Какой-то момент он смотрел в пространство, потом снова рассмеялся.
– А. Да, эта – погоди секунду. Ты назвала её Титьки?
– Да, и держу пари, ты даже не помнишь, как её зовут.
– Э-э-э...
– Рада, что мы поняли друг друга. В любом случае, помнишь, как Телли сказал, что у него уже есть один? Что они могут держать их вместе? Думаешь, он говорил обо мне и моем отце? – если Маркус и Люциан знали, я хотела стукнуть их головами, но пойти против них значило подвергнуть опасности Лаадан.
Сет опустил взгляд на письмо.
– Это имеет смысл. Особенно учитывая, как сильно Телли хотел отправить тебя в услужение.
Министр Телли был Главным Министром всех Советов и у него определенно была ко мне неприязнь. Мои показания о случившемся в Галтинбурге было просто предлогом, чтобы поставить меня перед всем Советом, чтобы они могли провести голосование и отправить меня в услужение. И я серьезно верила в то, что Телли стоял за внушением, которое применили на мне в ту ночь, когда я почти превратилась в ледышку. Если бы Леон не нашел меня, я бы замерзла до смерти. Потом был вечер, когда мне дали Олимпийский эквивалент виагры в попытке застать меня в компрометирующей ситуации с чистокровным. Это бы сработало, если бы Сет и Айден не заметили меня с напитком.
Мои щеки загорелись, когда я вспомнила ту ночь. Я приставала к Сету и он не то, чтобы жаловался. Сет знал, что я была под влиянием зелья и старался контролировать себя, но связь между нами заставила его чувствовать мою ненормальную страсть. Я бы потеряла девственность, если бы меня в итоге не стошнило. Я знаю, что эта ситуация беспокоила Сета. Он чувствовал себя виновным в том, что не смог справиться с собой. Кулак Айдена несколько раз доходчиво объяснил Сету, как надо себя вести, после того, как он обнаружил меня на полу ванной... в одежде Сета. Айден не мог понять, как я могла простить Сета... и иногда я тоже не могла этого понять. Возможно, это была связь, но то, что держало нас вместе, было сильным. Может быть, это было что-то большее.
И потом, появился чистокровный Охранник, который пытался убить меня, сказав мне, что ему нужно "защитить свою расу". Я подозревала Министра Телли за всем этим.
– Кто еще об этом знает? – Сет вывел меня из раздумий.
– Лаадан попросила Айдена передать мне письмо, но вместо этого Леон сделал это. Леон клянется, что он не читал его, и я ему верю. Оно было запечатано. Видишь, – я показала на сломанную печать. – Айден тоже не знал, что в нем.
Челюсть Сета напряглась.
– Ты пошла к Айдену?
Я знала, что нужно продолжать с осторожностью. Мы с Сетом не были вместе или что-то вроде того, но я знала, что он ни с кем больше не встречается. Горячие вспышки, которые я чувствовала до того после приезда из Катскиллс случались только тогда, когда он был рядом со мной, в основном во время наших тренировок. Сет был прежде всего парнем. Это случалось... очань часто.
– Я думала, что может быть он знал, потому что Лаадан доверила ему письмо. Но он не знал, – наконец-то сказала я.
– Но ты ему рассказала?
Лгать не было смысла.
– Да. Он понял, что я расстроена. Очевидно, ему можно доверять. Он никому ничего не скажет.
На секунду Сет затих.
– Почему ты не пришла ко мне?
О нет. Я сфокусировалась на двери, потом на стене, и, наконец, на своих руках.
– Я не знала, где ты был. Леон мне сказал, где Айден.
– Ты хотя бы пыталась найти меня? Это остров. Это было бы не сложно, – он положил письмо на кровать и боковым зрением я увидела, что его стопы направлены на меня.
Я прикусила губу. Я ничего ему не должна, или нет? В любом случае, я не хотела оскорбить его чувства. Возможно, Сет вел себя так, как будто у него их не был, но я знала лучше.
– Я просто не подумала. Это не большое дело.
– Ладно, – он наклонился и его дыхание согрело мою щеку. – Днем я почувствовал твои эмоции.
Я сглотнула.
– Тогда почему ты не нашел меня?
– Я был занят.
– Тогда почему тебя беспокоит, что я тебя не искала? Ты был занят.
Сет откинул густые пряди волос с моей шеи, перебросив их мне через плечо. Мои мышцы напряглись.
– Почему ты была так расстроена?
Я повернула голову. Наши взгляды встретились.
– Я только что выяснила, что мой отец жив, и что он – слуга. Это несколько взволновало меня.
Его глаза превратились в теплый янтарь.
– Это хороший повод.
Между нашими губами было не очень много места. Мной внезапно овладела нервозность. Сет не целовал меня с того дня в лабиринте. Я думаю, моя простуда была ему неприятна, и я не настаивала, но я не шмыгала и не чихала с утра.
– Знаешь что?
Он слегка улыбнулся:
– Что?
– Кажется, ты не очень удивлен по поводу моего отца. Ты ведь не знал, да? – я затаила дыхание, потому что если бы он знал, я не знаю, что бы сделала. Но это точно не было бы мило.
– Почему ты даже подумала об этом? – его глаза сузились. – Ты мне не доверяешь?
– Нет. Доверяю, – и я на самом деле доверяла... большую часть времени. – Но ты совсем не был удивлен.
Сет вздохнул:
– Меня больше ничего не удивляет.
Я подумала еще кое о чем.
– Ты знаешь, кто из твоих родителей был полукровкой?
– Я думаю, это был отец. Мать была чистокровной до мозга костей.
Я этого не знала. Но опять же, я очень мало знала о Сете. Конечно ему нравилось говорить о самом себе, но все это было на поверхностном уровне. В остальном он был самой большой загадкой.
– Как твоя фамилия?
– Алекс, Алекс, Алекс, – мягко пожурил он, поднимаясь на колени.
Я сжала руки, узнавая расчетливость в его взгляде. Он собирался что-то сделать.
– Что?
– Я хочу кое-что попробовать.
Учитывая, что мы были на моей кровати и большую часть времени Сет был извращенцем, мне было от чего впадать в подозрения. Мой голос выдал меня:
– Что, например?
Сет прижимал меня назад до тех пор, пока я не оказалась спиной на кровати. Он нависал надо мной с легкой ухмылкой на губах.
– Дай мне твою левую руку.
– Зачем?
– Почему ты такая чертовски любопытная?
Я выгнула бровь.
– Почему тебе всегда надо вторгаться в моё личное пространство?
– Потому что мне это нравится, – он похлопал меня по животу. – И глубоко внутри тебе нравится, когда я это делаю.
Мои губы сжались. Я была уверена, что связи между нами нравилось, когда он это делал. Она практически мурлыкала. Я все еще старалась понять, нравилось ли это мне самой.
– Дай мне левую руку, – снова приказал он. – Мы поработаем над твоими блокирующими техниками.
– И мы должны это делать, держась за руки? – в моей кровати, хотела я добавить.
– Алекс.
Громко вздохнув, я дала ему руку.
– Мы сейчас будем петь песни?
– Мечтай, – он оседлал мои бедра, поставив колени с каждой стороны. – У меня прекрасный голос.
– Нам точно нужно это сделать прямо сейчас? У меня нет настроения после всего, – практика блокирующих техник на ментальном уровне требовала целеустремленности и концентрации – две вещи, которых мне сейчас не хватало. Ну, если быть честной, концентрации мне не хватало большую часть времени.
– Сейчас самое лучшее время. Твои эмоции захлестывают тебя. Ты должна научиться преодолевать это, – Сет взял мою другую руку и переплел пальцы с моими. Он наклонился так низко, что кончики его волос гладили мои щеки. – Закрой глаза. Представь стены.
Я совсем не хотела закрывать глаза, когда Сет сидел на мне. Связь между нами усиливалась с каждым днем. Я чувствовала это где-то в животе. Она прорывалась на поверхность. Пальцы моих ног поджались в пушистых носках. У меня были те же ощущения, когда я взорвала камень под собой. Я хотела дотронуться до него. Или связь хотела, чтобы я дотронулась до него.
Сет склонил голову на сторону.
– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я полностью это одобряю.
Мои щеки загорелись.
– Боги, я тебя ненавижу.
Он хохотнул.
– Представь стены. Они крепкие, их нельзя пробить.
Я представила кирпичные стены. В моем воображении, они были неоново-розовыми. С блестками. Я добавила блестки, потому что на них было проще сфокусироваться. Сет говорил, что та же самая техника, если её правильно применить, может работать против внушения. Но когда имеешь дело с эмоциями, стены нужно строить не вокруг разума, а через живот и вокруг сердца. Стены сформировались у меня в голове, и потом я сдвинула их вниз, создавая свою броню.
– Я все еще могу это чувствовать, – сказал Сет, неустанно двигаясь надо мной.
Должно быть, это действительно было неприятно для него, поняла я. Он мог сказать, что я все еще одержима Айденом, расстроена из-за папы, и в смешанных чувствах относительно него. И единственная вещь, которую я могла поймать от него, это когда он был возбужден.
Чертов шнур внутри меня – моя связь с Сетом – начал жужжать, требуя, чтобы я обратила на него внимание. Он был как надоедливое домашнее животное... или как Сет. Я гадала, могла ли я использовать шнур, чтобы блокировать свои эмоции. Открыв глаза, я хотела спросить, но закрыла рот.
Глаза Сета были закрыты и он выглядел, как будто он на чем-то сконцентрировался или что-то вроде того. Его веки трепетали, губы были сложены в тонкую напряженную линию. Знаки текли по его коже, двигаясь так быстро, что руны были не более чем туман, двигающийся вниз по его шее под воротник рубашки.
Моё сердце подпрыгнуло. Шнур внутри меня тоже. Я старалась выдернуть руку прежде, чем знаки достигли моей кожи.
– Сет.
Его глаза открылись, они были остекленевшими. Знаки скользили по его коже. Вспышка сияющего янтарного света вырвалась из его предплечья. Пытаясь выбраться из-под него и подальше от проклятого шнура, я преуспела только в том, что мои руки оказались прижатыми к кровати.
Паника вырвалась на свободу, прорываясь сквозь меня.
– Сет!
– Всё хорошо, – сказал он.
Но всё было совсем не хорошо. Я не хотела, чтобы шнур сделал то, что я знала, что он сделает. И он это сделал. Янтарный шнур обвился вокруг наших рук. Он бился и сверкал, распространяясь по моему предплечью. Я отпрыгнула назад, пытаясь вырваться, но Сет крепко держал меня, его глаза смотрели в мои.