Евгений Георгиевич Санин
БОЖИЙ СУД
историческаяповесть
Глава первая
1
Бояре понимающе переглянулись, и лица их просветлели…
В просторной гридницетерема небольшого града на самой границе смоленского княжества, от единогослова князя Мстислава Ростиславича, по прозвищу Храбрый, решалась судьба всейсмоленской земли.
Горница была светлойи тепло протопленной. Красивая мозаика украшала стену. В углу пред божницей собразами теплилась лампада. У входа стояли два вооруженных гридника –телохранители князя.
Сам князь восседал наглавном месте – высоком, резном стуле. Рядом с ним - княгиня. Чуть позади нихсидел его сын, по имени тоже Мстислав, и также, несмотря на юный возраст ужемало чем уступавший в доблести и удальстве своему отцу. Окружали князя старшиедружинники во главе с воеводой.
Вдоль стен, налавках, расположились влиятельные, или как тогда называли их - смысленные людиСмоленска. Они с нескрываемой надеждой не сводили ждущих глаз с самогоуважаемого на Руси князя.
Вторую неделюразъезжал он по их земле. Охотился. Хвалил поля и леса, города и веси, изделияздешних ремесленников и трудолюбие крестьян. И все не давал ответ на их главныйвопрос: так согласен он или нет быть их князем?..
А как его дать? И недать как?.. Дело было в том, что старший брат Мстислава, смоленский князь РоманРостиславич, отбыв добывать себе Киев, оставил вместо себя своего сынаЯрополка. Смоляне, накопившие немало обид – а как без них за годы долгогоправления? – тут же, подняв бунт, выместили их на молодом князе. Они изгналиего и объявили своим государем любимого всей Русью за славные победы, мужествои редкое среди князей благородство, соединенное с бескорыстным служениемотечеству, - Мстислава Храброго.
Однако сам Мстиславне торопился садиться на смоленский стол, дабы не обидеть родного брата. Но иотказываться не стал. Ведь в таком случае смоляне могли пригласить другогокнязя, и тогда Ростиславичам пришлось бы боем отвоевывать свой издавна отчийкрай…
Тут нужно былодействовать наверняка. Князь с верным гонцом отправил тайное послание в Киевбрату Роману, с вопросом, как лучше быть? И вот, наконец, подоспела ответнаяграмота. Воспитанные сызмальства отцом жить в любви и согласии, братья-князья ина этот раз были единого мнения. Надо соглашаться, единственно для того, чтобыусмирить смолян и возвратить стол готовому вскоре вернуться РомануРостиславичу.
Прочитав грамоту,Мстислав, верный принципу действовать быстро и разом, благодаря чему одержалстоль много побед, велел младшему дружиннику сказать смоленским боярам, чтоготов прямо здесь, сейчас сообщить им о своем решении. И не прошло получаса,как они в полном составе собрались в этой горнице.
А в самом тереме,прослышав об этом, уже толпились, ожидая исхода разговора князя со смолянами,со своими предложениями к нему: новгородцы, суздальцы, псковитяне, и дажеиноземные послы…
- Хороший терем… -обведя быстрым взглядом потолок, стены со слюдяными окошками, и задержавшисьглазами только на мозаике, изображавшей желанные для каждой русской душирайские кущи, по обычаю, начал издалека Мстислав.
- Полвека уже ему, астоит, как каменный! - одобренные таким началом, согласно закивали бояре.
- Еще бы!
- Ведь по приказу ипод присмотром самого прадеда твоего, Владимира Всеволодовича Мономахапостроен!
- Это он, по примерусвоего батюшки… Всеволод Ярославич любил, чтобы везде ему было, как дома.Бывало, куда едет, всегда за собой целый обоз везет: с книгами, утварью,коврами… А Мономах - так тот сразу терема похожие ставил. С одинаковымигридницами, покоями, вон – мозаикой! Их много таких по всей Руси…
- И на нашейсмоленской, теперь, надеемся, и на твоей земле!
- Которой, междупрочим, и твой великий прадед правил!
Князь Мстислав,опираясь на рукоять посоха, чуть наклонился вперед и, чтобы дальше не томить ибез того заждавшихся людей, наконец, сказал:
- Я… согласен бытьвашим князем!
- Слава Тебе,Господи! – закрестились, зашептали, принялись радостно подталкивать друг другабояре. – Услышала нас Пресвятая Богородица! Помогли святые Борис и Глеб, и всесвятые угодники Божии!..
- Но! – повысил голосМстислав. – Не обессудьте, соглашаюсь властвовать над вами - только довозвращения своего брата Романа Ростиславича.
- Вот те раз!
- Но, княже… - ахнулиот досады бояре.
- В дела я ваши особовникать не буду. Суд править тоже не стану! – сразу предупредил князь, ираздалось еще более горестное:
- Но почему?!
- Или мы так не любытебе?
- Отчего же? Любы! Яведь давеча говорил, как мне нравится все у вас! И сейчас готов повторить…Однако у меня много важных дел и в других местах Руси! – ответствовал князь. –К тому же Смоленская земля – это вотчина моего старшего брата, и кому, как невам, лучше других знать об этом? Ну а я, - улыбнулся он в густые светлые усы, -замолвлю за вас словечко перед ним, когда он вернется из Киева.
Мстислав огляделпримолкших бояр и уже с нескрываемой угрозой добавил:
- Не вечно же емузасиживаться там!
Бояре понимающепереглянулись, и лица их просветлели. Конечно, хотелось им навсегда получитьсебе в правители такого князя, как Мстислав Храбрый. Но, уже совсем поостыв отбунта, они понимали, что в случае возвращения Романа, а оно неизбежно, как зимапосле тепла, - в последнее время никто из князей надолго не мог удержаться вКиеве - многим из них придется отвечать за него не только домами, казной, но иголовой… А так – глядишь, и правда, и волки окажутся сыты, и овцы целы…
Тем более, Мстиславлишь по чину младший брат среди могущественных Ростиславичей, а на самом деле…Все помнят, как поступил он, когда стоявший тогда во главе Руси АндрейСуздальский послал к ним своего мечника с грозными словами: «Вы – мятежники!Область Киевская есть мое достояние. Велю вам немедленно удалиться из нее вон!»Тихий Роман не спорил и возвратился в Смоленск, но средние братьявоспротивились. А Мстислав, навыкший от юности не бояться никого, кроме единогоБога, тот и вовсе велел остричь голову и бороду послу князя Андрея и отправитьназад со своими словами:
«Теперь иди к своемукнязю и повтори ему мои слова: доселе мы уважали тебя как отца. Но когда ты неустыдился говорить с нами, как с твоими подручниками и людьми простыми, забывнаш княжеский сан, то не страшимся угроз. Исполни оные: идем на суд Божий!»
Такие слова означалиначало войны. И оскорбленный бесчестием своего посла князь Андрей немедленно сталготовиться к ней. Он тут же призвал под свой стяг воинов: суздальских,белозерских, новгородских, муромских, рязанских... Даже князь Роман, как нилюбил своих братьев, вынужден был послать своих дружинников в это войско…Собрав рать в 50 тысяч воинов, которую по пути должны были еще больше усилитьсвоими дружинами подвластные ему полоцкие, туровские и пинские князья, Андрейпоручил предводительство над ними Святославу Черниговскому, из рода мятежногоОлега, с приказом изгнать средних Ростиславичей с Руси, а дерзкого Мстиславапривести во Владимир.
Несметная рать сдвадцатью князьями, в которую влилось еще множество киевлян, берендеев иторков, осадила Вышгород, где с братом Давидом и его полком заключился храбрыйМстислав.
К счастью, в станеосаждавших не доставало усердия и согласия: одни князья не любили самовластияАндрея, другие - коварства Святослава, а третьи тайно доброжелательствовалиРостиславичам… И ничтожная крепость, обороняемая едва ли не горсткой людей, нетолько выстояла, но и победила. Как тут же записали об этом в своих летописяхученые монахи, Само Небо покровительствовало Герою в ратоборстве с болеесильным противником. После этого звезда суздальского князя стала явно клонитьсяк своему кровавому закату, и незлопамятные Ростиславичи снова вступили с ним вмир, обещая успокоить южную Русь, но с условием, чтобы тот уступил Киев РомануСмоленскому. Однако ответа дождаться не успели: суздальский князь кончил жизньпод кинжалами своих ближайших людей…
Было, было, чтовспомнить смоленским боярам и с чем соглашаться.
Они покорно склонилиперед Мстиславом свои головы и принялись благодарить его за эту нынешнюю ибудущую милость, чуть слышно обговаривая между собой одну общую на всех мысль.
Просто удивительнобыло, как могло умещаться в одном человеке, казалось бы, противоречивое:быстрая решительность с рассуждением, мужество с благородством, суровость сосправедливостью. В покойном же теперь суздальском князе, в том умудрялисьуживаться самые несовместимые качества добра и зла. И, тем не менее, была уобоих князей, – одна похожая черта: которую также не могли обойти вниманиемлетописцы: какая-то особенно горячая и искренняя вера в Бога. Не случайнонарод, соборный разум которого обмануть невозможно, еще при жизни за любовь к храмам,строительство монастырей, удивительное нищелюбие и обращение в христианствоедва ли не всего дикого до того суздальского края, начал называть Андрея –Боголюбивым, или Боголюбским…
Вот уж поистине - дивныдела Твои, Господи, и неисповедимы пути Твои!..
Мстислав Храбрыйвопросительно посмотрел на бояр: всё ли они поняли и верно ли услышали егоречь. Те, все как один – благодарно на князя….
Беседу можно былозаканчивать и приглашать в гридницу гостей. Сообщить им о принятом новымсмоленским князем решении и начинать пир…
Но тут произошло то,что сначала привело смоленских бояр в недоумение, затем в изумление, анекоторых, в конце концов, в такой гнев, отчего дружинникам Мстислава пришлось