Нет, – прошептала я. Еще одна руна значила еще один шаг к тому, чтобы стать кем-то – чем-то другим.
– Это естественно, Алекс.
– Это не кажется естественным, – мои глаза метнулись к нему. – Что она значит?
– Сила богов, – ответил он, удивив меня. – Другая значит храбрость души.
– Храбрость души? – рассмеялась я. – Это бессмыслица.
Его рука скользнула к моему запястью, большой палец лежал у меня на пульсе.
– Это первые знаки, которые получает Аполлион.
Мое запястье казалось таким маленьким в его руке, даже хрупким.
– Твои тоже появились раньше времени?
– Нет,
Я вздохнула:
– Что произошло... между нами вчера вечером?
На его губах играла озорная улыбка.
– Ну, большинство называют это "целоваться".
– Это не то, что я имела в виду, – я выдернула руку и потерла ладонь о кромку стола. – Я чувствовала это – энергия, или как ты это называешь – уходила из меня в тебя.
– Тебе было больно?
Я покачала головой:
– Это было в некотором роде даже приятно.
Его ноздри затрепетали, как если бы он чувствовал запах, который ему нравился. Потом, без всякого предупреждения, он перегнулся через стол, обхватил мои щеки ладонями и поднес свои губы к моим. Поцелуй был мягким, дразнящим, и я чувствовала себя на самом деле странно. Поцелуи прошлой ночью не в счет – или, по меньшей мере, я убедила себя в этом. Итак, это был первый настоящий поцелуй после Катскиллс, и он происходил на публике. И я все еще держала в правой руке сендвич. Поэтому да, это было ненормально.
Сет отстранился, улыбаясь:
– Я думаю, в таком случае нам нужно делать это чаще.
Мои щеки горели, потому что я знала, что люди пялились.
– Целоваться?
Он рассмеялся:
– Я целиком и полностью за то, чтобы больше целоваться, но я имел в виду то, что произошло прошло ночью.
Гнев взялся из ниоткуда и овладел мной.
– Почему? Ты что-то почувствовал?
Одна бровь поднялась:
– Ох, я кое-что почувствовал.
Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула.
– Я имела в виду, когда ты держал меня за левую руку и появился знак. Ты что-нибудь почувствовал?
– Ничего, что бы ты хотела услышать.
– Боги, – я сжала сендвич. Капли майонеза разлетелись с пластиковой тарелки. – Я даже не знаю почему с я с тобой разговариваю.
Сет медленно выдохнул:
– У тебя ПМС или что? Потому что твои перемены настроения меня убивают.
Какое-то время я смотрела на него, думая, надо же, он действительно это сказал? И потом я отвела руку назад и запустила сендвич через стол. Он ударился об его грудь с удовлетворительным "шлеп", но именно выражение его лица, когда он вскочил с кресла, почти заставило меня улыбнуться. Смесь недоверия и ужаса отражалась на его лице, когда он смахивал с рубашки и брюк куски латука и ветчины.
В комнате было всего несколько человек, в основном младшие полукровки. Все они смотрели огромными глазами.
Бросаться сендвичами в Аполлиона – это не то, что часто делают на публике. Я ничего не смогла с собой поделать, я рассмеялась.
Голова Сета вскинулась. Его глаза были раскаленной злобной охрой.
– Тебе стало лучше?
От смеха у меня начали течь слёзы.
– Да, вроде бы.
– Знаешь, давай отменим сегодняшнюю тренировку после занятий, – его челюсть напряглась, щеки горели. – Отдохни.
Я закатила глаза:
– Как хочешь.
Сет открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но остановился. Отчистив остатки ветчины и сыра, он развернулся и ушел. Я не могла поверить, что только что бросила свой обед в Сета. Это было немного экстремально даже для меня.
Но это было смешно.
Я хихикала себе под нос.
– Ты собираешься это убирать?
Подпрыгнув в стуле, я посмотрела вверх. Линард вышел из-за колонны, разглядывая беспорядок на полу.
– Ты что, следишь за мной?
Он натянуто улыбнулся:
– Я здесь для того, чтобы быть уверенным, что ты в безопасности.
– Это ненормально, – я отодвинулась со стулом, взяв салфетки с тарелки. Я собрала, что смогла, но майонез впитался в ковер. – Это идея Люциана?
– Нет, – он сложил руки за спиной. – Это был приказ декана Андроса.
Я затихла:
– Правда?
– Правда, – повторил он. – Ты должна идти. Твое следующее занятие скоро начнется.
Я отсутствующе кивнула, выбросила мусор и взяла сумку. Приказ Маркуса удивил меня. Я ожидала, что Люциан натравит на меня своих Охранников. Он не хотел бы, чтобы что-то случилось с его драгоценным Аполлионом. Может быть, Маркус находил меня не такой отвратительной, как я думала.
Линард проводил меня из общей комнаты, сохраняя дистанцию. Это напомнило мне о том дне, когда я покупала лодочки для духов, которые мы с Калебом выпустили в море. От этого воспоминания у меня заныло сердце, что еще больше ухудшило мое отвратительное настроение. Я была похожа на зомби во время оставшихся занятий.Быстро переодевшись в тренировочный костюм, я отправилась на Ножевой Бой. Инструктор Ромви выглядел до абсурда обрадованным моим появлением.
Я бросила сумку, прислонилась к стене и притворилась что меня не беспокоил тот факт, что мне не с кем было поговорить. В последний раз, когда я была в этом классе, Калеб был все еще жив.
Сжав губы, я позволила взгляду скользнуть по стене с оружием. Я так привыкла к этой комнате во время тренировок с Айденом, что она была для меня как дом. Стоявший рядом со стеной приспособлений для убийства демонов Джексон ухмыльнулся чему-то, что сказал другой полукровка. Потом он посмотрел прямо на меня и усмехнулся.
Когда-то я находила его привлекательным, но где-то между тем, когда моя мама убила родителей его девушки – он был всё еще с Леа – и последним разом, когда я спаринговала с ним, я перестала думать о нем так высоко.
Я держала его взгляд, пока он не отвел глаза. Потом я продолжила осмотр. Оливия стояла рядом с Люком, завязывая волосы в хвост. Карамельная кожа на её шее была отмечена синяками. Я взглянула на свои руки. Это сделала я.
Боже, о чем я думала? Чувства вины и стыда прорвались наружу. Когда я подняла глаза, увидела, что Люк наблюдает за мной. Его взгляд не выражал ничего... кроме грусти.
Я отвела глаза, жуя нижнюю губу. Я скучала по своим друзьям. И я правда скучала по Калебу.
Урок быстро начался, и хотя я была уставшей, я отдалась занятию. Меня поставили в пару Елене для работы с захватами. Во время упражнений в различных техниках мой мозг наконец-то смог выключиться.Здесь, на тренировке, я могла ни о чем не думать. Здесь не было горя или потерь, не было судьбы, с которой нужно считаться, не было отца, которого нужно спасать. Я представляла, что быть Стражем будет похоже на это. Когда я в конечном итоге буду выходить на охоту, мне не нужно будет думать ни о чем, кроме выслеживания и убийства демонов. Может быть поэтому я хотела стать Стражем, потому что я могла бы идти по жизни... и делать что? Убивать. Убивать. И еще убивать.
Это было не то, чего я на самом деле хотела в глубине души. Я просто сейчас начала это понимать?
Даже с замедленной реакцией я была быстрее Елены. Когда мы перешли к броскам и переворотам, что состояло из того, что тебя кидали на маты и ты пытался освободиться, я была в состоянии держать её, но я становилась медленнее и быстро утомлялась.
Она освободилась из моей хватки и подняла бедра, перекатив меня на спину. Глядя на меня сверху вниз, она нахмурилась.
– Ты... хорошо себя чувствуешь? Ты действительно очень бледная.
Я действительно должна была загуглить, сколько продолжался пост-эффект от простуды, потому что это действительно начало надоедать. Все, чего я хотела, это кровать. Но прежде, чем я смогла ответить на вопрос Елены, Инструктор Ромви появился перед нами. Я подавила стон.
– Если вы можете болтать, то вы тренируетесь недостаточно интенсивно, – светлые глаза Ромви были похожи на льдинки. Он обожал терроризировать меня в классе. Уверена, он скучал по мне. – Елена, покинь маты.
Она встала и отошла, оставив меня с инструктором. Вокруг нас спарринговали ученики. Я перекатилась на ноги и постоянно переносила вес, морально готовясь к тому, что он для меня приготовил. Я отвернулась, положив руки на бедра.
Его рука ударила меня по плечу.
– Никто и никогда не должен поворачиваться спиной на войне.
Стряхнув его руку, я посмотрела на него.
– Я не понимала, что мы на войне.
Что-то блеснуло в его глазах.
– Мы всегда на войне, особенно на моем уроке, – он посмотрел на меня сверху вниз, что было обычной практикой, поскольку он был чистокровным, который раньше служил Стражем. – К слову об уроке, очень мило с твоей стороны наконец-то к нам присоединиться, Александрия. Я начинал верить, что тренировки тебе больше не нужны.
Несколько ответов сформировались на кончике моего языка, но я знала, что лучше держать их при себе.
Он выглядел разочарованным:
– Я слышал о том, как ты дралась во время нападения демонов.
Зная, что чем меньше слов я скажу, тем меньшая площадь моей задницы будет надрана, я кивнула и представила, как Пегас приземляется ему на голову и кусает в шею.
– Ты также сражалась с фуриями и выжила. Только воины могут похвастаться такой удачей.
Мой взгляд скользнул туда, где теперь стояли Оливия и Люк, наблюдая за мной с кромки матов. Сколько раз мы были в такой позиции? Но сейчас было по другому, потому что раньше с ними была Калеб.
– Александрия?
Я сконцентрировалась на нем, внутренне съежившись. Я никогда не должна отрывать глаза от Ромви, когда он говорит.
– Я сражалась с фуриями.
В его глазах сверкнул интерес:
– Покажи мне, что ты сделала.
От неожиданности я сделала шаг назад:
– Что вы имеете в виду?
Маленькая улыбка растянула уголок его губ:
– Покажи мне, что ты сделала, когда боролась с фуриями.
Я нервно облизала губы. У меня не было представления о том, как я сражалась с фуриями и выжила – я знала только, что все стало янтарным, как будто кто-то плеснул желтой краской мне в глаза.