дверью. Между тем один из одинаковых господ занял место у вешалки, перекрывая выход, второй — у стола Ванзарова, держась чуть сзади Макарова, а третий, бесцеремонно отпихнув Джуранского, встал за спиной Уваровой.
— Посторонних прошу выйти! — покосился заведующий Особым отделом на непонятливого ротмистра.
— Мечислав Николаевич, пожалуйста, навестите Курочкина! — как можно мягче попросил Ванзаров.
Джуранский резко кивнул и выскочил из кабинета.
— Мне тоже выйти? — мирно спросил сыщик, собирая со стола бумаги в докладную папку и незаметно пряча дерзкую записку Ланской.
— Останьтесь… — Макаров схватил стул и сел так близко к Уваровой, что задел ее колени.
Взгляд девушки прояснился. Она осмысленно вглядывалась в особиста.
— Пожаловала матерая ищейка! — выдавила из себя Уварова и улыбнулась.
— Где нашли? — проговорил Макаров, неотрывно разглядывая арестованную.
— В «Черной Башне» — спокойно ответил Ванзаров.
— Где?!!
— Модный салон курения опия некоего Ивана Богородова на Седьмой линии.
— И что она там делала?
— Хотела купить опий. Но у хозяина кончился запас… — Родион Георгиевич излишне нервно подправил усы. — И госпожа Уварова отправилась в аптеку Пеля за морфием. Но благодаря ротмистру Джуранскому подозреваемая была задержана в вагоне конки.
— Оказывала сопротивление?
— Госпожа Уварова не в состоянии была даже сидеть, и господину Лебедеву пришлось оказать первую помощь прямо на месте.
— Она приняла опий?
— Боюсь, что опием здесь не обошлось… — проговорился Родион Георгиевич.
Макаров резко повернулся и в упор посмотрел на сыщика.
— Вы ее уже допрашивали? — с холодной угрозой спросил статский советник.
— Нет, нет, Николай Александрович! — отмахнулся Ванзаров. — Во-первых, дама в таком состоянии, что еле ворочает языком. А во-вторых, я же помню вашу просьбу! Вот ее вещи…
Сыщик показал на дамскую сумочку. Ее тут же схватил агент, который держался за спиной Макарова.
— Лебедев приводил барышню в чувство, а ротмистр обеспечил повышенные меры безопасности… — продолжил Ванзаров. — В соответствии с вашими инструкциями.
— Хорошо, главное, что мы ее поймали! — сказал статский советник, поднимаясь. — Доставим к нам, там и в чувство приведем, и говорить научим.
Агент, стоявший за спиной Уваровой, резко поднял девушку. Она не смогла устоять и повисла беспомощным кулем у него на руках.
— Она не сможет идти сама, — Ванзаров старался, чтобы в его голосе случайно не проявилась нотка жалости. — Ротмистру пришлось нести ее на руках.
Агент швырнул Уварову обратно на стул и брезгливо отряхнул пальто.
— Вот, значит, как! А офицеров убивать — сил хватает! — медленно протянул Макаров и вдруг с размаху влепил Уваровой пощечину. — Встать! Ты у меня вприпрыжку побежишь!
Статский советник хлестал девушку, не снимая перчаток. Шлепки получались тихими, но сильными. Уварову мотало из стороны в сторону, и, если бы ее не удерживал агент, она свалилась бы на пол после первого удара. Макаров бил с оттяжкой, явно получая удовольствие.
Сыщик совершенно растерялся. Он знал, что в Особом отделе не брезговали никакими методами. Но то, что он увидел сейчас, казалось средневековой дикостью.
— Встать! — вновь приказал заведующий Особым отделом.
Уварова каким-то чудом медленно поднялась сама, выпрямилась и посмотрела в лицо мучителю.
— Пошла!
Уварова качнулась и сделала шаг к Макарову.
— Вы думаете, что пытками остановите борьбу народа за свободу? — Она хрипло засмеялась. — Скоро ты узнаешь, как ошибался, полицейский!
— О, заговорила! — Макаров улыбнулся. — Хотите прочитать революционную речь? Я предоставляю вам для этого отдельную камеру! Пошла вперед!
Уварова послушно сделала еще один шаг, находясь от особиста на расстоянии вытянутой руки.
— Отмщение близится! Будь ты проклят, палач! — крикнула Уварова и неожиданно сунула руку под распахнутый полушубок.
Блеснуло лезвие финки.
Статский советник среагировал молниеносно. Он умело отпрянул в сторону, и нож лишь чиркнул по обшлагу его пальто. По инерции Уварова полетела вперед, уткнулась плечом в живот Макарова, оттолкнулась и вновь занесла руку для удара.
Родион Георгиевич еще подумал, что Надежда совсем не умеет работать ножом. Любой мужик на ее месте пырнул бы Макарова, и дело с концом…
Оглушающе грохнул выстрел.
Уварова неестественно замерла с занесенным ножом. Агент, который стоял за Макаровым, знал свое дело. Пуля прошила девушку насквозь. Но Уварова еще пыталась нанести удар, хотя Макаров уже отпрыгнул к стене, а жизнь вытекала жирным пятном крови на ее блузке.
Надежда качнулась, выронила нож и кулем свалилась на пол.
Прошло не более двух секунд.
Родион Георгиевич очнулся.
От удара дверь распахнулась так, что чуть не слетела с петель. В кабинет ворвался Джуранский. Ротмистр выставил руку с наганом, не зная в кого стрелять.
Сыщик среагировал первым.
— Ротмистр, смирно! — рявкнул он.
Джуранский вздрогнул и посмотрел на своего начальника.