Спрашивающий: Мы выясняем отношение жителей города к заявлению президента.
Мужчина средних лет (смеясь): Не знаю, что сказать… Ни черта не понимаю, а вы? (Поворачивается и уходит).
Спрашивающий: Простите, мы спрашиваем людей о том, как они относятся к утверждению президента, что Земля будет разрушена.
Молодая женщина: Он сумасшедший, и его надо лишить кресла. Говорит ерунду.
Спрашивающий: Находясь не так далеко от гигантского вражеского космического корабля, пушки которого нацелены на толпу — как вы можете быть так уверены и спокойны?
Молодая женщина: Потому что я довольно-таки образованна, чёрт возьми. Он сумасшедший, говорю вам, и он не вправе находиться у власти.
Спрашивающий (направляясь к подростку): Как ты расценил заявление президента о том, что на нашу планету приземлились инопланетяне и грозятся уничтожить её?
Подросток: Оно напугало меня.
Спрашивающий: И это все?
Подросток: Разве мало?
Перед Артуром лежал на кровати призрак: тонкие морщинистые руки на стёганом одеяле, лицо в болезненных пятнах, прозрачная зелёная трубочка в носу. У изголовья стояла капельница с прибором для считывания данных, вмонтированным в маленькую синюю коробку.
Его первый, самый любимый, друг превратился в дряхлого иссохшего старца. Даже глаза Харри потускнели. Артур едва почувствовал пожатие его горячей руки.
Между кроватью Харри и его соседом по палате — пациентом, перенёсшим инфаркт — висела занавеска.
Справа от Харри на его кровати сидела Итака. Лицо женщины оставалось спокойным, но круги под глазами, небрежный узел на затылке говорили сами за себя. На ней была белая блузка, светлая юбка и красно-коричневый свитер. Она никогда не наденет чёрного, подумал Артур, даже на похороны мужа.
— Я рад, что ты приехал, — хрипло, почти шёпотом, сказал Харри.
— Не предполагал, что придётся.
— Волшебные пульки не попали в цель. — Харри чуть заметно пожал плечами. — Подведём итоги: я готов свести счёты с жизнью, но как заполнить счета?
Болтовня явно утомляла Файнмана. Он закрыл глаза и выпустил руку Артура, при этом его собственная рука бессильно упала на простыню. — Что творится в мире реальностей? Появилась надежда?
Артур рассказал о конференции и об объектах, скрытых внутри Земли.
Харри внимательно слушал.
— Итака читала мне… Смотрел телевизор, — сказал он, когда Артур кончил. — Я завершил очерк… два дня назад. Наговорил его на плёнку. — Он показал на портативный магнитофон, стоявший на тумбочке. — Интересные новости. Я не могу сосредоточиться… У тебя слишком много испытаний и неприятностей. Сукины дети. Ты не способен разделаться с ними так же, как я… не могу заставить себя выздороветь, да?
— Да.
— Все под Богом ходим. — Харри выбил на кровати дробь. — Кто-нибудь намеревается… убить капитана Кука?
Артур улыбнулся дрожащими губами.
— Надежда… Надо надеяться. — Харри повернул голову на подушке и посмотрел на кроны секвой, видневшиеся в углу окна. — Очерк предназначен для тебя одного. Я не хочу, чтобы его опубликовали. Воспользуйся им, как сочтёшь нужным… — Он закрыл глаза. — Иногда я и сам не уверен, не вижу ли я всё, что происходит, во сне. Жаль, что это не сон.
Артур посмотрел на Итаку.
— Мне надо поговорить с Харри наедине.
— Хорошо, — сказала Итака с плохо скрытой обидой, встала и вышла в коридор.
— Пикантная история? — спросил Харри, вновь открыв глаза.
— Ты помнишь шутку, которую я сыграл с тобой, когда нам было одиннадцать?
— Которую? — спросил Харри.
— Я говорил, что в меня вселилось существо из космоса. Что оно использует моё тело для изучения людей.
— Господи, — сказал Харри, улыбаясь. — Об этой игре я запамятовал. Тогда мне не удалось вывести тебя на чистую воду.
— Мальчишке жизнь казалась скучной.
— Три недели ты вёл себя, как инопланетянин, когда мы оставались вдвоём. Задавал нелепые вопросы, рассказывал о жизни на своей планете.
— Я ни разу не попросил прощения за то, что морочил тебе голову. Ты молился Богу, чтобы разобраться, действительно ли я прилетел из космоса, и Бог сказал…
— Бог сказал, что ты надуваешь меня. — Теперь, когда воспоминания нахлынули на него, Харри выглядел почти здоровым. — В те годы я был фанатично религиозен. А ты отдалился от меня.
Артур кивнул.
— Я сказал, что ухожу и никогда не вернусь — я имел в виду инопланетянина, поселившегося внутри меня. Он так и сделал.
— Потом ты отказывался признавать, что вёл себя, как пришелец. Полное выпадение памяти. Ну и мошенник!
— Но наша дружба выстояла. Это удивляло меня даже через годы, когда я вспоминал детство.
— Брось. Я верил твоим выдумкам, потому что мне это нравилось. Как ты заметил, жизнь казалась скучной.
Артур посмотрел на высохшие руки Файнмана.
— На самом деле, я всегда сожалел о своём поведении. Но с тех пор между нами ничто не вставало.
— Помнишь, ты увёл у меня Альму Хендерсон?
— Ну нет, это я сделал ради тебя же, правду говорю. Я особенно сейчас сожалею об этом… потому… потому что я собираюсь повторить признание.
Во взгляде Харри промелькнуло крайнее изумление. Артур оставался чрезвычайно серьёзным, но выглядел воодушевлённо. Он нервно почесал щеку, как делал всегда, решая сложную проблему.
— Ничего страшного, — сказал Харри.
Слова друга заставили глаза Артура наполниться слезами. Харри всегда без колебаний принимал от него всё, что он только ни делал. Можно быть женатым на протяжении миллиона лет и всё же никогда не найти подобного взаимопониманя в семье. Артур глубоко, до боли, любил Харри в этот миг. Слёзы текли у него по щекам, он тяжело вздохнул, потом наклонился к другу и начал говорить что-то ему на ухо.
— Господи, — прошептал Харри, когда Гордон закончил. Он уставился на артура и одним пальцем медленно постукивал по кровати. — Теперь я точно знаю, что сплю. — Он зажмурился, потому что солнце пробилось из-за облаков и сквозь занавеску на окне проник яркий луч. — Ты бы не… — Не закончив фразу, он спросил: — Когда это случилось?
— Сегодня утром.
Харри посмотрел на занавеску.
— Итака. Она бы подсказала… Я растерялся, и она ушла…
Артур вынул из кармана металлического паука и поднёс на ладони к лицу Харри. Паук шевелил лапками, словно в медленном бесконечном танце. Глаза Харри расширились, и он попытался сесть, опираясь о подушки.
— Господи, — повторил он. — Что это? Что он делает здесь?
— Устройство фон Неймана в миниатюре. Эта вещичка исследует нашу жизнь и вербует сторонников. Собирает данные, образцы. Самовоспроизводится. — Он убрал паука в карман. — У капитана Кука есть враги!
— Так кто же ты теперь? Раб?
Артур помолчал, прежде чем ответить.
— Не знаю, — сказал он.
— А кто ещё?..
Гордон покачал головой.
— Я не один.
— А что если мы имеем дело с… очередным обманом? — спросил Харри, вновь закрыв глаза.
— Не думаю.
— Ты утверждаешь, что есть надежда.
На лице Артура промелькнуло удивление.
— Я не употреблял слово «надежда». Я говорил о новом факторе.
— а больше ты ничего не знаешь?
— Ничего.
Артур дотронулся до руки друга. Некоторое время они молчали, пока Харри пытался переварить услышанное. Это утомило его.
— Ну, ладно, — сказал он. — Я достаточно давно знаю тебя. Ты рассказал мне эту оптимистическую историю, чтобы я умер спокойно, правильно?
Артур кивнул.
— Я раскрыл тебе тайну с их позволения.
— Да.
Харри закрыл глаза.
— Я люблю тебя, старина. Ты всегда умудрялся появляться с самыми невероятными сообщениями, чтобы развлечь меня.
— Я тоже люблю тебя, Харри.
Артур вышел из палаты, чтобы позвать Итаку. Она молча уселась на привычное место.
— Думаю, тебе надо… У тебя много работы, — прошептал Харри. — Мысли путаются, и мне тяжело говорить. — Он пошевелил пальцем: пора прощаться.
— Спасибо, что зашёл, — поблагодарила Итака, передавая кассету.
Артур крепко обнял её и, наклонившись к Харри, обхватил его голову обеими руками.
Тридцать лет. Я всё ещё узнаю его облик под маской болезни. Передо мной по-прежнему мой дорогой Харри.
Артур прищурился, стараясь сдержать подступившую к глазам горячую влагу. В это мгновение он хотел сотворить иной мир, где друг остался бы в живых. И он забыл о недуге всей планеты, забыл о всеобщем законе, распространяющемся на каждую частицу сущего, об ограниченных возможностях человека. Он пытался запомнить то, что каждую секунду уходило от него все дальше и дальше: овал лица, разрез чуть косящих глаз, взгляд Харри, который стал более озорным за время болезни, хотя и тусклым. И он не мог представить себе это возбуждённое, искажённое болезнью лицо с закруглённым кончиком носа, высоким лбом и торчащими во все стороны волосами в гробу, опускающемся в могилу.
— Ты всегда со мной, — сказал Артур и поцеловал друга в лоб. Харри задержал руку Артура на своей щеке и поцеловал его ладонь горячими губами.
— А ты со мной.
Не глядя по сторонам, Гордон быстро вышел из палаты. На стоянке он сел прямо на асфальт около машины, потрясённый увиденным. Голова раскалывалась.
— Спасибо, что мне было позволено сделать это. Я бы хотел вернуться к семье, если есть время.
К тому времени, когда солнце высоко поднялось над Лос-Анджелесом, он приехал в аэропорт и ближайшим рейсом улетел в Орегон. Полет прошёл благополучно.
Хикс стоял, прислонившись к массивной мраморной колонне, и смотрел на снующую по вестибюлю толпу. Большинство было одето в строгие костюмы и пальто. Час назад прошёл холодный сильный дождь, но многие — недотёпы из провинции — казалось, не ожидали непогоды.
Политическая жизнь Вашингтона словно остановилась. В условиях, когда Сенат6 Палата представителей и Белый Дом вступили в открытую конфронтацию, проблемы, связанные с бюджетом, могли обождать. Наплыв туристов, тем не менее, моментально увеличился, и все отели в городе были переполнены. Ждём вас в столице в наше беспокойное время!